Узнать Джейме Ланнистера было нетрудно, даже несмотря на то, что в последние годы он оставался в стороне от широкой общественности. Зато его сестра-близнец постоянно светилась на обложках журналов; у обоих были пронзительные зеленые глаза и длинные золотистые волнистые волосы и обоим повезло с телосложением, благодаря чему Серсея несколько лет подряд становилась самой красивой женщиной Вестероса. Джейме со своими длинными волосами, серебром в бороде и гусиными лапками в уголках глаз, которые ему очень шли, тоже мог бы завоевать какой-нибудь титул, если бы не предпочел отдалиться от своей семьи и высшего общества. Его откровенно оценивающий взгляд шокировал тогда Бриенну; в нем была привычная ей насмешка, однако адресована она была Хайлу, а не ей.

Узнав, что придется подождать, Бриенна не удивилась, но Хайл, конечно, ожидал особого отношения – как и всегда, будто мир должен пасть перед ним, стоит помахать деньгами, – вот только с Ланнистерами такое не работало.

– Я не люблю опаздывать, это невежливо, – настойчиво сказала она, благоразумно меняя туфли на каблуках на балетки – привыкла так делать, когда они шли куда-нибудь вместе, чтобы не слушать бурчание Хайла. Когда Бриенна вернулась в комнату, он так и не сдвинулся с дивана, и она стиснула зубы и мысленно сосчитала до десяти. – Я могу и отменить встречу.

Хайл выключил телевизор и поднялся – так, словно делал ей огромное одолжение. Бриенне жутко хотелось напомнить ему, что это он предложил пожениться и это он настоял на церемонии на Тарте с семьей и друзьями, в то время как ее бы вполне устроила и обычная регистрация. Она знала: ему хотелось похвастаться ее благосостоянием и связями кое с кем из самых влиятельных людей Вестероса. Он не хвастался ею самой, Бриенной Красоткой, больше похожей на мужчину, чем на женщину, и возвышавшейся над ним, но все же похвастаться ему хотелось.

Бриенна знала, что Хайл по-своему любит ее, иначе никогда не согласилась бы за него выйти, однако будь она не только уродливой, но и бедной – он мог бы ее и не полюбить.

– Не нравится мне этот Джейме Ланнистер, – сказал он, выходя из дома и придерживая перед Бриенной дверь. – Ведет себя так, будто одолжение нам делает, хотя это его работа вообще-то. Надо было сразу уйти оттуда и найти другое место. И кстати это не его разве вышвырнули из армии за то, что он гей? Наверняка гей. Свадьбы он организует, что за мужик будет проводить столько времени среди цветочков, девчонок и платьев, если не гей?

– За такое больше не увольняют из армии, Хайл, сейчас не Таргариенская эпоха. И тебе бы не мешало оставить там свои предрассудки, – едко сказала Бриенна.

Хайл закатил глаза.

– Ты же знаешь, я шучу, я совсем не против геев. Если все красавчики вроде Ренли и этого Ланнистера будут геями – меньше конкурентов. – Хайл посмотрел на нее с улыбкой, которая должна была быть обворожительной, однако Бриенна уже была раздражена, поэтому в ответ он получил скорее гримасу. – Шучу, шучу. Я уже занят. В общем, я к тому веду, что он мне не нравится.

Судя по тому, как Ланнистер смотрел на него каждый раз, когда Хайл подавал голос, – чувство было взаимным.

– Его уволили за убийство своего командира, Эйериса Таргариена, – заметила Бриенна. Это происшествие ненадолго попало во все новости, а затем было жестко замято Тайвином Ланнистером и кучей его денег, так что полгода после этого о Джейме Ланнистере ничего не было слышно – до тех пор, пока он не попал в автокатастрофу.

Они дожидались поезда, и Хайл повернулся к ней – настолько высоко подняв брови, что они скрылись за короткой челкой.

– Так он убийца, а не… – он умолк и закатил глаза, наткнувшись на ее взгляд. – Это гораздо лучше.

Она не была уверена, что убийца – подходящее слово.

Это произошло несколько лет назад, Бриенна тогда была на каникулах в Хайгардене, отец тоже был там – под предлогом того, чтобы провести время с дочерью. Она помнила, как неодобрительно хмурилась Оленна, когда дело Джейме Ланнистера закрыли, не доведя до суда. Единственное наказание, которое он получил, – увольнение с лишением прав и привилегий. Все думали, она была недовольна тем, что он остался на свободе, – о ее вражде с Тайвином и презрении к его методам решения проблем ходили легенды. А потом Ренли отпустил какую-то колкость в адрес Ланнистеров, и Оленна поджала губы.

– Это дело рук Тайвина Ланнистера, однако сделал он это не ради сына, – сказала тогда она таким резким голосом, которого Бриенна раньше не слышала. – Я знаю мальчика – он способен на многое, но он не хладнокровный убийца. Наверняка есть какая-то причина, которую замалчивают, – Эйериса ведь неспроста прозвали Безумным. На суде правда бы всплыла – и я уверена, там оказалось бы, что у многих рыльце в пушку. Тайвин увидел возможность сделать их своими должниками и вернуть наследника под свой контроль и воспользовался ей. – Оленна поднялась с кресла и схватила мобильный. – Прошу прощения, мне нужно позвонить.

Бриенна посмотрела на Хайла и решила оставить этот разговор – такие детали не будут ему интересны, мнение о Ланнистере у него уже сложилось.

Остаток пути до «Золотого Солнца» они проделали в тишине, Хайл играл на телефоне, Бриенна делала пометки к продолжению своего романа «Битва королей». Когда пару лет назад ее книгу опубликовали, больше всего удивилась она сама; Бриенна преподавала историю в Университете Королевской Гавани и книгу написала только потому, что слишком уж много неточностей касательно Войны Пяти Королей было в большинстве «одобренных» текстов – не удержалась. Это было чуть больше чем хобби, что-то, чем можно занять те вечера, когда Хайл тусовался с друзьями, а ей никуда идти не хотелось.

Не успела она опомниться, как ее труд превратился в книгу, а потом Лорас отправил рукопись в издательство.

Бриенна даже не знала об этом, пока ей не позвонили, и до сих пор помнила, как была шокирована, когда за что-то, что она считала лишь хобби, ей предложили деньги – хоть и немного по тем временам. Хайл был даже в большем восторге, чем она; они недавно съехались и тем вечером отпраздновали событие ужином в ее любимом пентосском ресторане. Хайл был очарователен и заботлив, и Бриенна была совершенно ошарашена, когда он сделал ей предложение.

– Кто бы мог подумать, что я женюсь на знаменитой писательнице, – сказал тогда Хайл, поднимая бокал заказанного им шампанского, и расплылся в улыбке, глядя на пораженное лицо Бриенны. – Если, конечно, ты выйдешь за меня.

Это было не самое романтичное из предложений, но и Бриенна была не самой романтичной из женщин – научилась быть такой после семи пекл, в которые превратились старшая школа и колледж. Еще она научилась – а к тому времени сделала своей целью – не хотеть выйти замуж, довольствоваться тем, что имела, – а имела она уже гораздо больше, чем, как ей всегда казалось, у нее будет. Но Хайл неожиданно предложил пожениться, и хоть до этого у Бриенны и были сомнения, что их отношения продлятся долго, в тот вечер, опьяненная успехом и шампанским, она согласилась.

В течение следующего года сомнения время от времени возвращались – о помолвке напоминала тяжесть кольца на пальце, однако дата свадьбы до сих пор не была назначена. Не была она назначена ни когда Бриенне позвонил режиссер с предложением экранизировать книгу, ни когда она заключила договор на еще два романа, о Таргариенской реставрации, ни когда получила первый чек за книгу, которая, как говорили, имела удивительный успех. Дату они назначили только шесть месяцев назад – в тот вечер, когда отмечали новый договор на экранизацию двух ее будущих книг, и хотя Бриенна считала, что праздновать еще рано, Хайл был настойчив, так что она позволила себе расслабиться. Теперь до свадьбы оставалось несколько недель, с того момента, как они выбрали дату, ничего так и не было сделано, и ее сомнения пробудились с новой силой.

Бриенна твердила себе, что это всего лишь нервы, что все невесты волнуются и сомневаются перед свадьбой. Она была в этом уверена. Они прибыли в офис, и Бриенна отвлеклась от мобильника и оставшихся у нее сомнений.