— Где твой посох? — Белль впервые задала мучающий ее вопрос. Он так долго был без него, наверное, лодыжка убивала его. Но видя, насколько он был радостным и счастливым, Белль казалось, что будь его нога сломана, он вряд ли бы это сейчас заметил.

— Он у самого входа. Я оставляю его здесь, потому что с ним куда более опасно передвигаться, чем без него, — немного приврал Румпель, и, прихрамывая до нужного места, показал ей посох. Все же сила пещеры творила некоторые чудеса с его ногой. Тут он не так чувствовал боль, ту, что разорвет его лодыжку сегодня на части, как только он покинет пределы пещеры напоминая ему о всей нагрузке, которой он подверг ногу сегодня.

Белль остановилась, увидев его хмурое лицо.

— В чем дело?

— Там мокрый снег, — хмуро произнес Румпель, чувствуя, насколько понизилась температура за пределами пещеры. Он видел, как ветви деревьев гнулись под сильным ветром, задержись они буквально на час дольше и они бы вряд ли выбрались из снежных заносов. — Нам нужно как можно скорее попасть домой, — он стал спешно стаскивать с себя пальто.

— Ни в коем случае! — воскликнула Белль, отстраняясь от него.

— Ты в домашнем платье и тряпичном пальто, они едва спасут тебя от холода, не то, что от дождя.

— А ты останешься в рубашке и жилете. Румпель, я никогда так не поступлю с тобой, ты можешь поймать смерть, если будешь так ходить. И не говори мне, что ты никогда не мерзнешь. Ни один человек не вынесет такой погоды.

Мужчина растеряно открыл и закрыл рот. Противопоставить этому он ничего не мог.

— Белль, не будь глупой. Я прошу тебя, дорогая. Ты можешь заболеть, путь очень долгий, позволь мне позаботиться о тебе, — умоляюще произнес он, понимая, что попытки вразумить ее тщетны.

— Так же как и ты. Либо мы поступаем по моему либо умираем здесь от холода насмерть, — она упрямо сложила руки на груди, взглянув на него.

— Хорошо! — зарычал он, яростно натягивая пальто на себя. — Мы идем так быстро, как можем. Если я отстаю, ты продолжаешь двигаться дальше. Мое пальто не мокнет. Мы договорились? Белль, мы договорились?! — вскрикнул он, едва не поймав себя на мысли, что едва не выдохнул через нос дым.

— Мы договорились, — довольно произнесла она, направляясь к выходу.

Они чертовски не договорились, когда он понял, что Белль ни при каких обстоятельствах не собиралась оставлять его позади, жертвуя своим теплом и здоровьем ради него. Это покоряло и одновременно приносило ему боль и ярость на свою беспомощность в противостоянии ей.

Ввалившись в дом, изможденные и мокрые, они поспешили избавиться от одежды. Хромая, бросив на пол пути посох, Румпель устремился к очагу, по ходу скидывая с себя влажное тяжелое пальто.

— Нам нужно согреться, или заболеем, — объяснил он, едва сдерживая свою злость. Он понимал Белль, ее заботу и беспокойство и будь он на ее месте, поступил бы точно так же, но он не был. Присев у очага так, чтобы она не видела его из-за спины, он подернул пальцами, тут же разжигая пламя. С трудом поднявшись на ноги, без помощи посоха, Румпель быстро сбросил с себя бесполезный жилет и обернулся к дрожащей, неловко переминающейся с ноги на ногу Белль.

Она успела лишь скинуть с себя мокрое от снега тяжелое пальто, пальцы не слушались от холода, а дрожь пронизывала все ее тело. Хотелось тепла и сухости. Она настолько замерзла, что не могла даже на мгновение сосредоточиться и попытаться позаботиться о себе. Белль была благодарна, что она была не одна, возможно, ей бы не удалось согреться в одиночестве. Румпель немедленно подошел ближе, схватив ее холодную руку своей, он как можно скорее подтянул ее к огню, тут же начав быстро развязывать шнуровку спереди платья.

— Нужно немедленно это все снять. Белль, ты вся дрожишь, — испуганно произнес мужчина, нервно начиная дергать за завязки, которые лишь все больше становились узлом, не помогая ему. Она лишь виновато взглянула на него, непроизвольно потянувшись ближе, чувствуя, как от его пальцев исходило тепло, проникающее сквозь мокрую ткань. Где-то глубоко в мыслях она задалась вопросом, почему он был таким сухим и теплым.

Рыкнув, Румпель резко дернул нити, разрывая платье. Теряя терпение, не прилагая особых усилий для сохранения ее одежды в целости, он стал раздирать прилипшую к телу ткань. Когда мужчина освободил ее от домашнего платья, руки неуверенно застыли над мокрой ночнушкой, соблазнительно прилипшей к обнаженному телу. Нервно облизнув пересохшие губы, он взглянул на Белль.

— Прошу, скажи что-нибудь…

— Мне х-холодно, — сквозь стучащие зубы выдавила она, покачнувшись в сторону тепла.

— Глупая девушка, — зарычал он, разрывая последнюю мокрую ткань, что скрывала ее достоинство, тут же накрывая плечи лежащим на кровати одеялом. Его действия были быстрыми и точными и только маленькая коварная мысль дразнила его тем, что он мог бы воспользовавшись ее состоянием, полюбоваться ее телом хоть на мгновение. Едва ткань коснулась ее, он тут же притянул дрожащее тело к себе, заключая в крепкие объятия. Едва Белль почувствовала тепло тела, она вцепилась в него, впиваясь пальцами в сухую ткань его рубашки, в попытках слиться с ним в единое целое. Румпель задушено охнул, едва не потеряв равновесие с ней на руках и немного сместился, позволив ей быть ближе к огню.

— Вот так, дорогая. Позволь теплу проникнуть в твое тело, ты сейчас согреешься, — бормотал он, уткнувшись носом в ее влажные волосы, методично растирая спину сквозь одеяло. — Я рядом, сейчас все будет хорошо, — тихо шептал он, мысленно поднимая температуру своего тела на несколько градусов выше. Он не хотел, чтобы его храбрая, добрая и отчаянная девушка заболела.

Румпель растирал ее тело до тех пор, пока хватка на нем не ослабла, а дрожь почти не утихла. Она все еще подрагивала в его руках, но этого стоило ожидать, тело не могло справиться с таким стрессом сразу.

Когда руки скользнули по его спине, он улыбнулся: Белль пришла в себя.

— Я… голая? — хрипло и неуверенно поинтересовалась она, ближе прижавшись к его телу.

— Да, — помедлив, ответил он. — Ты кричала, что тебе жарко и бросала в меня одежду, пока я не остановил тебя.

— Что ж, это было лучшее мое решение за последние несколько часов, — пробормотала она, уткнувшись носом в его плечо.

На мгновение Румель едва не прикусил язык, услышав ее, тут же обрадовавшись, что с ней все в порядке, если ее чувство юмора уже вернулось.

— Я испугался за тебя, ты ни на что не реагировала, — серьезно сказал он, уткнувшись носом в месте на шее, где бился пульс. Ее сердцебиение успокаивало бушующий в нем адреналин и страх.

— Спасибо, — выдавила она, когда тело пробрала еще одна дрожь.

— За что?

— За заботу и… тепло, очень неординарный способ согреть беззащитную девушку, — с улыбкой произнесла Белль, поцеловав его в плечо через рубашку, задавшись вопросом, почему он был таким сухим в ее руках.

— Лучший способ быстро согреться, это получить тепло тела или разогнать кровь. Я… я бы хотел сделать это… — он осторожно, неуверенно коснулся губами пульсирующей точки на ее шее.

— Что ты имеешь ввиду? — Белль нахмурилась, борясь с желанием отодвинуться от него, чтобы взглянуть ему в глаза и прижаться ближе в поисках тепла.

— Белль, позволь мне доставить тебе удовольствие, это.

— Румпель, я не…

— Я знаю, любое твое слово и я остановлюсь. Я говорил то, что имел в виду в пещере, ты будешь в порядке, я тебе обещаю, — спешно пробормотал он, проложив медленную осторожную дорожку поцелуев вдоль ее шеи.

— Почему мне кажется, что есть другие способы? — с улыбкой произнесла она, опустив руки ему на талию. — И ты выбрал лишь самые удобные для тебя.

— Но это самый действенный, — запротестовал он, нежно прикусив мочку ее уха. — К тому же, я должен тебя немного наказать, за неповиновение мне. Мы едва добрались до дома живыми.

— Что ж, — подавив дрожь, прерывисто выдохнула она. — Если он такой действенный, как ты говоришь…