«Не вернется».

В сознание пробился собственный голос. Полный тревоги, отчаяния и боли.

«Не вернется. Он бросит тебя. Слышишь, Румпель? Он бросит тебя. Он уже бросил. Ты один. Уже один. А вокруг никого. Ты маленький, никчемный ребенок, стоящий на краю света. Совсем один. Ты не нужен собственному отцу. Он оставил тебя. Он не любит тебя. Ты слышишь? Слышишь…»

Румпельштильцхен всхлипнул. Папа не придет. Он совсем один. Пустота образовалась в его сердце. Он не знал, что нужно делать. Он был совсем один. Он не мог…

— Вот ты где! — воскликнул его отец, выскочив из ближайших кустов и, пробежав сквозь Румпельштильцхена, подбежал к стоящему позади него Руму.

Румпельштильцхен вытер тыльной стороной ладони слезу. Это было не с ним. Не сейчас. Это нереально. За ним стоял отец с ним самим, а на плече у ребенка сидел тот самый зверек, ласково щекочущий мальчика за ухом.

— Прочь! — Румпельштильцхен делает пару резких шагов и пытается скинуть существо с плеча ребенка. Злобно зарычав, зверь бросается на мужчину. Юркое, маленькое существо, ловко бегает по телу Румпельштильцхена. Мужчина пропустил момент, когда зверь, сняв с себя часы, накинул на его шею золотую нить. Тонкий метал больно врезался в кожу. Зверь был силен. Румпель вертелся, пытаясь скинуть с себя зверя, цепляясь пальцами за золото. Сильный рывок и мужчина валится на спину.

На мгновение закружившееся небо сменяется потолком тетушкиного дома. Румпельштильцхен беспомощно бьет ногами по ветхой кровати, хватая ртом воздух, хрипя.

— Румпель, мы скоро придем! — восклицает одна из тетушек, и женщины выходят из дома.

Его монотонный голос снова лишает мужчину реальности. Стягивая тонкую нить, зверь шепчет. Шепот становиться громче и громче.

«Не придут. НЕ придут. НЕ ЛЮБЯТ. Ты никому не нужен. Никчемный. НЕ НУЖНЫЙ. Бесполезный!»

Золотая нить сильнее затягивается вокруг шеи. Руки беспорядочно хватают воздух. Длинный хвост случайно попадает в ладонь и мужчина дергает рукой. Зверек отлетает в стену, а Румпельштильцхен, закашлявшись, отнимает от шеи золотую нить. Рычание повторилось. Все еще кашляя, хватая ртом воздух, на заплетающихся ногах, вдоль стены, мужчина бросается на выход.

Нужно было бежать. Он не знал куда. Но знал, что нужно было бежать от этого монстра. В голове прояснялось. Неловкое движение и мужчина, прицепившись за порог дома, падает на колени. Нужно бежать.

Румпельштильцхен спешно поднимает голову, встречаясь с теплым взглядом карих глаз. Мама…

— Румпель, — женщина тепло улыбнулась и болезненно закашлялась. — Пойми меня, настанет момент, когда мне придется уйти…

Золотая нить сверкнула на солнце и впилась в жилистую шею мужчины.

— Нет! — Румпельштильцхен дернулся. Тук-тук. Стоя на коленях, он извивался, стараясь дотянуться до существа, что снова стало шипеть ему на ухо. Образ матери на секунду расплылся и любящее выражение лица сменилось ненавистью.

— Ты! Ты не нужен мне. Я ухожу, чтобы больше никогда тебя не видеть. Ты разрушил мою жизнь, — она шипела так же, как зверь, выплевывая ему в лицо каждое слово.

Нить разодрала кожу. На глазах мужчины выступили слезы беспомощности и обиды. Дышать становилось труднее.

— Почему ты не помогаешь мне, мама? — едва слышно, пересохшими губами, выдавил из себя мужчина. Силы покидали его. Перед глазами стало плыть. Легкие горели от нехватки воздуха. Он качнулся, заваливаясь лицом на землю в ноги своей матери. Тук-тук-тук.

— Я не могу помочь тому, кто сдается, даже не начав свой путь, — слова прозвучали с сожалением и разочарованием. Падая, Румпельштильцхен упал на плиту. Ту самую плиту. Его губы посинели. Тихий хрип и кровь стекающая по шее. Слова отрезвили на мгновение, позволив в последний раз взглянуть на плиту.

«Оставь надежду, всяк сюда входящий»

Румпельштильцхен.

376 лет.

Тук…

Его собственное высеченное имя оказалось толчком. Собрав последнюю волю в кулак, ему хватило сил перевернуться на спину, с силой вжавшись в монстра, а затем, приподнявшись, удариться спиной о землю. Придавленный зверь вскрикнул и ослабил хватку. Замешательства хватило, чтобы успеть просунуть руки под нить и снять ее с себя. Вдох-выдох. Кровь обогащается кислородом. Синева губ уходит. Тук-тук-тук. Боль сердца должна была разорвать его изнутри, но адреналин в крови приглушал боль. Он бросил мимолетный взгляд на мать, и женщина, приложив руку к сердцу, одобряюще кивнула.

Монстр с трещинами в черепе, тянулся к циферблату.

Румпельштильцхен дернулся с ненавистью и кипевшей в нем злостью, желая раздавить существо каблуком своего ботинка. Но что-то в последний миг подтолкнуло его к часам на золотой нити. Удар. Часы разлетаются вдребезги. С какой-то маниакальной мстительностью, чувствуя, что он сделал правильное решение, Румпель провернул каблук, стараясь еще больше раздавить мелкие детали. Тихий выдох и существо превращается в песок.

Хрипя, ловя губами воздух, мужчина обессиленно опускается на колени. Пальцы скользят по порезам на шее, размазывая вязкую кровь. Хлюпанье воды, и позади него слышаться ленивые аплодисменты.

— Я поражен, — Темный обходит мужчину и с интересом поглядывает на золотистую кучку песка.

— Почему… — хрип сорвался с губ, а бессвязные мысли вихрем проносились в голове. Почему “что”? Почему Темный не сказал, что ему нужно было делать? Почему он встретил этого монстра? Почему он встретил здесь свою мать? Почему-почему-почему? Тук-тук-тук.

— Интересно, ты всегда столько вопросов задавал до встречи со мной? — Темный махнул узловатым пальцем. Кучка песка, заключенная в песочные часы, оказалась у него в руке.

У ног темной субстанции послышался досадный рык, и Румпельштильцхен не с первой попытки поднялся на ноги.

— Кто это был?

— Это? — хихикнув, Темный встряхнул песочные часы, и за стеклом оказался тот самый монстр. Мужчина поежился, невольно отступив на шаг. — Сегодня он не опасен. Тревожность наказана за невыполнение поставленной задачи.

— Тревожность? — он нахмурился. — И это мой спутник?! Ты нечестно играешь!

— Да брось, дорогуша, когда я с тобой нечестно играл? А вот правды не договаривал, да. Как и ты. Ты же сам все видел: ты приручил его с детства, — Темный небрежно потряс часами, за стеклом которых послышалось недовольное шипение. Тьму осенила какая-то догадка и она, охнув, истерично хихикнула. — Погоди, ты ожидал Злость, Жадность, Гордыню и тд? Я забыл тебе напомнить, что в моем аду у каждого свои грехи.

Румпельштильцхен выдохнул и потер переносицу. Все было таким нереальным. Ему не верилось, что он находился в аду, не верилось, что перед ним стоит его тьма, и не верилось, что только что он боролся с какой-то Тревожностью. Вот только осязаемая боль в груди, запачканные в крови руки и ссадины на лице и шее, говорили об обратном. Вдох-выдох.

— Быть может в твоем аду и Вергилий для меня найдется? — Румпель вскинул голову и вызывающе посмотрел в пустые глазницы тьмы.

— Помогать тебе не в моих интересах, дорогуша. Однако иногда это забавно смотрится, — Темный щелкнул пальцами. Возле него появилась призрачная красивая женщина, с каштановыми волосами и острым взглядом карих глаз. — Чем на сегодня не Вергилий, а? — Темный брезгливо подцепил двумя пальцами ткань у основания шеи и встряхнул женщину, что виновато смотрела себе под ноги.

— Мама… Ч-что она здесь делает? Почему ад?! — выкрикнул мужчина. — Отойди от нее!

— Больно надо, — Темный отдернул руку и отряхнулся, как от грязи. — Она продала душу дьяволу, а я позаимствовал ее на сегодняшний день.

— Но зачем? — стук сердца оглушал его. На глаза навернулись слезы, как она могла бросить его, совсем ребенком, оставить на отца, а самой заключить сделку с дьяволом. Как?

— Я заплатила справедливую цену за твою жизнь, Румпель. В деревне была какая-то хворь, и ты заболел ею. Я не могла позволить тебе умереть, — женщина тихо шептала слова, вглядываясь в своего сына в последний раз. Темный брезгливо скривился, и, подцепив узловатым пальцем подбородок женщины, повернул ее к себе.