— Так всё красиво было, ну надо же было ему испортить ваше прощание! — возмущался синигами. — Да и ты тоже тормоз планетарного масштаба: «спасибо» — и всё? Ну хоть бы поцеловала кавалера на прощание, ну хоть бы в щёчку…

— Воланд, ты же Бог Смерти, а не Любви, чего ты хнычешь как маленький?

— Мне нравится смотреть на людские взаимоотношения. А романтические отношения двух гениев, ты хоть представляешь, какое бы удовольствие я получил, созерцая это?

— Прости, что разочаровала, мой ручной синигами.

— Ладно, проехали. Кажется, ты теперь точно под подозрением. Что делать будешь?

— Ничего нового. Им по-прежнему нечего мне предъявить. То, что я знаю азбуку Морзе, не значит абсолютно ничего в плане улик. Ничего не меняется.

Разве что теперь играть предстоит в открытую.

========== Княгиня Тьмы ==========

Июль уже разминулся с июнем — на улице стояла невыносимая жара. Подобно ртутному столбику термометра в Токио росло количество небоскрёбов. Новый бизнес-центр появился посреди города, но этому никто не удивлялся: не он первый, не он последний. И людей в этих сооружениях бесчисленное множество: кто-то живёт, кто-то работает, кто-то находит друзей, влюбляется, а кто-то пытается создать идеальный, по его мнению, мир.

— Я всё сделала так, как ты сказал, Лайт, — Миса уткнулась лицом в плечо юноши, чтобы камеры наблюдения не засекли движения её губ.

— Отлично, продолжай работать в том же направлении. Пока Л будет думать о том, кто же карает новых преступников, я найду способ убить его. Вот только после смерти детектива у нас останется ещё одна проблема — Alice. Мы должны добраться до неё раньше группы расследования и заманить на свою сторону любой ценой. Л ничего мне не говорит об её поисках, но думаю, у него уже есть подозреваемые.

— Лайт, — Миса улыбнулась. — Я знаю, кто такая эта Alice.

— Знаешь?! — юноша на секунду чуть было не потерял самообладание. Нет, он должен вести себя спокойно — здание усеяно камерами наблюдениями, словно пшеничное поле зерном по весне.

— Та девушка из университета, Диана, кажется. Я не смогла увидеть продолжительность её жизни, а значит, она тоже владеет Тетрадью.

— Значит, она и есть Alice. Вот ведь ирония: трое игроков притворялись лучшими друзьями. Но мы должны заманить её на свою сторону — Диана очень умна, но явно не в восторге от наших действий. Надо убедить её, что только вместе мы сделаем мир лучше, и что Л будет нам только мешать. Я завтра вернусь в университет и там смогу её увидеть…

— Но Лайт, она ведь… Вы с ней много общались…

— Ты что же это, ревнуешь? — Лайт прижал Мису к себе. — Она нужна мне только как союзник.

— Ладно, мне уже пора, а то Рюдзаки может заподозрить что-то неладное. Я люблю тебя Лайт, — с этими словами девушка выпорхнула из здания.

«Как союзник и богиня Нового мира, — ухмыльнулся Ягами. — Когда я избавлюсь от Л и Рэм одним махом, ты, Миса, будешь следующей. Мне нужна приспешница с серым веществом, а не вакуумом в голове».

*

До конца первого триместра оставалось каких-то жалких две недели. Пока студенты — от первокурсников до старшекурсников — носились по кабинетам, сдавая долги, Диана преспокойно писала контрольную за контрольной, тест за тестом и радовалась тому, что ещё с детства выработала привычку делать всё вовремя и не накапливать хвосты.

— Диана!

— Лайт?! Давно же тебя не было… Вот держи — это список всех твоих долгов, и Рюдзаки передай, его уже с неделю на занятиях не было.

— Спасибо, что бы мы без тебя делали, — улыбнулся юноша. — Ты теперь тоже называешь его Рюдзаки?

— Да, он сам меня попросил.

— Вы много времени проводили вместе пока я отсутствовал?

— Это что, допрос?

«Чего же ты, Кира, хочешь от меня?»

— Диана, скажи честно, если бы у тебя была сила, способная изменить мир, ты бы ею воспользовалась? Ты бы стала убивать тех, кто не достоин жизни? И не надо вдаваться в морально-этические рассуждения о бесценности человеческой жизни! Ты ведь так и поступаешь?

— Лайт, мне кажется, тебе бы следовалo сконцентрироваться на учёбе, а не на расследованиях. Предоставь это дело Л и полиции.

— Я у Л главный подозреваемый. Собственно, «великий детектив» не ошибается. Я — Кира.

Диана бросила взгляд на Воланда: раз Бог Смерти молчит, то ситуация принимает серьёзные обороты — враг идёт ва-банк.

Лайт посмотрел на Рюука: стоит, заткнувшись, значит — всё хорошо.

— Да, Диана, я — Кира. И я знаю, что ты — Alice. У Мисы есть Глаза Бога Смерти…

— Глаза Бога Смерти?!

И тут Диана сделала то, чего от неё не ожидал ни Ягами, ни оба синигами — она рассмеялась.

— Господи, «Глаза Бога Смерти»? Ну, ты, Лайт, и даёшь! Ничего поинтереснее придумать не мог? Ну, хоть бы за так называемым «Вторым Кирой» не повторялся! Нет, серьёзно, у тебя отлично получается шутить. Сын полицейского — Кира? Я — Alice? А Рюдзаки тогда кто — уж не Л ли часом?

— Диана, послушай, лучших союзников нам обоим не найти. Возможно, ты считаешь действия Мисы ошибочными, но я тебя утешу: как только я избавлюсь от Л, она отправится следом за ним. На твоём фоне эта девица бесполезна, так что …

Ягами не дала договорить крепкая пощёчина.

— Не знаю, что за цирк ты тут устроил, но так говорить о той, что тебя любит. Знаешь Лайт, я в курсе того, что ты встречался и с Мисой, и с Такадой одновременно. Конечно, дело твоё, но как мужчина ты упал в моих глазах ниже плинтуса.

— Они обе — просто расходный материал для достижения высоких целей. Были бы в мире великие люди, если бы все они считали муравьёв у себя под ногами?

Диана уже хотела дать юноше вторую пощёчину, но опустила руку.

— Значит, ты готова меня слушать…

— Нет. Такие люди как ты — безнадёжны.

Не произнося больше ни слова, девушка развернулась и ушла.

*

В Токио наступил сезон дождей. Небо укрыла беспросветная завеса серых туч, холодный ветер налетал и уносил с собой всё июльское тепло, а вместе с ним — радость лета.

Л стоял на крыше штаба расследования. Без зонта, без плаща — ему казалось, что он чувствует каждую каплю, что падает на его руки, лицо, одежду, волосы. Ему нравилось наблюдать за дождём в далёком детстве. В Британии такая погода — нередкое явление. Мать укутывала его в плед, и они оба засыпали на маленькой кроватке возле окна, или же отец садил его к себе на колени и читал какую-нибудь сказку. Он и сам неплохо это умел, но одному было не так хорошо, не так тепло. Как-то раз к ним в гости наведался один из друзей и бизнес партнёров отца — владелец крупной корпорации, изобретатель и директор нескольких детских домов. Чем-то, вернее усами, этот человек напоминал маленькому мальчику кролика из книжки, поэтому он и стал называть его тем же именем. А когда родители умерли, Ватари забрал его в один из своих приютов.

Как же давно он думал о родителях. Нет, когда видел на улице семейную чету с детьми, в голове невольно проносились воспоминания из детства, но это было не то… Он не вспоминал о них.

Но сейчас воспоминания о родителях вновь и вновь накрывали с головой. И не только о них.

Он ещё живёт с семьёй, Ватари пришёл в гости к бизнес компаньону и учит его маленького сына играть в шахматы. Пару лет спустя, после посещения могил родителей, он стоит со своим опекуном перед собором и слушает звон колоколов.

Двое мальчишек: один энергичный, вспыльчивый, упрямый, другой — спокойный, тихий, ко всему равнодушный — сидят на ковре в кабинете директора. Что может объединять эти две противоположности? Конкуренция за звание единственного наследника великого детектива. Мелло смотрит в окно — его лучший друг, Мэтт, всеми силами пытается на импровизированном языке жестов ему что-то сказать, Ниа больше интересует пазл без рисунка, чем-то, что им пытается вбить в голову Ватари. Л же молча наблюдает за этой «идиллией гениев» и почему-то на душе становиться тепло, будто он вновь обрёл полноценную семью.