— Говорит, что все хорошо, что о нем заботятся. Вот тут написал, что научился писать и читать, — он неловко ткнул куда-то в середину свитка. Когда он говорил, его голос был с хрипотцой и становился все тише и тише, тогда, как Эмма хмурилась все больше и больше. Она склонилась ниже к нему и наконец-то заметила то, что ее настораживало. Его глаза не бегали по строчкам. Он упрямо смотрел в середину листа и просто говорил. Эмма прищурилась, он хотел обмануть ее, и тьма внутри нее довольно заурчала, радуясь такому повороту событий. Девушка встряхнулась, стараясь понять его и не допустить ошибки. Догадка озарила ее, но стоило проверить...

— Замечательно! — слишком радостно вскрикнула Эмма. — Тогда вернемся к твоей готовке. Перед мужчиной упала поваренная книга. — Покажи, что ты сегодня готовил.

Румпельштильцхен вымученно посмотрел на девушку. Ощущение того, что его обман был раскрыт, неприятно давило на него. Но ему было так стыдно. Ему не хотелось, чтобы она смотрела на него насмешливо, чтобы она засмеялась в лицо или прекратила с ним разговаривать только из-за того, что он был необразован. Мужчина не считал себя глупым, он всегда впитывал в себя любую информацию, что мог слышать, как до проживания в замке, так и после. Он изучал книги, которые были в зале, но только те, что были с иллюстрациями. Желание научиться читать и писать всегда присутствовало в нем и передалось его сыну. Он был счастлив, что Бэю выпала такая возможность. Но Румпельштильцхен не понимал, почему Бэйлфаер решил так пошутить над ним и поставить его в неловкое положение перед Темной. Не думал же он, что Эмма занимается его отцом так же, как какая-то семья занимается им самим.

Вздохнув и прокляв всех на свете, а особенно кулинарию, Румпельштильцхен открыл книгу и нашел нужный рецепт. Эмма нахмурилась, странно, блюдо на картинке было точь-в-точь таким же, какое было сегодня подано к столу. Только вот...

— Что ты использовал для приготовления мяса? — поинтересовалась она, пробежавшись глазами по рецепту.

— Яблоки, сливы, морковка и все, — уверенно произнес он. Там не было никаких слив, по крайней мере, так не было написано в рецепте.

— В рецепте сказано: картошка, горошек, лук и морковка, — сказала девушка, постукивая ноготками по столу. — Ты почти угадал, — насмешливо фыркнула она и забрала несчастную книгу из его рук.

Румпельштильцхену было стыдно, и он не хотел поднимать на нее глаз. Пальцы нервно подрагивали, а сам мужчина внутренне сжался, готовясь встретиться с потоком насмешек и хихиканья Темной. Эмма шумно выдохнула, а он затаил дыхание.

— Я предлагаю тебе сделку, — спокойно произнесла Эмма. Румпельштильцхен затравленно посмотрел на нее, и девушка отметила, что его щеки слегка покраснели.

— Какую? — это было единственное, на что он был способен сейчас.

— Пообещай мне, что ты никогда больше не будешь мне врать, — его глаза удивленно расширились, и Эмма вскинула руку, останавливая его возмущение. — В свою очередь, я прочту тебе это письмо, — она выхватила свиток из его руки и помахала им перед носом.

— Не равноценно, — смущенно буркнул он, понимая, что его обман был раскрыт, и девушка не смеялась над ним, по крайней мере сейчас.

— Мм... Более чем, не стоило разыгрывать этот спектакль.

— Хорошо. Сделка, — выдохнул он и нетерпеливо заерзал на стуле. Эмма усмехнулась про себя, когда увидела в его глазах не грусть, а детский восторг и ожидание. Развернув свиток, она стала читать.

— Папа, спасибо тебе за подарок, эта лошадка теперь будет стоять у моей кровати. Ты знаешь, я всегда любил сюрпризы от тебя. Даже когда ты не рядом, тебе удалось удивить меня. Со мной все хорошо. Ко мне хорошо относятся и заботятся обо мне, я живу с хорошими людьми, хожу в школу. Ты даже не представляешь, как много у меня появилось друзей. А еще я вырос, наверное, теперь я такой же, как ты. У меня не так много времени, чтобы рассказать тебе обо всем, что произошло в этот год. Хочу чтобы ты знал, я скучаю по тебе и больше всего на свете хотел бы встретиться с тобой. Люблю тебя, папа, — Эмма старалась контролировать свой голос, что предательски заскрипел на последних словах. Девушка затаила дыхание, когда посмотрела на Румпельштильцхена. Мужчина был растроган до слез и сидел с блаженной, счастливой, улыбкой.

— Спасибо, это... это многое для меня значит, — прошептал он, протянув руку к пергаменту.

— Подожди, тут есть еще дополнение, — дополнение было написано мелким почерком внизу свитка, так что девушка не сразу обратила внимания на это. — Ты думаешь, я забыл? Нет. Просто я хочу поблагодарить Темную за то, что прочитала тебе мое послание, — Эмма нахмурилась, вчитываясь в строки. С каждым словом ее голос становился тише, переходя в задумчивое бормотание. — И согласилась научить тебя читать и писать.

«Согласилась научить читать и писать... Согл..!!!»

Эмма поперхнулась и свирепо посмотрела на Румпельштильцхена, что смущенно опустил глаза, стараясь скрыть свою улыбку.

«Этот поганец обвел меня вокруг пальца! Ну, хитрюга! Отцовский сын, Мерлин его задери!»

— Я не... — возмущенно начала она, но Румпельштильцхен успел вставить свое слово.

— Спасибо!

— Ч-что?! — взвизгнула Эмма, потеряв над собой контроль.

— Я говорю: спасибо, — мягко повторил он и одарил ее счастливой улыбкой. Румпельштильцхен понял, что она не собирается смеяться над ним, а его сын умудрился еще и обвести ее вокруг пальца. Конечно, она могла отказаться от своих слов, но это бы выглядело так, как будто Темная испугалась вызова. Он не смог удержать дурацкой улыбки, с которой смотрел сейчас на девушку. Не смотря на возмущение и неловкость ситуации, Эмма выглядела очень милой. Мужчина из последних сил сдерживался от смеха, наблюдая за ней.

— А... Как... Да что за!

«Ээээ...»

— На! — она бросила перед ним на стол свиток и оттолкнувшись от стола, стала ходить взад-вперед. — Чтобы я еще раз виделась с твоим сыном! Нет! Это возмутительно! Он плохо воспитан!

— Да... совсем отбился от рук, — поддакнул он ей.

— Именно, ему нужно... Стоп! Ты издеваешься надо мной?! — она резко развернулась и подошла вплотную к нему, смотря в его невинные глаза сверху вниз.

— Нет... — он подарил ей виноватую улыбку.

— Ясно, — она шумно выдохнула, перебирая в голове все знакомые ей ругательства. — Хорошо. И прекрати улыбаться, раздражает, — Румпельштильцхен вместо того, чтобы перестать улыбаться, просто закрыл рот рукой. Эмма закатила глаза.

«Инициатива наказуема. А добрые дела и подавно. Где я свернула не туда?»

Взмах руки, и перед ним на столе появляются несколько листов бумаги и чернильница. Эмма не знала с чего начинать, она представления не имела, как нужно учить человека читать и писать. Тем более взрослого человека. Эмма надеялась, что это будет проще, чем она представляла. Пока девушка размышляла, чего еще не хватает для полноты картины, Румпельштильцхен, чьи глаза счастливо горели, был полон энтузиазма. Он нетерпеливо ерзал на стуле, разрываясь между желанием прикоснуться к чистой бумаге или схватить золотистое перо из чернильницы.

Поразмыслив, Эмма молча наколдовала еще пару детских книжек, удивляясь абсурдности ситуации и надеясь, что Румпельштильцхен не начнет возмущаться, иначе ее доброта на этом закончится. К ее удивлению, мужчина радостно схватил первую книгу и стал рассматривать ее.

«Замечательно! Просто замечательно! Хотела помочь, Эмма? Получи и распишись. Всегда хотела быть кем-то другим? Пожалуйста, Темная, практикуйся» — ворчание в ее голове не утихало, и девушка уже не знала, возмущалась ли она сама или тьма кричала вместо нее.

— Тебе, как для ребенка, объяснять? — резче, чем требовалось, спросила Эмма и, подтянув к мужчине стул, села рядом с ним.

— А разве знаешь, как? — парировал он, но встретив ее хмурый взгляд, приструнил себя. — Просто объясни, как считаешь нужным.

— Тебе лучше сначала ознакомиться с алфавитом, наверное, писать будешь учиться одновременно, — Эмма взяла из его рук книгу и открыла на первой странице.