- Ты сумасшедший!

«Дискурс Джона и его дяди из страны сновидений начинает захватывать всю семью», - заметил про себя Лионель и быстро нашел нужную формулировку.

- Ты не можешь выйти за меня, потому что я сумасшедший, а сумасшедший я потому, что я хочу на тебе жениться? – спросил Лионель. – По-моему, здесь что-то неправильно.

- А, по-моему, все правильно! – тут же ответила Арья, пытаясь сообразить, на чем Лео сейчас ее поймает, но Лионель прилагал к женщинам логику только чтобы их ошарашить, а ловил он их все-таки руками. На это-то Арья и попалась, и когда Лео наклонился к ней и накрыл ее губы своими, ее губы сами раскрылись к нему навстречу.

- Ты хитрец, - с фальшивым укором сказала Арья, уже оказавшись у Лео на руках и понимая справедливость его очередной возмутительной и правильной фразы «попалась, так не вырывайся».

- У тебя всего два варианта, - сообщил хитрый и довольный Лео. – Либо целовать чужого жениха, либо целовать своего жениха. По-моему, даже выбирать нечего. Выходи за меня замуж, а?

Санса была Лионелю уже и невеста, и любовница, и поэтому Лионелю пришлось с ней разговаривать серьезно. Они с Сансой встретились ранним утром на заснеженном дворе Черного замка, как они делали до позавчерашнего почти каждый день, чтобы погулять под медленно падающим снегом, послушать тишину и поцеловаться, взбираясь на вершину Копья, заброшенной высокой башни, где никогда никого не было.

- Ты, по-моему, сам не понимаешь, чего ты хочешь, - сказала сердитая Санса, она не теряла голову, когда злилась, и могла убедить и надавить, ей можно было в войну оставить замок, если все мужчины уйдут в поход. – Ты сейчас с Арьей обнимаешься и носишь ее на руках – ну пусть, но говоришь-то ты, что жениться хочешь. Если женишься, ты ведь с ней спать будешь, так, как сейчас со мной, да и не только. Ты уверен, что тебе действительно этого хочется и именно с ней?

Лионель не мог не признать, что Санса его прижала: Арье еще не было одиннадцати, и она была маленькая и худенькая. Конечно, ничего такого Лионель сейчас от Арьи не хотел, тут даже не наврешь, на себя такое наговаривать. Он и сам сомневался иногда, не братская ли это любовь, не потому ли это, что он без семьи остался, да и раньше немного отдельно был. Если бы то бездонные, то теплые, то смеющиеся, то колючие, то искрящиеся глаза Арьи не попадались ему много-много раз каждый день, может, он бы себя и уговорил, или Санса его бы сейчас уговорила. А теперь не только глаза, но и губы – это же чудеса, что у тоненькой резкой неуступчивой девушки могут быть такие мягкие губы. Лео после вчерашнего вечера еще немного шальной был – но не настолько, чтобы за несколько секунд ответ не найти.

- А это ты ее спроси, - предложил немного насмешливый Лео, - будет ли она когда-нибудь к таким вещам готова или нет.

- Не ерунди, - оборвала его Санса, - все выходят замуж, кто в четырнадцать, кто в шестнадцать, когда семья скажет. И никто с мужем в куклы не играет.

- Ну вот, - согласился Лео. – Мы же про тогда говорим, а не про сейчас.

И Санса поняла, что Лео вывернулся, его, действительно, умом не одолеешь. Ведь договариваются о браке и когда будущей невесте десять, и когда будущая невеста в колыбели еще, а будущий муж машет тонкой палкой вместо меча. Время потом все приводит куда следует, и Арье тоже со временем надоест мальчишкой быть. А если выбирать хорошего человека, смотреть на его семью, подбирать по сходству характеров – да, Лео был бы Арье хороший муж. Лучше, может, и не подберешь, если сразу выбросить не ровню, стариков и турнирных вертопрахов. Получается, будто что-то очень важное Санса у Арьи отбирает, но только Лео и для нее самой хороший муж, и лучше она тоже не найдет.

- А ты думаешь, я тебя отдам? – сказала Санса и притянула Лео к себе, а он улыбнулся про себя: Санса зашла с другой стороны, а заодно и помирились, в игру «я обиделась, не нужен ты мне» больше играть не будем. – Думаешь, мне легко будет на это смотреть?

- Я же не втроем в одну постель предлагаю, - неожиданно ответил Лео, и Санса аж вскинулась, посмотрела на него, чтобы проверить, не сошел ли он с ума. Так что Лео опять вывернулся, его на эмоциях не разведешь, он сам в любой момент огорошить может. В свое время он станет и великим королем, и великим полководцем, у него и ум, и сердце быстрее и сильнее, чем у других.

Лионель не совсем знал, какой с Сансой будет разговор, но знал, чем он закончится. Победитель всегда сначала берет пленных, а потом отпускает их на свободу.

- Если ты не согласна, то ничего не будет, - сказал Лионель, потому что пришло время рисковать. – Только тогда делать надо что-то. Нельзя оставлять все, как было, и рассчитывать, что выйдет что-то другое. Нам с тобой нужно уезжать на юг, Арью оставлять в Винтерфелле, жалко очень, что Джон не там. Но если ты говоришь «нет», то мне с ней видеться долго нельзя будет.

Санса умом понимала, что Лионель правильный выход предлагает, но сердце ее противилось. Уж не позавчера она увидела, что Арья влюблена, только Лео Арья не выдала, что вовсе не безответная была ее любовь, и потому Санса не думала никогда, что это его блажь и что он во всем виноват. Жалела молча сестру, еще до разговора, что случился, когда Лео был за Стеной; удивлялась тому, какое у Арьи золотое сердце – не злилась она на Сансу, как в детстве, что все ей достается, только добрее к сестре Арья стала. И Санса, как абсурдно бы это ни звучало, за Арью сначала порадовалась, когда Лео сказал Арье, что любит, - разозлились они на Лео уже потом, за то, что запутал все, ничего не решив. И теперь Санса не могла выбрать между своей любовью и сестрой, между своим счастьем и ее. Это в балладах романтическая любовь превыше всего и «чего не сделаешь ради любви», а путешествие до Стены быстро учило ответственности и верности, и тому, что в их с Арьей маленькой волчьей стайке Санса старшая.

– Никуда мы не поедем, - сказала Санса, подумав минуту и тоже так ничего и не решив. – Там видно будет.

А Лео и не рассчитывал на большее, понятно же, что ни одна, ни другая сразу не согласятся, к такому привыкнуть надо. Хотя Арья за эти месяцы вроде почти привыкла. Пусть даже Лео не совсем честными методами вчера ее согласия добился, но спрашивал, пойдет ли она за него второй женой, он всерьез, и она сказала «да».

Разговоры могли продолжаться еще долго, но всех спас Самвел, которого сдружившиеся в трудную минуту сестры решили для развлечения допросить, а Лионель это услышал и не стал сначала спешить Самвелу на выручку.

- Ты не похож на сына Рэндилла Тарли, - объявила Арья, преградив Самвелу дорогу.

- Да, да, и в этом мое несчастье, миледи, - тяжело вздохнул Самвел, изображая великую грусть. – Я не воин, я стюард и торговец. Рэндилл Тарли сейчас и сам отречется от того, что я его сын. Все детство меня пытались сделать воином, ругали трусом, заставляли спать в кольчуге, однажды даже пытались выкупать в бычьей крови, чтобы она наделила меня жестокостью и мужеством…

- Вот про бычью кровь мы и порасспрашивали, - кивнула Санса и ради благой цели немного соврала: она давно начала прикидывать стоимость всего, что продал им Самвел, и пришла к выводу, что даже с учетом доставки до Стены и проигранного в застолье долга Самвел заработал неплохо, а вот Лео из-за него ускакал за Стену и чуть не погиб. – Мы с одним другом твоим списались.

И тут Самвел испугался по-настоящему, без притворства.

- С каким другом? – пролепетал Самвел упавшим голосом. – С усами или без?

- Самвел, расскажи-ка нам правду, - предложил Лионель, подходя сзади. – Ну не из Простора твой акцент, я в Просторе бывал много раз.

- Я родом из Пентоса, - тихо признался Самвел. – Мой отец торговец пряностями, я тоже начал хорошо торговать, и не только пряностями, вы же видите, я умею людей уговаривать. Одна беда – я в нарды играю, а в Пентосе играют не так, как вы тут, вы только за доску садитесь – мне то рыдать хочется, то сразу марс объявить. И вот однажды меня один магистр с одним кхалом познакомил, кхал тогда жениться приехал…