Прежде чем Виола успела ответить, в комнату вошла горничная, неся перед собой поднос с портвейном, мадерой и двумя бокалами. Она поставила поднос на столик подле Виолы и удалилась.

– Тебе, конечно же, портвейн, – разливая вино, сказала Виола.

– Так он ведет себя прилично или нет? – Энтони подался вперед, чтобы взять у сестры бокал портвейна. – Виола, посмотри на меня и скажи правду.

Виола встретилась с ним взглядом.

– Правда в том, что я понятия об этом не имею. Хэммонд не ставит меня в известность о своих действиях, но вчера я узнала, что его последним увлечением, по всей видимости, является купание в море.

По ее тону Энтони смог заключить, что все осталось по-прежнему.

– Хэммонд в Брайтоне?

– Разумеется, его приезд вынудил меня немедленно покинуть это место.

Энтони нахмурился.

– Ты не можешь избегать его вечно, Виола. Плохо это или хорошо, но он твой муж, а ты провела в его обществе за последний год едва ли пару недель. Сплетни об этом разнеслись повсюду. Даже здесь, в Гэмпшире, ходят слухи...

– Кстати о слухах, – перебила она. – За последнее время мне довелось слышать о тебе немало пересудов. – Виола подняла бокал и бросила на брата вопрошающий взгляд. – Может ли случиться так, что вскоре у меня появится сестра?

Ее слова вызвали у Энтони раздражение, но не потому, что Виола задала подобный вопрос, просто ему претило служить предметом сплетен и кривотолков.

– А-а, – сказал он и глотнул портвейна. – Вижу, весть о моей недавней поездке в Лондон достигла и приморских павильонов Брайтона?

– А ты ожидал другого? – с улыбкой парировала она. – Самая, самая желанная добыча, герцог Тремор, человек, который никогда не танцует на балах, который даже под страхом смерти не переступит порог Ольмакса, и кто чурается юных леди с блестящей родословной, словно зачумленных, вдруг везет почистить герцогские изумруды в Лондон. Большинство наших друзей пришло к заключению, что это благое предзнаменование, признак того, что скоро появится герцогиня. Неужели ты наконец решил жениться? Прошу, скажи, что да. Ничто не доставит мне большей радости, чем новость о том, что ты нашел кого-то, кто сделает тебя счастливым.

Мгновение он лишь молча рассматривал сестру поверх кромки бокала. Как могла женщина, имеющая такого мужа, как Хэммонд, умудриться сохранить хоть какие-то иллюзии в отношении супружеского счастья?

– Да, я собираюсь жениться, – подтвердил он.

Виола от восторга вскрикнула.

– Как это чудесно! Я всю дорогу от Брайтона перебирала в уме различные имена, но так и не смогла понять, кто же мог пленить твое сердце, когда ты с самого марта похоронил себя здесь. Так кто она?

– Неужели ты не догадалась? Лучшая из лучших. Старшая дочь Монфорта, Сара.

– Фу! – Виола со стоном откинулась на бархатные диванные подушки. – Ты ведь не серьезно.

– Монфорт – маркиз с блестящими связями. Из леди Сары выйдет превосходная герцогиня. Хорошее воспитание вкупе с солидным состоянием. К тому же она здорова, обходительна и довольно красива.

– И умна, словно заборный столб.

Он пожал плечами, признавая ее правоту, и потянулся за бокалом.

– Я не намерен вести с ней заумных бесед, – потягивая портвейн, произнес Энтони. – Так что мне с того?

– О, Энтони! – Виола поднялась и, обойдя столик, присела на ручку его кресла. – Леди Саре нет до тебя никакого дела.

– К чему ты клонишь?

– Она кажется милой, как ангел, но это лишь видимость, – с презрением в голосе продолжила Виола. – Единственное, что ее действительно заботит, – это деньги и положение в обществе. У тебя есть и то, и другое, и чтобы заполучить тебя, она душу продаст.

– Да, – бесстрастно согласился он, – это верно.

– Тогда зачем? – вскричала Виола. – Зачем, будучи волен выбирать из сотен девушек, ты останавливаешься на столь расчетливой и пустой, как леди Сара Монфорт? Ей никогда не сделать тебя счастливым.

– Бог мой, Виола, я вовсе не жду, что брак меня осчастливит. Это решение, продиктованное разумом. Я бы предпочел и вовсе не жениться, но раз уж обязан произвести наследника, то не могу позволить себе оттягивать неизбежное. И я выбираю молодую леди, которая более других подходит на роль герцогини, ту, что не станет требовать от меня ничего сверх денежной поддержки.

– Я понимаю, что ты на самом деле имеешь в виду, – медленно произнесла Виола. – Ты выбрал женщину, которой безразлично, что ты не любишь и не уважаешь ее, которая не станет переживать из-за отсутствия у тебя чувств к ней, коль скоро ты выдаешь ей щедрое содержание, а она произведет тебе сына.

– Именно так.

– О, Энтони, ну право же! – вскочив на ноги, в смятении воскликнула Виола. Герцог наблюдал, как она принялась расхаживать туда-сюда по комнате. Оба молчали. Виола казалась погруженной в свои мысли, и Энтони надеялся, что она пытается смириться с его решением.

Наконец она прекратила мерить шагами комнату.

– Ты уже сделал леди Саре предложение?

– Нет, – отозвался он. – Они с матерью в Париже. И собираются провести там всю осень.

– Замечательно, значит, у меня есть время, чтобы заставить тебя передумать.

Виола подарила ему ту самую очаровательную улыбку, с помощью которой ей еще в детстве удавалось выманить у брата почти все, но в этот раз Энтони остался непреклонен.

– Я не намерен менять своего решения. Если судить по твоему лицу, – добавил он, заметив, как быстро померкла ее улыбка, – так на носу конец света. Ты, кажется, весьма расстроена всем этим.

– Конечно же, я расстроена, – вновь принимаясь вышагивать по гостиной, ответила она. – Ты вот-вот совершишь непоправимую ошибку, которая не принесет тебе ничего, кроме страданий. Я умру, если ты будешь несчастен.

– Виола, ты, как обычно, слишком все драматизируешь. Меня вполне устраивает все, как есть – та жизнь, что я веду – и я не вижу, каким образом женитьба на леди Саре может испортить мое нынешнее довольство.

– Отказ от Маргерит из-за леди Сары испортил бы жизнь любого мужчины, – ответила она с таким мрачным юмором, что Энтони не сумел сдержать улыбки.