На месте лагеря вольготно раскинулась яйцекладка.

Хищники-охотники схватились с чужими, с визгом напавшими на корабль сразу, как он приземлился, и вскоре самый юный из яутов уже обзавелся своим личным черепом-трофеем. Киан’дэ безразлично вышел на трап, глядя на останки своих сородичей и на то, как сражаются два охотника.

Он заметил, что один из чужих мчится к нему и уже отталкивается от земли в прыжке. Киан’дэ быстро уклонился и, выхватив свой изогнутый клинок, одним ударом срубил вытянутую челюсть чужому.

Кислота вместо крови закапала на землю, монстр издал омерзительный вопль, но Киан’дэ уже видел, как более опытные хищники заваливают чужого, а потому ловко развернулся и расправился с ним, снося ему голову и наступая ногой на рухнувшую тушу.

Похоже, с первой волной мерзких тварей хищники справились. Киан’дэ отметил, что юный яут странно смотрит на него.

— Пошли дальше, — скомандовал старший. — Ты, — обратился он Киан’дэ, — убийца, будь неподалеку. Ты можешь нам пригодиться.

Киан’дэ склонил набок голову в маске. Слушаться кровавого? Но он никого не слушается, кроме своего патрона. Однако как он вернется на спутник без младшего сына своего хозяина? Невольно он сделался телохранителем юнца из наемного убийцы, и этот факт его весьма раздражал.

Он молча пошел следом за хищниками, и спустя некоторое время молодой яут почувствовал себя неуютно. Будто за ним постоянно следят. Он готов был поспорить, что кровавый чувствовал то же самое.

— А может он идти впереди нас? — спросил он у старшего товарища.

Тот сурово покосился на молодого бойца.

— Ты что же, оробел? — грозно рыкнул он. — Это всего лишь жалкий ассасин, ничего более. Ты же — будущий воин чести, сын Старейшины племени, сам Кетану следует за тобой по пятам. Не подведи меня.

— Да, мастер, — покорно склонил голову хищник.

Киан’дэ бесшумно хмыкнул. Да, он знал, что при желании даже без камуфляжа может буквально стать невидимкой. Он овладел этим мастерством, ловко обводя вокруг пальца даже многих знаменитых охотников. В конце концов, каждый символ на его теле — это один поверженный враг его патрона. А символов этих уже много.

Я вздрогнула и очнулась, из экзотических инопланетных джунглей враз переместившись домой. Глубоко вздохнула и села, не понимая, где же я.

Передо мной в медитативной позе сидел хищник, в прорезях его маски ярко мерцали лавово-красные глаза с желтыми бликами.

Он повернул ко мне голову, короткие дреды хлестнули по шее.

— Привет, — тихо сказала я и прокашлялась. — Черт, похоже, я вырубилась.

— Да, похоже на то, — произнёс мужской голос за моей спиной, и я подскочила.

Мозг начал выхватывать детали, а потом уцепился за всю картину. Меня сковало ужасом.

Мы сидели в полицейском участке, разгромленном до основания. Догадываюсь, что тут произошло. Я, как оказалось, лежала на перевёрнутой и оторванной от ножек деревянной столешнице. Часть полицейских была в клетке, вторая часть рассредоточилась по помещению, и абсолютно все держали на прицеле хищника и меня.

Если все будут стрелять — даже этот инопланетный засранец не выкрутится. Я присела на корточки, но помощник шерифа хмуро указал мне дулом пистолета на прежнее место, и я покорно опустилась на задницу.

— Так и думал, что все не так просто между тобой и этим выблядком.

Мужчина посмотрел на Киан’дэ.

— Какого черта он сюда приперся?

Хищник тихо щелкнул, отчего несколько полицейских подскочило.

— Я знаю, зачем он вернулся, но не думаю, что вы мне поверите, — сказала я.

— А это зависит от того, что ты скажешь.

Я глубоко вздохнула. Ну, я своим-то глазам при первой встрече с чужим едва верила, но попробовать стоит.

— Хищник вернулся сюда за мной, потому что к городу движутся инопланетяне, которых он называет чужими.

Молчание.

— Они неразумные, очень агрессивные. Когда Киан’дэ…

— Это его так зовут? — перебил меня тучный мужчина с залысиной, указывая на хищника.

— Да. Когда мы с ним были в лесу, на нас нападали чужие. Киан’дэ их убивал и защищал меня, довёл до Касл-Рок и отпустил. Мне он зла не желал.

— Очень мило. — Заметил Джефферсон. — А что ж он не был так любезен привести сюда всех наших? Почему границы его доброты распространились только на тебя?

— Да, где остальные? — спросила чернокожая женщина.

Господи, этого вопроса я боялась.

— Они погибли, когда Киан’дэ проник в лагерь хищников, которые нас похитили.

— А почему выжила ты? — выкрикнул Джефферсон.

— Да не знаю я! — заорала я ему в ответ, сжимая кулаки.

В этот момент Киан’дэ гулко рыкнул, так, что нам пришлось заткнуться.

Минута прошла в молчании, полицейские сосредоточено держали на мушке нас с хищником.

— Хорошо. — Джефферсон потёр щетинистую щеку и вздохнул. — Допустим, все так, как ты говоришь. Но почему он вернулся? Я не понимаю.

— Он вернулся за мной.

Некоторые удивлённо переглянулись.

— Понятно. Значит, решил тебя забрать из города, потому что всем тут, по его мнению, кранты?

— Да.

На лицах многих отразились презрение и страх. Эмоции переполняли людей, они начали перешёптываться.

— У всех здесь есть близкие. Дети, семьи. Вам надо срочно покинуть Касл-Рок. Скоро здесь устроят…

Перед глазами невольно встал образ разоренного лагеря хищников на чужой планете.

-…яйцекладку.

— Убежать просто потому, что нам об этом рассказала хищническая сучка? Это слишком опрометчиво.

Хватит!

Этот голос, очевидно, грянул не только в моей голове, раз все кругом подпрыгнули. Даже Джефферсон выглядел обескураженным.

— Это он сказал?!

Я кивнула.

Чёрная смерть от Каиндэ Амедха. Вашим оружием стольких не убить. Идут сюда с королевой, она огромна. Отложат эмбрионы в ваши тела. Родятся новые чужие. Их колония будет огромна. Всех убьют. Придут не позднее следующего утра.

Его голос раздавался у нас в головах, и от него хотелось спрятаться, завыть, забиться куда-нибудь и отключить разум. Я заметила, что кто-то из полицейских едва-едва сдерживался, чтобы не заплакать. А некоторые держались за головы так, словно они вот-вот расколются.

Я и сама плакала. Поняла это только по соленому вкусу слез, попавших на губы. Когда голос стих, а Киан’дэ, до этого напряжённый, как струна, расслабился, я услышала уже знакомый мне и куда более мягкий и тихий голос в голове:

Говорил так впервые. У меня табу, обет молчания. Не говорю со своими, а с вами не о чем было говорить. Непривычно и больно, но это было необходимо.

Джефферсон выглядел бледным. На многих не было лица, впрочем, ещё из-за того, что их все ещё терзала головная боль. Киан’дэ посмотрел на меня и тихо поманил к себе, я послушалась его, приблизившись к нему.

Когда один из полицейских дрожащими руками снова навёл на меня ствол, Джефферсон тихо сказал:

— Стой. Оставь пока их.

Иголки все ещё продолжали впиваться в мой мозг. В висках гудело так, будто меня избили, и я, уткнувшись в жесткое чешуйчатое плечо Киан’дэ, тихонько заскулила от непереносимой боли; слышала только, что кто-то из полицейских, очевидно, блюет.

— У нас проблемы посерьёзнее, чем этот сраный телепат, — проговорил Джефферсон.

====== 11 ======

От голода под ложечкой сосало, виски разрывались на части от боли, а вместо подушки был только хищник, жесткий, как камень, но я хотя бы могла уткнуться лицом в его грудь и пережидать, когда боль покинет меня. Мне показалось, что весь мир восстал против меня, в нем нет осталось друзей и родных. А если так, стоило ли оставаться в Касл-Рок, не проще ли бы было уйти тихо и незаметно вместе с Киан’дэ?

Но уйти с ним в никуда я не могла. Тем более, что не мог и он. Он обязан был вернуться к хозяину.

Хотелось заплакать от чувства безысходности, но я была и без того слишком жалкой. Очевидно, хищник и так думал, что я очень слезлива и бестолкова. Даже ради того, чтобы нравиться хотя бы ему, я взяла себя в руки.