Но Бернар перебил его:

– Не пойму я тебя, Эстор. Ты ведь столько всего знаешь, книги читать любишь. А что тебе пользы в твоей учёности в вечном твоём бродяжничестве. Разве что, лекарь ты прекрасный, да языков много знаешь. Ты ведь постоянно таскаешь с собой учёные книги, зачем?

– Я порой сам на себя удивляюсь, Бернар. Не могу я без книги и дня прожить. И дорога меня постоянно манит куда-то. И мне нравится такая жизнь простого бродяги, – улыбнулся он, проходя к высоким резным дверям из зала.

– Спасибо тебе, Эстор. Большое спасибо. Спасибо вам всем, – сказала королева, вздохнула и вышла из залы.

– Что это с ней? – недоумённо спросила Элона.

– Мы все сейчас взволнованы, – сказал Бернар, – Нам всем нужен отдых. Всю эту неделю мы не знали, что нам делать, а теперь, когда всё разъяснилось… Пойдёмте, навестим Элдина.

Все четверо вышли из залы с невесёлыми мыслями. Каждый думал о том, что их ждёт впереди. Разговаривать никому не хотелось. Молча, поднявшись по винтовой лестнице, они столкнулись с лекарем, который объявил, что синьор Элдин отдыхает и его лучше не беспокоить. Друзья тихо разошлись по своим комнатам, обдумывать услышанное и строить неясные планы.

Несколько недель Бернар и Эстор не находили себе места. Их возбуждение передавалось остальным. Бернар целые дни проводил в лагере воинов. Так как Гектор по слухам был хорошим и опытным воином и к тому же именно он привёл в страну Мечтаний своих друзей-воинов, Бернар попросил разрешения у королевы поставить его начальником над ними. Разрешение это было получено, и Гектор сразу приступил к своим обязанностям военачальника. Бернар на правах второго человека в стране следил за всеми военными приготовлениями. Так как от Элдина Бернар узнал, что со стороны врагов в бою будут задействованы не все силы противника, учения проводились для всех воинов, но не так сурово, как они ожидали.

А Эстор целые часы проводил в библиотеки, разыскивая книгу о мэреинах. Он покидал своё пристанище только лишь в часы сна и во время трапез. Лебелия часто приходила к нему в библиотеку и подолгу сидела там за столом, перебирая и перелистывая бесконечное множество книг, которые Эстор не уставал снимать с полок и раскладывать на столах.

Элдин окончательно выздоровел лишь через месяц. Слабость и головокружения прекратились.

– Он недолго находился в чёрных пустынях, поэтому магия не успела пропитать его тело и душу. Хотя я слышала, что иные сходили с ума и за меньшее время, – сказала Эльвира, когда лекарь, приведший Элдина в зал совета, где неизменно находились Эльвира и Лебелия, объявил, что здоровью синьора Элдина никакая магия не угрожает.

Элдин вздрогнул, вспомнив мрак и холод чёрных пустынь, лицо сумасшедшего, его мутный блуждающий взгляд, его жуткий смех.

Элдин, желая отблагодарить Эстора, вместе с Лебелией помогал тому в библиотеке. Но никто: ни Элдин, ни Лебелия, никогда не смогли бы перенять усердие своего неутомимого друга. Чем ближе приближался день битвы, тем дольше он оставался в библиотеке. До восемнадцатого Августа оставалось ещё больше месяца, но пока поиски не дали результатов. С каждым днём он становился всё молчаливей и мрачней, что никак не подходило к его весёлому нраву. Он всё реже и реже стал выходить из библиотеки. Являлся он только к ужину. Обед ему приносили в «камеру» его добровольного заточения. Вечером уходил он домой из дворца поздно, но то постоянное напряжение, в котором он находился, не давало ему уснуть. А те часы, в которые ему удавалось задремать, не были спокойными. Он часто вскрикивал во сне и просыпался от любого шороха или скрипа. Эти краткие часы отдыха не освежали его и не снимали усталость и напряжение. Утром, позавтракав, он отправлялся во дворец и уединялся в библиотеке.

Однажды, днём, войдя к нему, Лебелия с Эльвирой увидели его, сидящего за столом, голова его была опущена на стопку книг. Он спал. Женщины переглянулись.

– Ну, наконец-то. Пойдём. Пусть поспит, – еле слышно прошептала Лебелия, так что Эльвира едва её услышала, но Эстор зашевелился и, подняв голову, воскликнул:

– Как! Я заснул?!

– Прости, что разбудила, – извиняющимся тоном, произнесла Лебелия.

– Что значит – «прости»? Я должен быть вам благодарен, если бы вы не вошли, я бы мог ещё долго спать. А я должен!..

– Ничего ты не должен… И знай, мы все очень обеспокоены твоим состоянием. Ты совсем не отдыхаешь. А тебе сейчас необходим отдых. Вот что ты сейчас действительно должен это хотя бы на несколько часов покинуть эту комнату, – и Лебелия обвела взглядом просторную комнату с рядами полок от пола до потолка.

Выслушав эту гневную тираду, повторяемую неоднократно в течение полумесяца, но сейчас сказанную особенно властно, Эстор улыбнулся и, приняв невинное выражение, которое всегда помогало ему в мелочных ссорах с матерью и кузинами, а особенно с Бернаром, сказал:

– Трое лучше двоих. А вообще-то вы сами назначили меня главным «искателем», – он рассмеялся, но Лебелия заставила его посерьёзнеть, спросив:

– А ты нашёл что-нибудь?

– Нет, печально покачал головой Эстор, – Помнишь, мы ходили в развалины замка Аланиды, но найти там какую-либо книгу невозможно, а все перенесённые оттуда книги не пригодны для чтения. Ведь со времён Аланиды минуло больше столетия.

– Покажи нам эти книги, – приказала королева.

Эстор ушёл в дальний конец комнаты. Он вернулся, осторожно неся перед собой несколько книг в выцветших обложках. Он разложил их поверх других книг, потому что свободного места на столах не осталось.

Волшебницы склонились над книгами. Эти четыре книги были в кожаных переплётах, лишь переплёт одной из них был из неизвестного материала. Эльвира взяла эту книгу и стала бережно перелистывать страницы. Страницы пожелтели, сделались хрупкими, и Эльвира рисковала любым неосторожным движением уничтожить книгу.

– Эта книга очень древняя. Посмотрите на переплёт, это волокно древнего дерева Кишара. Этим материалом перестали пользоваться ещё задолго до царствования королевы Аланиды. Во многих местах буквы стёрлись, но я поняла, что эта книга написана рунической письменностью. Эти руны мне неизвестны.

– и из этих четырёх книг только одна написана на нашем едином языке. Я смотрел.

И он взял со стола ту книгу, о которой только что говорил. Лебелия подошла к нему. А Эльвира тем временем стала рассматривать две другие книги. Они сохранились гораздо лучше, чем та, которую она смотрела первой. На сохранившихся кожаных переплётах волшебными чернилами был начертан знак морской державы Киломена: на синем фоне, на высокой мачте корабля сидит, расправив широкие крылья, белоснежный альбатрос. Золотые буквы на обложке потускнели, но Эльвира и не стала читать название книги. Высохшие потускневшие страницы были испещрены мелкими символами. Это был язык народов Киломена. Эльвира сразу распознала эти символы, хотя и не понимала их. Все языки Киломена отличаются от других языков не только своим небывало твёрдым произношением, но и резкими буквами.

По слухам, которые были недостоверны и давно уже превратились в легенды, потому что мало кто бывал в тех местах, Эльвира знала, что Страны Киломена находятся где-то далеко на западе, и будто это огромный архипелаг в океане, где живут суровые люди, что от близости бурного океана даже женщины там полны мужества и, если понадобится, встанут в боевой строй наравне с мужчинами. Говорили, что и женщины, и мужчины там всегда ходят закованные в железо, боясь драконов, которых так же много в тех краях, как эльфов и нимф в знакомых Эльвире странах. Много небылиц рассказывали о Киломене. Эльвира слышала, что места пользуются недоброй славой. В легендах говорилось, что Киломен граничит с безграничными мирами тьмы и смерти, откуда и распространилось зло. Рассказывали будто киломейские купцы, заплывая за пределы Киломена, крали на соседних континентах людей и продавали их в рабство на островах Киломена. Ходили слухи, будто Киломен и есть одно из тех мест, куда можно попасть либо в страшных снах, либо злым людям после смерти, и что всё население дикое и беспощадное воинство багрового пламени, которое обитает в бездонных пропастях стран иного мира чёрной смерти. Духи багрового пламени передавали его повеления этому воинству и, если воинство багрового пламени идёт на войну, берегитесь те, против кого было начата эта война и тех, кто попадался им на пути не щадили они. Говорили, что те, кто служит багровому пламени, тому не страшен никакой иной огонь.