Румпель не сразу обратил внимание на легкую боль, что позволила разорвать их поцелуй с недовольным стоном.
Эмма удивленно и настороженно смотрела на запыхавшегося, растрепанного мужчину, что бездумно облизывал губы. Его взгляд был безумным, зрачки были настолько расширенными, что казались почерневшими от страсти. Темная еще никогда его не видела таким… бесконтрольным.
Румпель потянулся за поцелуем, но девушка уклонилась, испуганно вглядываясь в него. Ее губы покраснели от поцелуев, дыхание было прерывистым, а тело напряженным. Эмма была готова в любой момент сбежать от него. Моргнув, словно скидывая с себя наваждение, мужчина стал медленно осознавать, что пошло не так. Ладони заскользили вверх, ложась девушке на талию.
— Прости, — облизнув губы, хрипло прошептал он. — Я… увлекся, — кончики его ушей заалели, и Темная удивленно переместила ладонь, проведя большим пальцем по ушной раковине. Румпель разрывался между приятной лаской и ее тягостным молчанием.
— Эмма… — он выглядел растерянным. Темная провела пальцами по щеке, спускаясь к его шее. Отгоняя непрошеные мысли, не позволяя страху и воспоминаниям заполнить ее разум, девушка ласково притянула мужчину за шею к себе, целуя его.
Проведя весь вечер с Эммой, и вернувшись в свою комнату, Румпель только сейчас мог спокойно прочесть письмо от его сына. Всего лишь пару неровных строк, гласящих о том, что он уже близко, что опасности никакой нет, и что Ворчун еще та сволочь, расслабили напряженные плечи мужчины, позволив облегченно вздохнуть. С Бэем все будет хорошо, это он твердил себе каждый час, каждую минуту. Он смышленый и послушный мальчик, он справится.
Взбудораженный, возбужденный, Румпель долгое время не мог заснуть, возвращаясь к событиям сегодняшнего дня. К разговору, прикосновениям, нежности ее губ, влажности ее рта и жару стройного тела.
Румпель услышал какой-то шум и беспокойно приподнялся на локтях, прислушиваясь. За окном ветер гнул ветки деревьев, что хлестали по старинным стеклам замка. Свет полной луны падал сквозь окно на его постель, освещая ноги. Где-то вдали волк завыл на луну. Мужчина надеялся, что ему показалось, но крик повторился. Ругаясь про себя, он быстро соскочил с кровати и босиком, опираясь на посох, поспешил на третий этаж. Крики доносились из комнаты Эммы. Он уже знал, что увидит: мечущуюся в агонии девушку, кричащую, молящую о пощаде. Распахнув двери, Румпель зашел в комнату и, присев на край кровати, коснулся плеча Эммы.
— Эмма, проснись, — девушка продолжала что-то шептать, отрицательно качая головой. Отставив посох, Румпель взял ее за плечи и встряхнул, продолжая попытки достучаться до нее, разбудить. Резко распахнув глаза, Эмма испуганно вскрикнула, начиная отбиваться от мужчины.
— Нет! Нет, не трогай меня! Не надо! Прошу!
— Стой! Эмма! Эмма, это я. Все хорошо, я рядом. Это сон. Сон. Кошмар, просто кошмар, — он пытался поймать ее, но она все дальше отползала от мужчины, начиная отбрыкиваться ногами.
-ЭММАХЭННАУЭР! — рявкнул Румпель, наконец-то поймав больно бьющую ногу девушки за щиколотку. Эмма замерла, уставившись на Румпеля широко распахнутыми глазами в которых плескался животный ужас.
— Это… ты, — едва слышно шепнула она. Румпель кивнул, не сводя с нее взгляда. Ее глаза метнулись к его руке, держащей за ногу. Мужчина медленно разжал пальцы, отпуская ее. Эмма подобралась, прижимая к себе ноги и обхватывая их руками.
— Все хорошо Эмма. Это только сон, кошмар, — девушка отрицательно покачала головой, сильнее обнимая себя. — Тише, все хорошо, — он потянулся к ней, но девушка дернулась, испуганно следя за его руками. — Я не причиню тебе вреда, только обниму, — нехотя, боязно, она придвинулась ближе.
— Вот так, все хорошо, — как только она оказалась в его объятиях, почувствовав его запах, что стал для нее уже родным, девушка крепко обхватила его за талию, сжимая с такой силой, что Румпель невольно охнул. — Ты меня сейчас раздавишь, — он ласково улыбнулся, погладив девушку по волосам. Хватка ослабла, и Эмма что-то невнятно пробормотала.
Мужчине было все равно, что сейчас бормочет эта, так похожая на ребенка, девушка. Когда-то именно так вел себя Бэй. Румпель знал несколько способов, как избавиться от кошмаров и, если не сегодня, то вскоре, он обязательно попробует их с Эммой.
— Тебе нужно поспать, — девушка отрицательно замычала, продолжая утыкаться носом в его шею. — Ты не спала несколько ночей, я знаю. Все будет хорошо, я буду рядом. Вот на этом кресле, — он показал на рядом стоящее кресло рукой. — Не бойся. Я спасу тебя, — Эмма нехотя выпустила его из объятий, ложась в кровать. Мужчина заботливо подоткнул одеяло и, накрыв свои босые, уже замерзшие ноги вторым одеялом, удобнее устроился на кресле.
Эта ночь обещала быть бессонной.
Комментарий к Глава 46. ХЭЙ-ХЭЙ, СТРАННО, НО В НОВОГОДНЮЮ НОЧЬ НА МЕНЯ НАПАЛО ВДОХНОВЕНИЕ!
ВСЕХ С НАСТУПАЮЩИМ, С НОВЫМ И С УЖЕ НАСТУПИВШИМ НОВЫМ ГОДОМ!!
огромного вдохновения вам, личного Румпельштильцхена, удачи и счастья в этом году! и пускай все козлы в вашей жизни останутся в 2015 году.
====== Глава 47. ======
Горячие руки скользили по ее телу. Шероховатые, потные, огромные ладони сжимали ее грудь, выкручивая соски. Кто-то большой обдавал горячим, несвежим дыханием ее ухо, шепча о том, что она будет их рабыней до конца века. Боль разливалась по телу, когда мужчина охотно, желая причинить ей больше боли, вонзался своим членом в ее лоно, насилуя ее. Болезненные хрипы срывались с ее окровавленных губ. Голова продолжала раскалываться, а огни сливались в одно пятно.
Лезвие ножа, вырезав последние завитушки ее имени на теле, вонзилось ей в сердце. Она должна была кричать от боли и захлебываться собственной кровью, но девушка ничего не ощущала кроме тепла. Откуда-то в помещении появился сильный порыв ветра, задувая горящие свечи. Насильник поспешно слез с нее и, как и его последователи, попятился назад, кроме того, кто вонзил в нее этот кинжал. Оружие придало ей неестественную силу, она почувствовала, как боль исчезает, как затягиваются раны и исчезают синяки, как магическая энергия импульсами распространяется по ее телу. Руки незнакомца потянулись за кинжалом, нужно было вырвать его из груди. Каким-то чувством Эмма осознала, что когда кинжал вошел в ее плоть, она была с ним единым целым. Гнев, злость и обида огромным комом зародившиеся там, где сердца достигало острие кинжала, порожденного темнотой, превратились в неконтролируемую бурю эмоций.
— Проснись!
Ей хватило единственного взгляда на человека, тянувшего свои руки к кинжалу, чтобы его откинуло к стене. Медленно, властно, девушка вытащила кинжал из собственной груди, чувствуя, как рана медленно затягивается. Еще мгновение назад, глаза, спрятанные под маской, горели похотью, теперь она видела там ужас. Усмехнувшись, она взмахнула рукой. Настало время мстить.
В ту ночь все присутствующие в том зале подверглись пыткам, которые трудно было вообразить. Тьма в девушке хохотала и плясала вокруг этих несчастных мешков с костями, раз за разом переламывая им кости, вытягивая кишки, насилуя, сдирая живьем кожу. Девушка купалась в крови и счастливо смеялась.
Месть.
Братство, собравшееся под одной крышей, дабы обрести власть над всей тьмой, подвергнув ее пыткам и насилию, вмиг перестало существовать. Эммахэннауэр в эту ночь стала воплощением тьмы. Чудовищем, которое пугало любое живое существо. Предоставленное самой себе, брошенное на произвол. Она познавала себя сама, училась контролировать тьму, различать собственные мысли и желания от шепота темного зверя. Ей понадобилось около века, чтобы взять под контроль свою мстительную, беспощадную, животную сущность.
— Эй, проснись! — вскрикнул мужчина, уворачиваясь от хаотично двигающихся рук и ног.
Этой ночью, он молча пришел в ее комнату, удобнее устраиваясь в кресле со своим одеялом. Девушка одарила его хмурым взглядом, но ничего не сказала. Кошмары последнее время были очень реалистичными и страшными, что ужасно изматывали девушку, как теперь, и самого мужчину. Прошлой ночью Румпель несколько раз вскакивал с кресла, вырывая девушку из лап кошмара. Весь день они провели молча, понимая друг друга с полу взгляда, будучи ужасно уставшими и не выспавшимися.
