Но нет. Плотно сжав губы, Энтони наклонился за жилетом.

Несколько мгновений Дафна внимательно за ним наблюдала.

– Энтони, пожалуйста, не тревожьтесь на мой счет. Моё… неудобство было незначительным, правда.

Натягивая жилет, он едва посмотрел на неё:

– Рад это слышать.

У Дафны возникло нехорошее предчувствие. Повернувшись к нему спиной, она стала приводить в порядок одежду: застегнула пуговки рубашки, платья, расправила складки. Всё молча. Закончив одеваться, Энтони на мгновение положил руки ей на плечи, и Дафна замерла от его прикосновения. Но уже через секунду он отошёл. Обернувшись, Дафна смотрела, как он приподнимает высокий воротничок рубашки, перекидывает шейный платок и начинает его завязывать.

– Энтони, что-то не так?

Покончив с узлом, Энтони взял Дафну за руку, поднес ладонь к губам и поцеловал:

– Я беру на себя полную ответственность за случившееся, – ответил он, отпуская её руку. – Вам нет нужды тревожиться о своём будущем.

Дафна уставилась на него в замешательстве, ведь ей и в голову не приходило о чём-то тревожиться:

– О моём будущем?

Энтони поднял с пола своё пальто.

– Мы поженимся, как только наш брак огласят надлежащим образом. Церемонию проведем здесь, в часовне в поместье, если вы не возражаете. Если же предпочтительнее венчание в приходской церкви, только скажите.

Энтони только что предложил выйти за него замуж? Дафна не была уверена, что всё правильно расслышала. Его голос звучал так спокойно, равнодушно даже, что сложно было решить – то ли это было предложение руки и сердца, то ли замечание о погоде. Восхитительное послевкусие от блаженного познания друг друга испарилось полностью.

Энтони натянул пальто, отвернулся и подошёл к окну.

– До бракосочетания вам необходимо будет пожить в каком-нибудь другом месте. Оставаться здесь неприлично, – уставившись в серую мглу, продолжал он. – Эндерби вполне подойдет. Виоле я всё объясню. Из-за разницы в нашем социальном положении о вас станут судачить, но тут уж ничего не поделаешь. Сожалею.

Так и стоя к Дафне в пол-оборота, он замолчал. В тусклом свете, к тому же со своим плохим зрением, она очень смутно видела его профиль.

Почему он заговорил о замужестве? Дафна никак не могла понять. Ей вспомнился их с леди Виолой разговор о том, что герцог никогда не женится по любви, и она поняла, что должна получить ответ на один-единственный вопрос. Самый важный. И лишь после этого можно всерьёз рассматривать его предложение.

Дафна сделала глубокий вдох:

– Вы влюбились в меня? Если хотите жениться.

Энтони повернулся, но глазами с нею так и не встретился.

– Вы уже должны были понять, что я почувствовал… что я испытываю сильное и непреодолимое желание… увлечение вами.

– Ясно. – Дафна не была знакома с правилами этикета, которые определяли, как правильно отказаться от брачного предложения, поскольку подобного на её долю ещё не выпадало. Но, наверное, она по крайней мере должна его чётко видеть. Когда станет отказывать. Она нагнулась и вытащила очки из кармана фартука, всё ещё лежащего на полу. Надела их, подошла к нему и положила ладонь на его руку.

– Энтони, желания, сколь бы восхитительным оно ни было, недостаточно. Я не выйду за вас замуж.

– Теперь нет выбора. – Он по-прежнему смотрел в сторону. – Я только что нас его лишил.

– Вы говорите так, словно бы были одни всему этому причиной. Энтони, случившееся – наше общее решение, и мои чувства схожи с вашими. Я также испытываю к вам сильное и непреодолимое желание, но не больше. Без любви же я не вижу оснований выходить за вас замуж.

Энтони обернулся, и на лице его не было ни следа страсти, желания, увлечения, – одна лишь непоколебимая решимость настоять на своём. С таким его выражением лица Дафне приходилось часто сталкиваться.

– Вы уже должны были понять, что выбора нет. Мы поженимся. И тут больше ничего не поделаешь.

– Ваша светлость, те «должен» и «обязан», которыми руководствуетесь вы, ко мне не имеют никакого отношения, – ответила Дафна столь же холодным тоном. – Я знаю, что в подобной ситуации брак – общепринятый способ решения проблемы, но выбор есть всегда. О произошедшем никому, кроме нас, не известно. Я отправлюсь в Лондон, как и собиралась, и…

– Об этом не может быть и речи. Велика вероятность, что вы забеременели. Что тогда?

Боже милостный, о ребенке она даже не подумала. Рука скользнула к животу, и в Дафне что-то вспыхнуло, завертелось, закружилось. Сумятица чувств и эмоций: и томящее сплетение надежды и страха, и осознание собственного долга, и решимость не позволить обстоятельствам диктовать судьбы её самой и ребенка.

– Мы не знаем, будет ли ребенок, – прозвучал её ответ.– Кроме того, вы – человек благородный. Уверена, вы позаботитесь о нас и проследите, чтобы мы ни в чём не знали нужды. Незаконные дети мужчин вроде вас не испытывают особых сложностей в жизни, ваша светлость.

– Господи, Дафна, о чём вы говорите? Чтобы я сделал вас своей любовницей?

Не успела она и рта открыть, как Энтони ответил за неё сам:

– Вы не можете стать моей любовницей. Будь подобное возможно, я бы позаботился обо всём необходимом: дом в пригороде, определённое содержание, но об этом не может быть и речи!

– Звучит, будто вы не понаслышке знаете, как устраивать любовниц. – В эту секунду Дафну словно по голове ударило, и она потрясённо посмотрела на Энтони: – А сейчас она у вас есть? Любовница?

Выпрямившись, Энтони ответил со всей надменностью и достоинством, какие только подобают герцогу:

– Разумеется, да, но я не видел…