– И что производите? – Андриан заметил, что тут есть и кузница, и прядильня с красильней.

– Всё чем можно торговать с Ореном, остальным занимаются в других сёлах, – Рэдфилд спрыгнул на землю. Гости спешились вслед за ним.

– В сёлах, говоришь? Помнится, их было только два… И вы торгуете с Ореном? – изменений произошло куда больше, чем представлял Андриан.

– Лэнгшор расширился. Пришлось создать два поселения: одно для добычи руды и камней в лесу, другое для сельхоз работ, площади полей тоже увеличились. И да, мы давно торгуем с Ореном. Почему тебя это удивляет? – наконец-то, к его радости, тоже задал вопрос Рэд.

– У нас про них уже и не помнят, не то что не торгуют. Чем вы их заинтересовали? Нам нечего было им предложить.

– Стало быть, и не пытались. Вы и для самих себя абы как всё делаете, сам же вчера рассказывал, – Рэдфилд передал поводья подоспевшему лэнгшорцу, – Мне надо поговорить с мастером, подождите здесь.

– Ну, по-моему, он прав, – тихо сказал Герберт, немного погодя.

– Эх, и не говори, – вздохнул Андриан.

– Мы теперь здесь останемся? – едва ли оруженосец огорчился бы, если б орвин ответил «Да».

– Не знаю, – тот ещё не думал о том, насколько задержится в Лэнгшоре, – И не хватай меня за руки.

– Тебе стыдно за меня? – Герберта печалило то, что он не может вести себя с Андрианом, как с другом.

– Рэдфилд этого не поймёт, он как Альфред… Стал как Альфред… похоже что, – того это тоже не радовало.

– Эх, – оруженосец опустил взгляд.

– Герберт, мы не у себя дома, веди себя поскромнее.

– Я и так уже смирно стою…

Орвин улыбнулся: «Совсем я тебя зашугал. Ну, если Рэд не против будет, отпущу погулять». Рэдфилд подошёл через минуту: «Если хочешь, можем пройтись по мастерским».

– Хочу. Почему нет? Отпустим его? – конечно же, согласился Андриан.

– Ладно, – не возражал Рэд, – Пусть лошадей под навес отведёт.

– С Гагатом ему не справиться, – заметил Андриан.

– Ну, пусть ступает, – Рэдфилд махнул рукой конюху. Лошадей увели, орвины ушли, и Герберт остался один: «Ну, я тут один со знаком Риверсайда, быстро найдут, если понадоблюсь… или потеряюсь», – оруженосец побрёл, куда глаза глядят. Никто не обращал на него внимания.

К этому времени, в Риверсайде, Альфред собрал отряд, в него вошло около двухсот всадников. У Альфа не осталось сомнений, что Андриан в Лэнгшоре, и он отпустил Айвана, велев тому больше не путаться под ногами. Альфред, в отличие от Андриана, никогда не объезжал сёла стороной. Появление конницы подняло волнение среди селян, поэтому стоило Айвану появиться, как его обступила толпа, желая знать, что происходит.

– Орвина ищут, – больше тот ничего не знал. Этого селянам было мало: «Того, у которого Герберт служит?»

– Да, того, – пытался пройти к дому Айван.

– Стало быть, и Герберта ищут?

– Герберт им не нужен. Да всё как в прошлый раз, – Айван увидел родителей. Те спросили, зачем его забирали.

– Хотели узнать, где орвин… всего лишь, – Айван и сам был взволнован не меньше других.

– Что ни день, то арест. В следующий раз могут и не отпустить, – сказал сосед.

– Ты же меня надоумил! – Айван чуть не набросился на него с кулаками.

– А дружбу водить со знатными особами твой братец вздумал. И что теперь? Того и гляди, за нами придут, – начал сеять смуту сосед.

– Ой, нужен ты им! – рассердился Айван, видя, что теперь виноватым непонятно в чём сделают его.

– А Герберт с его орвином вот зачем-то нужны так, что аж ратников за ними послали. Зачем? Они, похоже, скрываются. Если этот орвин в чём-то виноват, то Герберта сообщником объявят, да и тебя заодно. Шёл бы ты поскорее из села-то, так оно и тебе, и нам лучше б было.

– Зачем мне скрываться? Если Герберт – нарушитель, то я нет, я ведь его не укрываю. Я же сказал, куда они поехали, – не боялся таких обвинений Айван, но сосед быстро всё перевернул «Значит, выдал? Второй орвин ведь предателем объявить может. Бежать тебе надо!» Айван растерялся, уходить из дома он не хотел. Толпа зашумела. Айван попытался стоять на своём: «Такое впечатление, что ты меня выселить хочешь, словно у меня есть на что претендовать».

– Да что с тебя возьмёшь? Своё бы хоть сохранить при таких делах.

Айван посмотрел на родителей, те призадумались. А сосед продолжал городить: «Один орвин говорит «Выдай», другой «Не выдавай», а ты посередине попал. Да уж, ни одного, так другого прогневаешь». Айван понимал, что он во многом прав, вот только не знал, насколько сильно могут обозлиться орвины. Ни слова больше не говоря, он повернул к полю и пошёл прочь от села.

У Герберта же дела обстояли куда лучше, он свободно прогуливался, где вздумается. Обойдя всё вблизи мастерских, оруженосец прошёл за склады, где под навесом стояли столы со скамьями. Он решил подождать Андриана здесь.

– Угощайся, – алтеец, видимо следящий за этим местом, нежданно-негаданно принёс напитки и пироги и тоже сел за стол. До Герберта дошёл очень аппетитный запах, но он не спешил брать угощение: «Спасибо, не стоит».

– Бери-бери, – настаивал незнакомец. Оруженосец не стал отпираться.

– Ты из Риверсайда? Неужто стоит ещё? – полюбопытствовал алтеец.

– Чего ему не стоять? – Герберт вспомнил, как Андриан сказал, что болтать можно о чём угодно, и расслабился.

– Мой дядя давно оттуда уехал, сказал, что разваливается там всё, во всех смыслах.

– Риверсайд не разваливается, он просто на вид неказистый. Какой был, такой и остался.

– Я сам не видел, но слышал, что раньше он был, как Лэнгшор.

– А я не слышал, зато видел, и насколько помню, он никогда не менялся, – оруженосец счёл, что его собеседник по незнанию говорит о выдумках, однако ему стало интересно, – И когда это Риверсайд был таким же, как Лэнгшор?

– Ну, когда их сделали отдельными королевствами… а потом ветшать начал, хотя, возможно, что и раньше. Будто ты не знаешь? – алтеец не мог понять, почему гость никак не возьмёт этого в толк. Тот помотал головой.

– Не знаешь? Про Эспарцет. Как так?

– Ты вообще о чём?

– Ну, дела. Эспарцет – так наше общее королевство называлось, пока его не разделили на Риверсайд и Лэнгшор. Как ты можешь этого не знать? – поражался алтеец.

– Ты меня разыгрываешь? Не слыхал я ни про какой… Сам это слово выдумал? – Герберт был готов поверить ему, но хотел сперва как-нибудь проверить. Подтвердить или опровергнуть слова алтейца мог только Андриан, а пока того не было рядом, оруженосец мог только болтать и спорить.

– Любого спроси.

– Спрошу… попозже.

Оруженосец подумал, что сейчас алтеец обидится и уйдёт, но тот остался сидеть и продолжил задавать вопросы: «Ты оруженосец что ли?»

– Угу, – Герберт подумал «Хорошо, что он не знает, какой никудышный».

– А твой господин?

– Ну… он орвин, – немного смутился оруженосец.

– Альфред? – алтеец посерьёзнел.

– Андриан.

Собеседника Герберта что-то встревожило, он уточнил: «Андриан? Из Риверсайда? Брат орвина Альфреда?»

– Ну… да, – подтвердил тот, подумав, – Разве тут есть ещё какой-то Андриан?

Алтеец немного помолчал и, затем сказав «Мне пора возвращаться к работе», вышел из-за стола и скрылся из вида.

– Все боятся орвинов, – сделал вывод оруженосец, – Хотя Альфреда он, кажется, не испугался, – прихватив оставшийся пирожок, он тоже вышел из-за стола, – Пойду-ка я к лошадям.

Тем временем орвины уже прогулялись по мастерским и можно было отправляться дальше, но Рэдфилд не собирался: «По остальным сёлам – без меня», – он словно спешил по делам, хотя на самом деле, как видел Андриан, вполне мог задержаться. Рэд говорил только о делах и ни о чём больше, и то, скорее всего, лишь потому, что его попросил об этом отец. Андриан хотел понять почему и задал вопрос совершенно на другую тему: «Почему ты перестал писать мне?» Рэдфилд ответил всё так же сухо: «Я уезжал учиться».

– Далеко ли?

– В Орен.

– Всё же не за море.