Голд вновь беспомощно что-то проворчал, уткнувшись ей в ухо, щекоча чувствительную кожу теплым дыханием. Белль усмехнулась, изворачиваясь от него.
— Пожалуйста, — она поймала его взгляд своим. — Пообещай, — видя, как дракон нахмурился, девушка коснулась кончиками пальцев нежной чешуи между ноздрями, появившейся после заживления одной из ран. Нехотя он кивнул, неожиданно для нее уткнувшись носом в мягкий живот и подтолкнув ее назад. От неожиданности Белль вскрикнула, но тут же оказалась у него в лапе, которой он до этого подталкивал ее к себе. Она немного напряглась, ожидая от него дальнейших действий, но дракон лишь расслабился, и, прикрыв глаза, стал потираться мордой о ее бок, тычась в живот, иногда лаская шею языком. Его лапа не сжималась, а только поддерживала ее вес на себе, подстраиваясь под легкое тело девушки, позволяя ей удобнее расположиться на нем, принимать ласку или изворачиваться от особо щекочущих движений. Голд позволил себе поддаться наслаждению, он все еще держал себя в руках и возможно ему придется этой ночью не раз прокусить собственное запястье, но сейчас он хотел сделать что-то, что могло помочь забыть ее беды и просто насладиться моментом. Его размеренные ласкающие движения, расслабили Белль настолько, что веки стали тяжелеть, и девушка с трудом боролась со сном, когда его ласка сошла на нет, а его изучающий взгляд становился все более задумчивым и отдаленным. Пока она нежилась в его руках, мысли дракона истошно метались в голове, наполняя его то паникой, то чувством полной удовлетворенности, разжигая все сильнее в нем давно погасший уголек надежды. Она была так миниатюрна и прекрасна, добра и сострадательна, что он видел только один способ помочь ей. Но готов ли он был раскрыться ей настолько, довериться и позволить надежде разгореться с новой силы, захлестнув его этим новым, дано забытым для него чувством с головой?
— Голд, — проворчала она, сонно потеревшись щекой о грубую подушечку одного из его пальцев, когда почувствовала, как дракон прекратил свои служения ей.
Вздохнув и не желая ее будить, Голд подтолкнул ее мордой в бок, немного грубо и так не свойственно той ласке, которую он ей дарил ранее. Белль ойкнула, распахнув глаза, и расфокусировано посмотрела на фыркающего дракона, нахмурившись, когда он стал медленно убирать руку из-под нее. Сонная, она едва держалась на ногах, когда лапа аккуратно поставила ее на земле, слегка поддерживая, но не давая той колыбели, что было ранее. Он аккуратно, боясь, что она упадет и заснет на земле, подтолкнул ее носом в сторону выхода.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — сонно, немного обиженно пробормотала Белль, потирая глаза и борясь с сонливостью. Он издал какой-то сожалеющий звук, но более уверенно подтолкнул ее в бок к выходу. — Или ты хочешь, чтобы я отдохнула в доме? — нехотя, поддаваясь его настойчивости, спросила девушка, согнав с себя сонливость, когда Голд довольно заурчал в подтверждении ее слов. Немного покачиваясь ото сна, Белль медленно пошла на выход и замешкавшись у дверей, обернулась, с надеждой взглянув на выжидающего дракона.
— Ты же не уйдешь?
Голд заворчал, неопределенно качнув головой. Дракон не знал, чего ему больше хотелось, сбежать от этого опьяняющего и дурманящего запаха или провести жизнь, втираясь мордой в тело этой миниатюрной женщины, доставляя ей удовольствие. Но сейчас все это ушло на второй план, он вынужден был остаться, позаботиться о ней, так как не мог сделать ее проклятый муж.
— Я надеюсь, что если это сегодня будет мой последний день в этом доме, мне удастся хотя бы попрощаться с тобой. Не отказывай мне в этом. Спокойной ночи, Голд, — Бель подарила ему слабую улыбку, что не коснулась ее глаз и покинула ангар оставив его наедине со своими мыслями.
Какое-то время он смотрел ей в след, через щель в досках, пока она не закрыла за собой дверь. Дождавшись того, как, он надеялся, она заснула, Голд беспокойно взмахнул хвостом несколько раз. Он не хотел прощаться. Не хотел, чтобы Белль страдала. Ему необходимо было ее отблагодарить…
Дракон неуверенно переступил с ноги на ногу, прислушиваясь к собственным ощущениям. Он провел достаточно времени в любви и ласке, наслаждаясь добротой и теплом этой женщины, питаясь и не зная жажды. Голд впервые за долгое время обратился к драконьим богам за помощью. То, что он планировал сделать, требовало много сил и уверенности в своем выборе, то, чего ему не хватало долгое время, то, чего он не делал, едва попал в руки своего первого хозяина.
Вдохнув глубже, он сосредоточился на внутреннем огне, медленно растекающимся по венам с каждым ударом его сердца. Помимо жара, ему необходимо было тепло и безопасность, сконцентрировавшись, Голд обратился к своим недавним воспоминаниям. Перед глазами пронеслись воспоминания о Белль и ее заботе о нем, то, как она читала книгу и там, где он встретил ее у озера.
Он почувствовал, как тепло разлилось по всему его телу, сопровождая волны легким жжением по коже, немного не приятным, но терпимым. Дракон шумно выдохнул, когда его тело стало окутывать золотистое свечение, все сильнее согревая его старые кости. Его крылья сложились, врастая в спину, а хвост медленно уменьшался в размерах. Ноги задрожали, с трудом справляясь со столь забытой и сильной магией, он покачнулся, когда кожа стала терять его золотистую окраску, а когти на лапах втянулись обратно. Потребовалось немного больше усилий, чем он ожидал, когда трансформация продолжала медленно охватывать его тело. Когда дымка исчезла, Голд громко застонал, обессиленно упав на колени, уткнувшись лицом в сложенные руки на земле. Его тело дрожало, горячее и влажное от сделанных им усилий. Ему потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться и прийти в себя. Сделав еще один глубокий вдох, он медленно поднял голову от рук и, продолжая стоять на четвереньках осторожно, опасливо осмотрелся. Было непривычно возвращаться к человеческому обличию, не тогда, когда веками стоял на земле только на четырех лапах. Кончики его пальцев беспокойно заерзали по земле, а взгляд метался по окружающим предметам, пытаясь напомнить себе, что он был все там же, что ничего не изменилось, это всего лишь другой взгляд на вещи. Человеческий.
Отдышавшись и собравшись с силами, он попытался медленно встать, едва не упав с первых нескольких попыток от непривычки. Когда ему все-таки удалось подняться, он болезненно вскрикнул, забывшись и опершись на изувеченную ногу. Его губы плотно сжались в тонкую линию, когда он увидел, как много рубцовой ткани осталось на его лодыжке. Это было ужасающе и отвратительно.
Фыркнув, он осторожно сделал пару шагов, привыкая к твердой земле под ногами, вспоминая, как ему следует носить себя, как держать осанку. К счастью, недалеко от него лежала небольшая палка, недавно служившая помощью в мастерской Гастона, поэтому Голд с особым удовлетворением решил присвоить ее себе.
Несколько неловких шагов и он сумел приспособиться к ходьбе с палкой так, чтобы его нога могла все еще поддерживать его, но не причинять такого дискомфорта, который был ранее.
Теперь он был готов. Ему следовало еще потратить немного времени для собственного спокойствия, упорядочить все свои мысли, притупить страхи. Сегодня он должен быть главным на этой земле и никто, ни одним взглядом, не поколеблет в нем свою уверенность, никто не пойдет против него. Последние слова он несколько раз мысленно произнес себе, для закрепления простой и так свойственной, для него, истины в прошлом. Он должен был вспомнить, каково это стать тем человеком, которым он был всю жизнь.
Потянувшись и хрустнув позвонками от длительного, и изможденного самокапания он уверенно направился к выходу, готовый совершить задуманное. В нескольких шагах от двери он запнулся и медленно опустил взгляд на свое обнажённое тело.
— Чертовски восхитительно, — его голос звучал хрипло, а слова были произнесены с сильным акцентом, словно его язык вновь учился словам.
Он беспомощно оглянулся в поисках чего-то, что могло послужить ему одеждой. Только со второй попытки Голд присмотрел небольшой сундук у стола Белль и, подойдя к нему, с любопытством заглянул внутрь. Помимо некоторых старинных вещей, было немного ткани, и он удовлетворённо вздохнул, когда его рука нащупала одежду. Он вытащил свиток, надеясь, что это было не что-то личное Белль. К его облегчению это оказалась туника, достаточно выгоревшего коричневого цвета и к его огорчению — большего размера, чем он был сам. К удивлению Голда, туника была даже крупнее самого Гастона, и он думать не хотел, кому мог бы понадобиться этот парус. Потратив немного времени и упорства, он смог облачиться в нее сделав себя максимально презентабельно, насколько он мог себе позволить в первые часы пребывания в деревне облаченного в этом. Вздохнув и проворчав несколько не произносимых для человека ругательств, он вытянул из сундука катушку тонкой нити, задумчиво покрутив ее в руках.
