Миса и Лайт — главные подозреваемые в самом массовом убийстве в истории человечества. Познакомься он с ними при других обстоятельства, что тогда? Миса глупая, мягче не скажешь, но она добрая и хорошо к нему относится. Относилась бы, если бы он не являлся тем, кем есть. А Лайт мог бы стать детективом японской полиции, как и его отец. Возможно, однажды судьба свела бы двух гениев в совместном расследовании, они могли бы стать друзьями. Не вынужденными, не наигранными, а настоящими…

Диана была единственным причастным к расследованию человеком, с которым всё шло верх дном. Она — Alice, в этом Л уже ни капли не сомневался. Их самая первая встреча, когда она влетела в него по дороге в университет, словно пророчила о том, что без этой девушки не пройдёт ни одна важная деталь в деле о Кире. Но он действительно к ней привязался. Диана не была похожа на других людей, которых он встречал в своей насыщенной жизни. Но ведь такого быть не может! Нет в мире абсолютно уникального человека. Она преступница, не многим лучше Лайта и Мисы. Но почему он не решился загнать её в угол в их последнюю встречу? Почему сдал назад? Почему ему было так приятно видеть её и общаться с ней каждый день? Почему её игра заставила детектива впервые за двадцать лет сесть за инструмент? Почему, когда девушка упала, когда из сумки высыпалась целая груда таблеток, он почувствовал, что вот-вот оборвётся что-то дорогое для него? Почему в тот вечер звёзды были такими яркими? Не может же быть, чтобы …

Нет, это всё было ложью. Всё, происходящее с ним в Японии — ложь. И Диана Калинова, Alice, не исключение.

— Рюдзаки, что ты здесь делаешь? — голос Лайта прервал его размышления.

— Лайт, скажи мне, только честно, ты когда-нибудь лгал?

— Разве кто-то может прожить жизнь, ни разу не солгав? Люди не настолько идеальны. Все люди лгут.

Да, он прав. И их дружба, и их «игры в детективов», и даже их первое знакомство — ложь.

Взяв имя Л, он обрёк себя на жизнь во лжи и обмане. Он обрёк себя на одиночество. Но в этом нет ничего страшного: его все оставляют, его все бросают. Родители умерили, когда он был маленьким. «Мы скоро вернёмся», — такими были последние слова, которые они сказали прежде, чем уйти навсегда.

Ватари как-то сказал своему воспитаннику, что боится о судьбах приютов. Конечно, здоровье у директора отменное, для его-то возраста. Но он когда-нибудь умрёт, никто не вечен. Л буквально молился, чтобы его опекун как можно позже дожил свой век и отошёл в мир иной по природной причине, но время неумолимо бежит. Ватари тоже его покинет.

Когда Мелло и Ниа подрастут и Л выберет лишь одного из них, второй навсегда покинет приют, а новоявленный преемник будет набивать руку раскрывая другие дела под одним из псевдонимом великого детектива, число которых давно уже перевалило за сотню. Всё равно оба мальчика уйдут.

В том, что Лайт и Миса виновны, Л был уверен на 100%. Ему придётся отправить их на эшафот. Он обязан это сделать.

Но Диана… Она Alice, но доказательств нет. Даже если таковые найдутся, всё, что сможет предъявить ей полиция — временный захват телевещания. Таблетки, выпавшие у неё из сумки… Она больна, причём серьезно, а название на одной из баночек с лекарством говорили о том, что болезнь уже не отвернуть. В лучшем случае проживёт ещё год. Почему-то Л вспомнилась их знакомство после теннисного матча. Девушка стояла, будто в отчуждении от всех окружающих людей и любовалась природой, весной, которую больше не увидит. Когда она обернулась, выражение её лица выражало умиротворение и чистоту. Как у серийного убийцы может быть такое лицо? Может, он и не такое видал. В любом случае, она тоже его бросит. Она тоже оставит его одного.

— Рюдзаки, пойдём, ты заболеешь.

*

— Ты что собрался сделать?! — Соитиро Ягами, как всегда, не нравилась идея детектива.

— Я собираюсь заключить сделку с преступником, которому вынесли смерт…

— Это мы уже слышали! Рюдзаки, то, что ты задумал полностью противоречит любым моральным устоям! Ставить эксперименты на людях, пусть и преступниках, аморально!

— Чтобы поймать преступника, нужно мыслить как он. Кира тем и занимался, что ставил опыты на заключенных, а мы должны …

Но тут свет погас — в здание ударила молния.

— Ради Мисы, это всё ради Мисы, — Рэм криво вывела в своей Тетради два имени.

«Квилш Вамми»

«Эл Лоулайт»

— Вот и всё, теперь она в безопасности… — синигами почувствовала, что начинает рассыпаться.

— Рэм, зачем ты это сделала? — послышался сзади женский голос.

— Ну?!

Богиня Смерти, похожая на гигантского червя с красными глазами по всему телу, жалобно смотрела на неё.

— Всё, что ты только что сделала, было бессмысленно…

— Быть того не может… Воланд?

— Да. Но здесь я с ним согласна: те, кого ты собиралась убить — хорошие люди, они не заслуживают такой смерти. Мне жаль, но той девушке уже не помочь. И тебя мне тоже жаль, Рэм. Прощай.

— Миса …

Ну печально посмотрела на груду пыли, которая осталась после Богини Смерти. Но на оплакивание времени нет — нужно действовать, причём быстро. Раз уж Воланд и Рюук дурачатся, то не допустить того, чтобы мир людей не скатился в тартарары, должна она.

Как только электросистема здания перешла в аварийный режим работы, Л попытался связаться с Ватари. Ничего не вышло.

«Нет, только не он. Прошу, только не он».

Детектив опустил глаза вниз — на столе лежал лист бумаги, которого раньше там не было. Быстро, чтобы никто не увидел, Л коснулся его.

— Ни звука, слышишь меня, Эл Лоулайт, не издавай ни звука! — обратилась к нему трёхметровая образина. — Я должна многое объяснить, но не здесь. Твой друг в комнате управления — бегом туда.

«Хоть бы он был жив», — подумал детектив и, соскочив со стула, со всех ног пустился к нужной комнате, едва не сбив с ног стоящего у двери Лайта.

— Ватари?!

Директор детского приюта лихорадочно барабанил пальцами по клавиатуре, стараясь привести в чувства компьютерные системы. Он обернулся — на его лице отобразилась несдержанная радость.

— Л, слава Богу…

— Я так рад, что ты жив!

Юноша подбежал к своему опекуну и обнял его. И плевать на образ хладнокровного детектива!

— Мне бы не хотелось прерывать проявление тёплых эмоций, но я не могу ждать вечность, хоть и являюсь бессмертной.

Л вынул из кармана бумажку, которую он предусмотрительно захватил с собой, но тут же увидел, что на рабочем столе у Ватари лежит такая же.

— Меня зовут Ну. Рэм только что записала ваши имена в Тетрадь, но вы не умерли, так как у вас иммунитет. Сама же она обратилась в прах, потому что Боги Смерти не должны спасать людей, которых они любят, убивая других.

— Которых они любят?

— Это правило распространяется только на тех людей, к которым Бог Смерти испытывал тёплые чувства.

— Значит, Рэм не хотела, чтобы я провёл эксперимент, потому что знала, что результат будет положительным и Лайт с Мисой снова станут подозреваемыми.

— Её Тетрадь я забираю с собой, ту, что вы забрали у того преступника остаётся вам — без неё будет трудно завершить расследование.

— Прошу прощения, но почему синигами так заинтересована в деле Киры? — спросил Ватари.

— Из-за того, что Рюук и Воланд скинули Тетради Кире и Alice, стало происходить такое, что все Боги Смерти буквально прилипли к окну в ваш мир и наблюдают за представлением. А я, как Богиня Смерти первого ранга, должна следить, чтобы хоть какой-нибудь порядок был. В вашем мире и так три Тетради в полном распоряжении людей.

— Ну, ты сказала, что у нас иммунитет. Это ты нас спасла?

— Нет. Я и Воланд, как синигами первого ранга, имеем, выражаясь вашим языком, “дополнительные функции”. Человек, за которым следует один из нас, может предоставлять иммунитет другим, причём он даже не должен знать их лица и имена. За это, как и за Глаза Бога Смерти, человек-контрактор платит годами своей жизни.