— А то что? Вновь укусишь меня? — она рассмеялась, немного отбегая от него, удивляясь насколько ловко он мог двигался среди минералов без посоха. — Между прочим, это ты дразнил меня весь день.

Увидев ее отдаляющуюся спину и игривые глаза, желчь поднялась к его горлу. Огонь пламенем горящий в груди, стал бесконтрольно разгораться, распространяя жар под его кожей, покалывая и зудя, пробуждая в нем самые глубокие, самые животные инстинкты. Она, такая милая, сладкая Белль, его девушка, его хозяйка, его сердце, сейчас была для него…

— Так что, Румпель? — она подернула бровями, вновь отскакивая от него.

… добычей.

— Белль, — он прерывисто выдохнул, с жадностью смотря за каждым ее движением, ноги сами несли к ней, игнорируя легкую боль в лодыжке. Чуткий слух улавливал ее сердцебиение на расстоянии. — Пожалуйста, только не беги… тебе нельзя бежать, ты будешь…

Он потянулся к ней и она, проигнорировав просьбу со смехом, побежала вглубь пещеры.

… жертвой.

Белль услышала какое-то животное, глубокое рычание и остановилась, прислушиваясь и одновременно пытаясь восстановить дыхание. Было тихо. Подозрительно тихо. Она бежала не быстро и не далеко, позволив и ему наслаждаться этой игрой. Но сейчас она поняла, что ее никто не преследовал.

Растеряно она обернулась, осматриваясь. В глубину пещеры едва доходил свет от огня, а тени на стенах приобретали ужасающие силуэты.

— Румпель? — позвала она, пытаясь уловить хоть один звук. Белль отступила на шаг назад, неуверенно смотря в ту сторону откуда пришла. Множество кристаллов создавали иллюзию, отражая и переливаясь, они скрывали ту дорогу, которой она пришла. Сделав еще несколько шагов назад, она зацепилась за лежащий камень и едва не упала, если бы не что-то горячее, налетевшее на нее и прижавшее спиной к стене. Белль испуганно вцепилась в его плечи, тут же выдохнув, услышав знакомое бормотание.

— Я просил не убегать. Глупая девушка, я просил не убегать. Белль, простая просьба, не бежать. Почему ты побежала Белль. Дорогая, прекрасная Белль. Я так не хотел, чтобы ты убегала.

Все протесты и возмущения умерли на кончике языка, когда мужчина так отчаянно говорил, чередуя слова нетерпеливыми поцелуями на шее. Она почувствовала, как его руки скользнули под пальто, поглаживая талию и переходя на спину. Он навалился на нее всем телом, все сильнее прижимая к стене, причиняя легкий, но терпимый дискомфорт.

Когда с ее губ сорвался первый стон, Румпель довольно замычал, захватив кожу этого чувствительного места на шее губами, слегка посасывая, надеясь, что на ее белоснежной коже останется легкий след, свидетельствующий всем, что она принадлежала только ему. Почувствовав, как Белль немного расслабилась, а руки заскользили по его плечам, он поднялся поцелуями вверх по шее, покусывая и жадно целуя вдоль челюсти, пока не добрался до губ. Она охнула, удивленная напором, когда он смял ее губы своими. Его горячий умелый язык нагло проник ей в рот, коснувшись неба в легкой щекотке. Одна рука обхватила ее за шею, двигаясь вверх к волосам, погружая пальцы в распущенные волосы, мягко массируя и прижимая ближе к себе, не позволяя отстраниться от себя. Его язык коснулся кончика ее, призывая переплестись с ним в этом страстном танце, захватывая и кружась, когда она позволила это сделать.

Слишком много ощущений, которых Белль никогда не испытывала прежде. Голова кружилась от его запаха, прикосновений и исходившего от тела жара. Низ живота приятно свело судорогой, а желание иметь Румпеля все ближе к себе становилось более подавляющим.

Она вздрогнула, когда мужчина игриво прикусил кончик ее языка, тут же обхватив его губами. Белль не заметила, как вторая рука коснулась кончиками пальцев ключиц, спустилась к выемке на ее шее, и опустилась ниже, проведя между грудями, ненавязчиво потянув за завязки, и остановилась под грудью, мягко сжимая. Белль разорвала поцелуй, пытаясь восстановить дыхание, охнув, когда его пальцы коснулись нижней части груди, в нежном, осторожном прикосновении.

Тело дрожало, пытаясь сдерживать магию и внутренний огонь из последних сил. Его сладкая маленькая Белль просто таяла в руках, не сопротивляясь, а лишь издавая эти милые звуки, которые он хотел слышать все чаще и громче. Он спустился вдоль подбородка к шее, покрывая порозовевшую от его служения кожу маленькими поцелуями. Он слышал, как учащенно бьется ее сердце, как ласковые руки не отталкивают, а лишь погружаются в волосы, вызвав у него довольный, блаженный стон, когда ноготки нежно начали царапать кожу его головы. Чтобы это ни было, магия пещеры или сама Белль, но сегодня он был готов пожрать ее полностью. И мало что сможет остановить его.

Белль ойкнула, почувствовав, как его губы спустились ниже, а язык медленно облизывал открывшуюся полоску кожи между грудями. Она смущенно уставилась на мужчину, удивляясь тому, когда он успел так ловко развязать завязки на лифе ее домашнего платья. Но это было так приятно и горячо, что пальцы сами невольно сжались в его волосах, вызвав у него удивленный звук. Она потянулась к шее, желая дать хоть немного той ласки, которую он давал ей сейчас своими руками и губами, но мужчина неожиданно замер. Не поднимая на нее взгляда, он захватил ее руки своими, ласково, но настойчиво убирая их от шеи.

— Румпель…

— Тише, просто позволь мне, — его голос был хриплым и слова едва понятны, от его акцента. Белль никогда не настаивала на этом, он всегда отводил ее руки от шеи и ей казалось, она понимала почему. Если он был рабом, значит на шее было клеймо или что-то более ужасное, чего он стеснялся или стыдился. Ей хотелось утешить его, сказать, что это не имеет для нее значения, но не в этот раз. Не тогда, когда он неожиданно уткнулся лицом в грудь, потершись об нее как кошка. Почувствовав напряжение, Румпель вновь поднялся вверх, целуя шею, направляя ее руки к себе за спину под его раскрывшимся пальто. Ее ноготки вцепились в кожу жилета настолько отчаянно и с такой силой, что Румпель на мгновение потерял равновесие, завалившись на нее и издав довольный смех где-то в районе ключицы.

Его зубы прикусили нежную кожу сорвав с ее губ еще один стон, когда она почувствовала что-то, что мимолетно коснулось ее груди. Губы были настолько настойчивы в поцелуях, что она не сразу поняла, что его руки уже не обнимали за талию и не играли с волосами. Румпель медленно, едва ощутимо провел костяшками пальцев по ее груди, едва задевая чувствительные соски под тканью платья.

— Белль, — выдохнул он, накрыв ее губы своими. Девушка подалась ему на встречу, желая прижаться всем своим телом к нему, хоть немного утолить то напряжение, что с каждым мгновением становилось все более невыносимым. Она выдохнула и резко замерла, когда обе его руки накрыли грудь, мягко сжимая, увеличивая жар во всем теле, принося удовольствие и первые нотки страха.

Он всегда был внимательным и отзывчивым к ней. Белль была невинна, но она понимала, что такой мужчина, как он, вряд ли будет так долго терпелив с ней. Воспитание и традиции не позволяли ей прыгнуть в омут с головой, не смотря на то, что она тайно мечтала об этом. Она слышала так много рассказов о боли в первый раз и жестокости мужчин в постели, что сейчас, тая от прикосновений Румпеля, она поняла, к чему все шло. Белль замерла, вцепившись в его жилет, то ли отталкивая, то ли прижимая к себе, осознав, что она была совершенно беспомощна, глубоко в пещере, наедине с мужчиной, который впервые настолько отчаянно и жадно хотел ее. Она не была готова. Не сейчас. Не здесь. Не так. Ее мысли истерично метались в голове, медленно разгоняя дымку желания.

Почувствовав, что Белль перестала отвечать на ласку, а тело словно окаменело его руках, это словно отрезвило его. Позволив взглянуть на них со стороны, ему не потребовалось много времени, чтобы понять все чувства, передающиеся через ошейник. Он издал разочарованный звук, заворчав, когда после этого, казалось, Белль стала теперь вжиматься в стену, а не прижиматься к нему. Румпель ласково поцеловал ее в щеку, медленно перенося руки ей под грудь, не отступая, но и не пугая.