Мягкая тряпичная кукла. С большими зелёными глазами и золотыми косичками. Я её как увидел, сразу о своей куколке подумал.

– Минуты две точно любовался, – прищурился, разглядывая её заспанное личико без грамма косметики.

Такой она выглядела ещё моложе. И двадцати не дашь. И эти ямочки на пухлых щёчках… Кажется, у меня появился новый фетишь, помимо губ.

А на мои слова девчонка выдохнула с нескрываемым облегчением. Уселась на постели, с деловитым видом поправила край одеяла и прикрыла им грудь.

– Угадай, что я скажу тебе дальше?

– Неа, – тут же отказался сразу от всего, что она там собиралась мне сказать, и нагло разлёгся на постели, положив голову ей на колени.

– Хм… Тогда начнём сначала. Доброе утро, мой богатырь, – склонилась ко мне, а хрупкие пальчики заботливо погладили по голове, как маленького.

– Доброе утро, куколка, – кивнул радостно, протягивая ей розу. – Это тебе, кстати.

Игрушку отдавать не спешил.

– Спасибо, – приняла она цветок с самым царственным видом, чинно кивнув в подтверждение своей благодарности. – Я, наверное, всё ещё сплю, – добавила, задумчиво рассматривая нежные лепестки розы.

– О, нет, куколка, ты точно не спишь, – одним резвым движением перевернулся и подмял её под себя. – И я тебе это сейчас докажу, – прошептал в губы, прежде чем исполнил давно желаемое – поцеловал свою девочку.

Как же я по ней соскучился…

– Точно сплю, – выдохнула рвано она много позже. – Не бывает так хорошо.

Да я и сам не верил. А уж про собственное поведение и вовсе нечего говорить. Не знаю, что со мной происходило, но ночью я вдруг понял, что не могу заснуть один. Без одной маленькой и чуточку вредной блондинки с самым завораживающим взором. Будто и не существует других больше. Я даже плакаты сорвал все со стен и потолка, настолько они раздражать стали к утру. Словно в грязи вывалялся. Странная хрень.

– Тогда мы спим оба, – не стал спорить, снова любуясь девчонкой. – Но я бы советовал скорее просыпаться, пока твоя злая королева-мачеха не проснулась первой и не испортила наше идеальное доброе утро.

При упоминании о Жанне куколка изменилась в лице. Помрачнела. Сама не заметила, как ладошки сжались в кулачки.

– Да. Тут ты прав.

Вот тут я напрягся.

– Снова тебе влетело из-за меня, да? – нахмурился, отстраняясь и усаживаясь рядом.

– Не думаю, что в её склочности и мелочности виноват ты или твои поступки, – криво усмехнулась моя собеседница.

Снова погладила меня по голове, а после аккуратно выползла с постели, направившись к двери спальни.

– Я скоро. Не скучай, – сообщила, прежде чем покинуть комнату, оставляя меня оглушённого смотреть на закрытую за её почти голой задницей дверь.

Вернулась куколка через полчаса, не раньше. Очевидно, успела принять душ. И волосы выпрямила до зеркального блеска. Бёдра обтягивали чёрные кожаные леггинсы (если я не ошибся с названием), а тонкий бордовый свитер спадал с левого плеча. Про блеск на губах тоже не забыла.

– А-а… ты так собралась идти?

Да, знаю, дебильный вопрос. Вот и куколка одарила меня соответствующим взглядом. Но я вдруг отчётливо представил, как на неё, вот так же потеряв дар речи, как и я, будут пяляться другие мужики… Захотелось малодушно забрать её к себе и запереть. Чтоб не повадно было. Она б ещё голой из дома вышла! А то эти… как их… не важно! Один фиг, что в них, что без!

– Куртку надену, конечно. Холодно же, – хмыкнула задорно куколка. – А что?

– И что за куртка? – поинтересовался совсем уж мрачно.

Через полминуты мне гордо продемонстрировали кусок белой кожи и меха, едва ли достаточно прикрывающий девичью поясницу.

– Нет! – сорвалось жёсткое с губ раньше, чем осмыслил, а зажатая в моих руках кукла жалобно затрещала по швам. – В таком виде ты точно никуда не пойдёшь!

– Это ещё почему? – нахмурилась блондиночка.

– Да потому что это то же самое, что пойти голой, – сказал, как есть.

– Вообще-то леггинсы на плотном утеплителе, мне не будет холодно в них, – посмотрели на меня, как на бестолкового. – И куртка тоже тёплая. Не смотри, что выглядит тонкой.

– Да плевать мне на их теплоту! – повысил голос, поднявшись с постели. – Ты в них один фиг, как без них. Переодевайся!

А она… Нет, переодеваться и не подумала. Зато заулыбалась не в меру счастливо. Ко мне ближе подошла.

– Ты что, ревнуешь? – поинтересовалась участливо, обнимая за плечо.

И глаза такие – снизу-вверх на меня, а в них океан безграничной надежды и доверия…

И вот что сказать?

Что да, бля, я ревную. И даже хуже. Впервые в жизни.

Да я вообще раньше никогда не заморачивался, во что одеты девушки рядом со мной. Их право. А вот с куколкой всё иначе.

Ещё когда вчера услышал от неё то признание, понял, что окончательно вляпался. Потому что вместо того, чтобы пожать плечами и взять предлагаемое, я дал задний ход. И дело не в том, что у меня раньше никогда не было девственниц, которых я намеренно обходил стороной, а потому что вмиг представил, как она с кем-то другим вот так же… Захотелось кого-нибудь убить. Внутри всё на первобытных инстинктах взревело: «Моя женщина».

Определённо, я свихнулся. Но, кажется, мне это нравится.

– Но я же только с тобой, – добавила она робко.

И снова этот её взгляд…

Пришлось вдыхать и выдыхать несколько раз, прежде чем справился с пробуженными ею во мне собственническими инстинктами.

– Куртку хотя бы замени чем-нибудь подлиннее, ладно? А то не уверен, что не набью никому рожу, если замечу, как на тебя пялятся, – сдался.

Всё ж не дело это – вести себя, как пещерный человек. Хоть и очень хочется.

– Пальто подойдёт? – просияла радостью.

– Подойдёт, – пробурчал, поморщившись, разглядывая окончательно испорченную игрушку в моих руках.

Не я один её заметил. Правда никаких комментариев не последовало. Зато меня с нежностью поцеловали в шею, заставив вздрогнуть от неожиданности и вмиг прокатившегося по телу возбуждения, осевшего в паху свинцовой тяжестью. И пострадавшую от моего гнева вещицу аккуратно конфисковали.

– Новую куплю, – предложил, намереваясь забрать обратно почти безголовую игрушку, чтобы выкинуть впоследствии.

Нахрена я её вообще купил?

Но девчонка так просто не сдалась.

– Не надо, – спрятала куклу за спину. – И мы, кажется, куда-то собирались, – напомнила, съезжая с темы.

И снова я не стал спорить. Только кивнул.

– Да, пошли, – первым направился на выход.

Некоторое время мы оба прислушивались к тишине дома, а после аккуратно, стараясь не шуметь, направились вниз и на улицу к припаркованному неподалёку автомобилю.

– Держи. Это тоже тебе, – протянул ей пакет с круассанами и большой стакан капучино с корицей. – С корицей же? Всё верно? – уточнил, заводя двигатель.

– Вот влюблюсь в тебя без оглядки, сам виноват будешь, – улыбнулась куколка, принимая поданное.

– Думаю, я это как-нибудь переживу, – деланно серьёзно покивал я в ответ.

– Это ты просто ещё не понял, с кем связался, – хмыкнула она, отпивая кофе. – Ты сам завтракал?

– Да, перекусил по пути к тебе, – отозвался я с улыбкой, выруливая на проезжую часть. – И с кем же я связался?

– Так я тебе и вытащила все свои самые страшные скелеты, ага, – округлила она глаза со смешком.

– Ну, вот, имя не называешь, телом любоваться не позволяешь, скелет и тот скрываешь, – сделал вид, что обиделся. – Но зато я теперь точно знаю, что ты вредная и злая!

– То есть кольцо с большущим бриллиантом и твоя душа мне уже не светят? – флегматично отозвалась куколка.

– Не куколка – дьяволица, – хмыкнул. – Впрочем… запомни эту мысль, вредная моя. Мы к этому вернёмся чуть позже.

– Вредная. Твоя?

– Ладно, не вредная моя. Убедила.

Знаю, что она о другом спрашивала, но не мог не поддеть её. Хотя она с виду никак не отреагировала. Отвернулась к боковому окну. И так и просидела молча до самого конца пути.