— Но разве это кто-нибудь проверял?

— Я проверяла. Я продержалась три месяца без крови. Дальше голодать уже не было смысла, ведь мои догадки подтвердились.

— Ты три месяца морила себя голодом?! Мария, ты хоть понимаешь, что могло с тобой случиться?

— Кто-то из моих подчинённых всегда был рядом. Со мной бы ничего не случилось. Так вот, не та кровь, которую мы получаем от скота, заставляет наш мозг функционировать, а наша собственная. Вот только в чём загвоздка: кровь не просто должна быть в организме, она должна двигаться по нему. Иными словами, сердце должно биться.

— Но наши сердца не бьются.

— Именно, — кивнула Мария. — Поэтому я и хочу понять, как кровь поступает в мозг без участия сердца. Если ты хочешь спросить, зачем это всё нужно: незачем. Просто чисто научный интерес. Но справедливости ради следует подметить, что многие открытия были сделаны чисто случайно. Быть может, когда-нибудь эта информация поможет нам и нашим сородичам.

— Ладно, — Адель отвела взгляд в сторону. Так всегда делают те, кто не разделяет влечение к науке. — Тогда я не стану тебя отвлекать…

— Постой, ты ведь что-то хотела спросить что-то ещё.

— Да, — Адель приободрилась. — Ты ведь помнишь, что завтра у нас будет бал?

Пятнадцатая основательница кивнула.

— Только не нужно пытаться помочь мне выбрать платье. Случай на том маскараде был исключением…

— Да я не об этом. После бала… Ты бы не могла… Можно тебя попросить как-то отвлечь Эрика и остальных, чтобы они держались подальше от моей комнаты?

— Но зачем?

— Эм… Ну… Пожалуйста? Просто… Я в долгу не останусь!

— Ладно, если ты так просишь, то буду сдерживать их всеми правдами и неправдами, — улыбнулась Мария.

— Спасибо огромное!

— И что это с ней? — спросила сама у себя Мария, когда девушка покинула комнату.

Рядовые вампиры ещё с прошлого дня разъехались по всей округе на поиски подходящего «ужина». Сегодня должен был состоятся грандиозный бал, а что за торжество без угощений? Задача перед «охотниками» стояла более, чем простая: найти молодых людей и девушек привлекательно внешности и с каким-никаким понятием о воспитании и бальных танцах и привезти их сюда. Конечно, никто не побежал в соседний город, ведь в таком случае любой дурак догадается, где нужно искать пропавших.

— Как обстоят дела со скотом? — поинтересовалась Мария у одного из своих подчинённых.

— Некоторые из них уже протрезвели и требуют, чтобы их отвезли домой. Некоторые девушки очень переживают, что им скажут их родители. А в остальном проблем нет.

— Хорошо, — кивнула Мария.

Несмотря на то, насколько большим был особняк, в котором они остановились, вероятность набрести на кого-нибудь из других аристократов была крайне высокой. Марии этого не особо хотелось. Если говорить честно, то всё, что хотела вампирша — лечь и заснуть где-нибудь до самого вечера. Она ходила вокруг да около, но всё никак не могла найти ответ. Иногда в таких случаях следует просто отложить всё в сторону и как следует отдохнуть.

Мария буквально молилась о том, чтобы спокойно и без приключений добраться до своей комнаты и лечь спать. Но вампиры — существа, ненавидимые Богом. Даже если её молитвы и были услышаны, то они точно были проигнорированы.

Навстречу ей вышел Второй основатель. Вообще, хоть Урд Джиллес и являлся одним из сильнейших вампиров, в его присутствии Мария никогда не чувствовала себя в какой-то опасности. Наверное, это потому что аристократ был более сдержан и учтив, чем остальные его сородичи: не в его духе было бросаться на младших вампиров ни с того ни с сего. Ему не нужно было утверждать своё превосходство над другими, потому что все и так о нём знали.

— Добрый день, — поклонилась Мария.

Урд Джиллес кивнул в знак приветствия.

— Слышал, ты работаешь над чем-то новым.

— Ничего такого, что могло бы быть полезным вам или нашим собратьям. Просто полу научное баловство.

— Что же, ты не обязана отчитываться за каждый шаг, но всё же, многое из того, что ты сделала значительно облегчило жизнь другим вампирам.

— Если моим сородичам понадобится моя помощь, то я приду по первому зову.

— Я нисколько в тебе не сомневаюсь. Ты серьёзный учёный, просто не забывай об этом.

Вампирша кивнула. Она уже собиралась уйти, как тут услышала доносящийся откуда-то детский смех.

— Что здесь делает ребёнок? — спросила она вслух.

— Ах, это… Девочка дочь садовника. Когда мы только приехали, один мужчина пришёл и стал слёзно просить принять его на работу, ведь ему нужно чем-то кормить своего ребёнка. Ну, кто-то ему и позволил. Вот ведь: он, по сути, подписал смертный приговор и себе, и своей дочери.

— Вы убьете их?

— Чего ради? Скота много, а крови хватит на всех на сегодняшнем празднике. Но я не думаю, что им дадут спокойно уйти. Кто-нибудь их да убьёт.

Мария сама не понимала, почему ей захотелось понаблюдать за садовником и его маленькой дочерью. Девочке было лет девять-десять, не больше. Когда она что-то спрашивала у отца, то склоняла голову на бок и смеялась, отводя косички за плечи. Вот и сейчас она внимательно слушала сказку, которую отец рассказывал ей, конечно, не отрываясь от работы.

— Мне не нравится эта сказка.

— И чем же она тебе не нравиться? — спросила Мария прежде, чем поняла, что, когда следишь за кем-то, желательно держать рот на замке.

— Почему принцесса всегда должна сидеть в замке и ждать, пока её спасут? Такое чувство, что она ничего сама не может. Неужели так трудно хотя бы попытаться сбежать? — произнесла девочка и повернулась.

Садовник тут же принялся извиняться за поведение своей дочери.

— Ничего страшного. Мне нравится общаться с умными людьми, даже если это дети, — улыбнулась Мария.

Он подписал им обоим смертный приговор.

— И что бы ты сделала на месте принцессы?

— Я бы… я бы сбежала!

— Почему? Неужели ты не хочешь, чтобы принц спас тебя и увёз с собой?

—Зачем смирно сидеть, дожидаясь своей участи? А если он мне не понравится? Но, в таком случае, у меня всё равно не будет выбора. Я не знаю, как это бывает у взрослых, но мне бы хотелось выйти замуж за того, кто мне хотя бы нравится.

— А если бы тебя поймали, когда ты пыталась сбежать?

— Тогда я бы сбежала снова.

— Ваша дочь необычная, — обратилась вампирша к садовнику.

— Да, Кэти иногда ведёт себя немного странно, — кивнул мужчина. — Не знаю, как это выглядит в глазах окружающих, но для меня она самый особенный ребёнок на свете.

— Это нормально для родителя: считать своего ребёнка особенным. Мой отец говорил обо мне то же.

Сон как рукой сняло, и теперь Мария охотно говорила с двумя людьми. Ну нужно же чем-то скрасить скуку?

— Я не хочу работать в чьём-то доме, когда вырасту, — сказал Кэти, балансируя на бордюре. — Ну, то есть, я не против работать на кого-то и совсем не против, если он предоставит мне комнату для этого.

— Кажется, ты сама себе противоречишь.

— Мама говорила, что это нормально, — сказала девочка и замолчала. — Эм… Я имела ввиду, что не хочу работать служанкой. Я хочу стать художницей.

— Кэти, Бога ради, не при людях же…

— Я не вижу в этом ничего постыдного, мистер Гордон, — перебила его Мария. — Человек должен делать то, что делает его счастливым. Кэти, что ту чувствуешь, когда рисуешь?

— Я… — девочка открыла альбом, который она не выпускала из рук на протяжении всего разговора и протянула Марии. — Я чувствую себя счастливой.

— Тогда послушай меня, Кэти, — Мария присела рядом с девочкой. — Делай то, что заставляет тебя ощущать счастье. Делай то, что заставляет тебя просыпаться по утрам. Жизнь человека очень быстротечна, и никто не знает, что ждёт его завтра. Поэтому следуй своей цели и никогда не жалей о том, что осталось в прошлом.

— То есть, я смогу стать художницей?

— Если захочешь.

— Ах, госпожа Мария, спасибо вам! — захлопала ручками Кэти так, словно к ней только что снизошла мессия и дала благословение.