— Нет! Не уходи! Бэй, где ты? Бэй?! — Румпель в панике стал дергаться на кушетке, не обращая внимания на то, как металл царапал его веки, на тонкие струйки крови, стекающие по щекам. Бэй тут же подскочил к отцу, заслоняя телевизор.

— Я тут, рядом. Папа, я никогда не уйду. Не сейчас. Мне нужно, чтобы ты боролся. Ради нас всех. Ради твоих близких и родных. Тебя ждут и любят, отец. Белль… ты же помнишь Белль, да? — Румпель повел бровями, его зрачки расширились.

— И Генри, твой внук. Ты, представляешь, ты уже дедушка. Генри тебя тоже любит, он моя кровь и плоть. Он твоя кровь и плоть. Отец, у него твои глаза и мой характер. Ужасное сочетание для Реджины, не так ли? — Бэй тихо засмеялся, заметив, как уголок губ Румпеля приподнялся в призрачной улыбке.

— Знаешь, я могу заглядывать иногда в ваш мир. Когда тебе становилось легче, — Бэй прикоснулся к его груди, там, где билось сердце. — Когда мысли очищались, — он провел большим пальцем по лбу отца. — Я был рядом. Забирал твою боль себе.

Брови мужчины вздернулись вверх, а губы задрожали.

— Чтобы ты не винил себя. Хотя бы не в этот миг. Позволил боли хоть немного отпустить тебя. А сейчас, я знаю, у твоей кровати сидит Белль и плачет. Она ждет тебя. По тебе скорбит внук. Даже герои, за маской отчужденности, сочувствуют тебе. Ты тот, без кого все пойдет прахом. Ты понимаешь меня? — в уголках глаз собрались слезы. Мужчина нервно облизал пересохшие губы, выдавив согласие. Бэй накрыл холодную руку отца, сжав.

— Ты не виновен, папа. Мы любим тебя. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты боролся. Ради меня и близких. Ты можешь это сделать? — пальцы мужчины сжали руку Бэя, причиняя легкую боль. Бэй понимал, его отцу приходилось принять тяжелое решение. Румпелю нужно было отпустить сына, сердцем он понимал это, но разум продолжал цепляться за родного человека, хотя бы за пальцы, но чувствовать его рядом.

-Я… я никогда тебя больше не увижу? — глухо произнес Румпель. Бэй с сожалением покачал головой.

- Только во снах. Я буду приходить к тебе, обещаю.

Из горла Румпеля вырвался хрип, переходящий в болезненный лай, пока Бэй не понял, что это был смех.

— Темные не спят…

— Сейчас ты человек, ты помнишь это? — сын заволновался, с беспокойством вглядываясь в опухшие, слабо понимающие, глаза.

— Да-да…. Человек… — мужчина попытался устало закрыть глаза, но от боли лишь шире распахнул их.

— Ты увидишь меня. Я приду. Но для начала, найди монстра. Вернись к Белль. Ты сможешь?

— Да… — рука Бэя стала выскальзывать из пальцев мужчины и он занервничал.

— Прости. Ты должен найти монстра, — Бэй встал с кушетки, встав сбоку от нее. Карие, изможденные глаза, уставились в телевизор. Тупая боль продолжала пульсировать в груди. Сил на слезы не хватало. А сознание напоминало, что Бэй сейчас рядом и его рука лежит на его плече, поддерживая своего отца.

Взгляд устало скользил по картинке, переходя на решетку клетки, спускаясь к ногам, затянутым ремнями. Никого не было видно, это начинало злить. Мужчина досадно дернул ногой, причиняя себе дискомфорт. Что-то красное мелькнуло у его подошвы, тут же скрывшись из виду. Спешно облизнув пересохшие губы, Румпель, превозмогая боль, вновь дернул ногой. Красный кленовый листик мелькнул у штанины, вновь исчезнув.

— Замри… — шепнул Бэй.

Румпель послушно замер, напряженно вглядываясь в кушетку. Спустя несколько минут, листик мелькнул у его колена, с любопытством приближаясь ближе к нему.

— Видишь? — шепнул Бэй, сильнее сжав плечо отца.

— Да… — помедлив, так же тихо отозвался Румпель. Небольшое, крохотное существо парило над кушеткой, приближаясь к его руке. Вытянутое прозрачное, как из тонкого стекла, тельце с легким сиреневатым отливом и длинными задними лапками. Румпелю показалось, что это были и вовсе единственные лапки существа. Три глаза, ушки кисточкой, подрагивающие при каждом движении, выделяющие какие-то феромоны. На вытянутой голове монстра были рожки, напоминавшие лосиные, такие же прозрачные, как и все тело монстра, немного матовые.

— Ты должен его убить, пап… — пальцы сына болезненно впились в плечо.

— Как? Мне что, плюнуть в него? — так же тихо отозвался мужчина, боясь спугнуть существо.

— Пап… — вымученно застонал Бэй, отмечая про себя, что к отцу возвращаются силы.

Монстр тихо стрекотал, шевеля ушками-кисточками, настороженно двигаясь вверх по ноге мужчины. Длинный хвост, с кленовым листиком, вилял, то поднимаясь вверх, то прячась из виду. Монстр стал обходить прикованную руку Румпеля, пытаясь забраться на кушетку. Взмахнув хвостом, он мазнул листиком по подрагивающим от напряжения пальцам Румпеля, взвизгнув, когда мужчина резким рывком поймал его за хвост. Существо было безобидным на первый взгляд и хрупким. Едва пальцы Румпеля вцепились в тонкий хвост, вспышка воспоминаний пронзила его сознание. Смерть сына. Пустые безжизненные глаза. Отчужденность. Ненависть. Одиночество. Глаза наполнились слезами, а губы предательски задрожали. Рука затряслась, грозясь выпустить трепыхавшегося монстра.

— Пап, я тут. Убей его. Не медли, отец! — Бэй занервничал, встряхнув отца. Выталкивая его из водоворота воспоминаний, сжирающих его эмоций.

Дернув запястьем, насколько ему позволяли оковы, Румпель притянул монстра к себе ближе и, изловчившись, зажал плоское тельце меж пальцев. По клетке разнесся тихий треск, а после, осколки опадающего стекла. Меж пальцев осталось пару вонзенных в плоть осколков, а на кушетке пожухлый кленовый лист.

Ремни исчезли, как и маска. Румпель облегченно вздохнул, блаженно закрыв глаза. Рядом донесся облегченный смех, и крепкие мужские руки обняли своего отца, прижимая его ослабленное изможденное тело к себе. Руки едва его слушались, но у Румпеля хватило сил обхватить ими сына, заключая в объятия.

— У тебя получилось… — выдохнул Бэй, целуя отца в щеку. — Я так рад.

— Мальчик мой, — Румпель пытался проморгаться, избавиться от преследовавшего его дискомфорта. — Спасибо тебе. Прости меня за все… — на глаза вновь навернулись слезы.

Позади Бэя звякнула решетка, и по клетке разнесся стук каблуков.

— Время вышло, — произнес до боли знакомый, женский голос. Выглянув из-за плеча сына, Румпель непонимающе уставился на Темного.

— Эмма? — отозвался Бэй, развернувшись к Темному. Тьма отрицательно качнула головой, поправляя на себе смолянисто черную кожанку.

— Пока нет, дорогие. У тебя было достаточно времени. Исчезни, — Темный раздраженно взмахнул рукой, но вскрик Румпеля остановил его.

— Подожди-подожди. Пожалуйста, — поспешно пробормотал он, обращаясь к сыну. – Бэй, я люблю тебя и очень скучаю. Обещай… обещай, что будешь приходить ко мне.

— Обещаю, папа. Я тоже тебя люблю, — едва губы сына коснулись окровавленной щеки отца, он растворился. Мужчина потерянно ловил пальцами воздух, невидяще смотря перед собой. Одинокая слеза скатилась по его щеке.

— Не выполнит, — хмыкнул Темный, сложив руки на груди.

— Почему? — Румпель хотел вздернуть удивленно брови вверх, но воспаленные веки отдались ноющей болью и мужчина задушено охнул.

— Тебе больше не придется засыпать, — Темный усмехнулся. Румпель поежился, странно было видеть черты своего лица с голосом Эммы Свон.

— Я выдержал почти все твои испытания.

— С трудом. Следующее тебе будет не под силу.

Румпель нахмурился, сжав ладони в кулак. Темный был слишком самоуверен и это наводило сомнения.

— Почему ты позволил проститься? — тихо спросил он. Темный помедлил словно подбирая слова, а затем нахмурился.

— Воспоминания. Они заменяются чужими. Какие-то отрывки из жизни, потерянное детство, ужастики, тупые подростковые фильмы. Это ужасно раздражает и отвлекает, — ощетинился Темный, женским голосом.

— Скажи, почему Эм… — Темный резко исчез, оставив мужчину одного в незапертой клетки. –.. ма…?

Комментарий к Круг восьмой. День восьмой.

* - колыбельная из к/ф “Фредди Крюгер”

Монстр: Пограничное личностное расстройство.