— Как дела?

— Теперь лучше, — он снова тянется к её губам, он словно под гипнозом.

Рей ускользает от поцелуя.

— Я говорила с твоей мамой, — выпаливает она, не в силах не сиять улыбкой. — Это правда, что ты разбираешься в философии?

Кайло моргает и пытается ещё раз притянуть её к себе, но Рей необходимо поговорить с ним — она снова уворачивается.

— Давай поговорим потом.

— Нет, сейчас. — Ей всё ещё смешно, но упорные попытки Кайло втянуть её в поцелуй самую малость раздражают. Будто он совсем её не слышит. Для неё это важно.

— Что такое? — спрашивает он тихо, шепча ей куда-то в висок так, что она различает движение его губ на коже.

— Почему ты не говорил, что тоже любишь философию?

— Я люблю не философию. Мне нравятся некоторые идеи.

— Ну ладно. Так почему?

— А ты и не спрашивала.

— Но, — Рей пытается заглянуть ему в лицо, — у нас бы появились общие интересы.

— У нас уже есть общий интерес.

На этот раз он целует её мягче, неспешнее, растягивая каждое движение. Рей ещё пытается трепыхаться, ведь она собиралась возразить, но быть с Кайло твёрдой тяжело.

Наконец-то растомив её, он останавливается и спрашивает, не открывая глаз:

— Ко мне?

— Что к тебе? — подтопленный желанием мозг не соображает.

— Поехали ко мне?

— Сейчас?

— Почему нет?

Только теперь Рей замечает, что кругом безлюдно. Очевидно, эта встреча с самого начала затевалась интимнее, чем ей казалось.

— А как же твои соседи?

— Они не помешают, у меня отдельная комната.

Непонятно, зачем она вообще это спросила, Рей ведь и так не собирается с ним ехать. У меня презентация готовится сгореть синим пламенем.

— Сегодня никак.

— Хватит меня отшивать.

— Я тебя не отшиваю! Мне нужно готовиться.

Кайло рычит; Рей тоже готова взорваться — и это при том, что они до сих пор обнимают друг друга.

Мягко начинает падать снег, большими степенными хлопьями.

— Поверить не могу, — бормочет Кайло, в его словах ей слышится насмешка.

— Ты даже поговорить со мной толком не можешь! Ты только об этом думаешь?

— Да, только об этом! — кричит он на неё, схватив за плечи. — Потому что я не железный.

Рей вырывается.

— Ну так потрахайся уже с кем-нибудь!

Кайло застывает. Рей и подумать не могла, что выйдет настолько мерзко. Возможно, в голове это звучало даже шутливо, но она и секунды не потратила на то, чтобы оценить слова, которые сразу прыгнули на язык.

— Черт, нет, не так.

Но Кайло молчит, снова сунув руки в карманы куртки. Смотрит на неё оценивающе и до ужаса равнодушно.

— Ну и потрахаюсь.

Он пожимает плечами, разворачивается и уходит. Рей только и остаётся, что стоять, покорно позволяя снегу осыпать себя, и сдерживать изо всех сил слёзы.

Она не бежит за ним.

========== 9. ==========

Рей приуныла в последние дни.

Финн всё гадает, как бы её расшевелить, но подруга не смеётся над его шутками, не отвечает на подзуживания, ни словом ни делом не проявляет былого энтузиазма. Даже учится она словно на автомате: чего-то пишет, читает, отвечает, но без прежнего задора. И совсем не мечется между кафедрами на переменах.

Он делает пару заходов, чтобы деликатно её обо всём расспросить. Но в первый раз получает только отговорки по типу «Устала», «Не выспалась», а во второй раз — и вовсе раздражённое «Не твоё дело».

Если этот козёл Кайло её обидел!..

Мысль Финна тут же сдувается, не успев налиться яростью. То что? Пойдёт ломиться к нему в квартиру?

Он отдаёт себе отчёт в том, что малодушничает, но одних смутных подозрений недостаточно. Если бы Рей что-то сказала, тогда другое дело.

И всё же Финн расспрашивает По, что там среди его знакомых слышно про Соло.

Друг сообщает, что с Соло неладно (а когда было иначе?): тот не показывается в универе, игнорит сборища подобных себе упырей, окопался в своей комнате, а за жрачкой в магазин гоняет Хакса.

На вопрос, один ли он у себя «окопался», Финн не получает точного ответа, потому что По и не выяснял.

На утро четвёртого дня он настолько загружен бедой с Рей, что по пути на пары генерирует абсолютно дикую идею: вести её после занятий — обманом, силой — прямиком к Кайло, чтобы хоть что-то привело её в чувства. Пусть разругаются в пух и прах или начнут лизаться как твари — всё лучше, чем это.

Но, к своему удивлению, добравшись до аудитории, Финн обнаруживает, что Рей жива и даже более-менее функционирует.

После пар он всё-таки угощает её какао, и на этот раз зефирки имеются в наличии.

А вот Джанна делает вид, что они незнакомы. Ей не понравился ни квартирник По, ни его попытки взять её за руку, и это заставляет Финна сомневаться в своей технике обольщения. В ближайшее время он точно должен кого-то склеить, просто чтобы убедиться, что всё ещё в строю и кое-что может.

Он смотрит на Рей, тоскливо вылавливающую зефирки, и понимает, что ну это точно не вариант.

Нужно поискать кого-то среди однокурсниц.

***

— Почему ты в костюме?

— Потому что это театр.

— Это просто студенческий выход, — Роуз вздыхает и оглядывается на друзей. — Билеты раздавали бесплатно.

— Поэтому спасибо, что подсуетилась. Я люблю театр.

Хакс произносит это очень официально, но она всё равно слышит едва уловимую благодарность в его голосе.

— Тем более Кайло задрал со своей хандрой. Мне необходимо было выбраться из квартиры.

— У него что-то случилось? — Роуз спешно сдаёт и его, и свою верхнюю одежду в гардероб. — Он заболел?

— Он точно больной на голову, но нет, — Хакс качает головой и уже привычно берёт её за руку, — физически засранец здоров.

— Так, может, я зря тебя побеспокоила…

Тревога в её голосе напускная, она просто хочет ещё раз услышать, что ему всё это действительно нравится, а не является лишь частью их договора.

— Не о чем волноваться, — пренебрежительно бросает Хакс. — Я оставил его в надёжной компании. Тем более в женской.

— В какой? С Рей?

Хакс качает головой.

— С Милли.

— О.

Роуз глупо улыбается: она в курсе про его кошку. И он впервые шутит в её компании.

Остальные ребята ждут их у входа в зал: тут и Кайдел, и Бомонт Кин со своей девушкой, и кое-кто из группы — всего человек восемь. И Роуз перестаёт нервничать, когда понимает, что не одна она такая: явилась в джинсах и блузке. Хотя надо признать, что Хакс в костюме выглядит круче всех.

Они нестройной чередой просачиваются внутрь вместе с другими зрителям и рассаживаются, протискиваясь мимо друг друга по тесным рядам деревянных с обивкой сидений; от Хакса приятно пахнет.

Есть ещё один повод периодически тревожиться: их занятия подошли к концу.

Роуз смотрит на бесстрастный профиль своего «парня». Хакс будто чувствует её взгляд и оборачивается к ней. Он слегка суживает глаза, а потом спрашивает:

— Что такое?

Роуз мотает головой и отворачивается.

Интересно, когда-нибудь она перестанет чувствовать себя замарашкой рядом с ним? Или просто они ну очень разные, а таким людям лучше существовать по отдельности?

Только сейчас ей делается неловко за всю ту кашу, что она заварила. Заставить кого-то изображать её парня. Что за блажь! Ведь всем, наверное, и так очевидно, что между ними нет ничего общего. Может быть, никто даже и не верит всерьёз, что они вместе.

Ближе к концу первого акта Хакс вдруг склоняется к ней, чтобы не нарушить благоговейной тишины в зале, и тихо спрашивает:

— А что ты конкретно говорила своим друзьям? Что мы встречаемся?

Роуз отрицательно качает головой — секундой раньше ей показалось, что он наклоняется, чтобы её поцеловать, и от этого сердце просто пустилось в пляс.

Нет, она, конечно, не говорила прямо так.

— Просто говорю, что приду не одна. Без подробностей.

Хакс коротко кивает, в его холодных глазах нельзя разглядеть ни одного ответа, и возвращается к просмотру спектакля, действием которого он, кажется, очень захвачен.