Маргерит не была секретом, но обсуждать с сестрами любовниц все же было не принято. Однако в этот раз Энтони почувствовал себя обязанным дать Виоле полное представление о своих намерениях.

– Я не собираюсь отказываться от Маргерит.

И вновь Виола замерла и потрясенно уставилась на брата.

– Не может быть, чтобы ты думал оставить ее и после женитьбы.

Он не отвел взгляда при виде укора в ее глазах.

– Почему нет?

– О, Энтони, признаю, мне омерзительна леди Сара, но такое поведение столь невообразимо жестоко, что я поверить не могу, чтобы ты на него был способен.

От этого упрека Энтони застыл.

– Ты забываешься, Виола. Тебя не касается ни мой выбор невесты, ни мои любовницы.

– Ох, Энтони, со мной не пройдут все эти герцогские замашки, – отрезала она. – Я твоя сестра, и каждый божий день мне приходится выносить боль от того, что я замужем за человеком, не испытывающим ко мне ничего, кроме презрения. Как ты можешь одобрять такое, ведь ты знаешь, сколько мне довелось страдать?

Виола всегда отличалась склонностью выражать свои чувства с изрядной долей драматизма.

– Знаю, – спокойно ответил он, – и это глубоко меня ранит. За все причиненные тебе страдания я, если б мог, удушил Хэммонда голыми руками, но наши с тобой обстоятельства разнятся.

– Чем же?

– Сара и глазом не моргнет, заведи я хоть дюжину любовниц, до тех пор пока я продолжаю обеспечивать ее. Она не чувствует ко мне никакой привязанности, как, впрочем, и я к ней. Ты же, напротив, до сих пор питаешь к Хэммонду сердечную склонность, и потому его поступки причиняют тебе боль. Хотя как ты все еще сохраняешь какие бы то ни было чувства к нему, остается для меня одной из самых непостижимых загадок, ведь этот мерзавец просто ужасно обращается с тобой.

– И собственный горький опыт делает для меня еще ненавистнее то, что дочь Монфорта стала твоей избранницей. Я хочу, чтобы ты был счастлив со своей женой, счастлив настолько, чтобы не нуждаться в обществе женщин, подобных Маргерит Лион, счастлив так, чтобы строить планы, не боясь оказаться там, где находится твоя супруга. Несмотря на мой неудачный выбор, я не могу не верить, что счастье в браке возможно.

Что-то в тихой романтичности ее слов кольнуло его, вызвав воспоминания, которые, как полагал Энтони, и он, и Виола ради собственного блага похоронили давным-давно. Он безжалостно затолкнул их поглубже назад и попытался скрыть раздражение под маской безразличия.

– Меня никогда не перестает изумлять, Виола, как ты можешь оставаться таким романтиком.

– Вероятно, потому, что я верю: страстная любовь наших родителей была для них благословением, тогда как ты считаешь ее проклятием.

Энтони почувствовал, как пальцы его сжались вокруг хрупкого хрустального бокала с такой силой, что было удивительно, как тот не раскололся. Он осторожно поставил бокал на столик.

– Любовь – это прекрасно, – откинувшись на спинку кресла, небрежно отозвался он, – но только с браком она имеет мало общего. Взгляни на наших знакомых. Все они влюблены. Вот только не в своих законных супругов.

Беспечный тон Энтони заставил Виолу вновь подойти к нему. Она снова села и взяла его руки в свои.

– Ну же, будь серьезнее. Неужели ты даже не попытаешься найти ту, кого сможешь полюбить?

Мгновение Энтони изучал ее лицо, не зная, что ответить. Виола вышла за Хэммонда по любви. Несмотря на мучившие Энтони дурные предчувствия касательно этого брака, он не нашел в себе сил отказать Виоле в желании ее сердца. Возникший в результате союз обернулся настоящей бедой. Он не намерен был повторять сестринской ошибки, женившись по любви лишь затем, чтобы супружество сделало его несчастным.

– Умоляю тебя хотя бы поразмыслить над моими словами, – продолжала Виола. – Ты заслуживаешь лучшего, нежели леди Сара. Ты заслуживаешь жену с добрым и великодушным сердцем, женщину, которую до кончиков пальцев переполняла бы любовь к тебе, женщину, которая дорожила бы тобой больше, чем титулом или богатством.

Вся эта высокопарная сентиментальщина граничила с нелепостью. Он выдернул у нее свои руки.

– Бог мой, Виола, – с некоторым нетерпением ответил он, – говорю же тебе, что не требую от жены страсти.

– А зря. Кроме того, леди Сара не любит тебя. Сомневаюсь, что она вообще способна испытывать какие-то чувства.

– И что с того? – Потрясение во взгляде сестры встретилось с твердой решимостью в его собственном. – С каких это пор любовь стала обязательна для брачных уз?

Виола долго смотрела на него, затем вздохнула.

– Может, она и необязательна, – произнесла она, поднимаясь на ноги. – Но далеко не лишняя.

1) Приа́п — в античной мифологии древнегреческий бог плодородия; полей и садов — у римлян. Изображался с чрезмерно развитым половым членом в состоянии вечной эрекции.

2) Тип плетения "жаккард" – сложное плетение, исполняемое на ткацком станке, изобретенном Джозефом Мари Жаккардом в 1801 году. Этот термин также используется для названия ткани или текстиля, которые были сотканы по данному принципу.

3) Суса́льное золото — тончайшие листы золота, которые обычно используются в декоративных целях.

Глава 2

– Так вот они какие, последние сокровища его светлости? – сэр Эдвард улыбнулся Дафне поверх ювелирных украшений, разложенных на столе в библиотеке. Здесь были золотые браслеты, несколько пар жемчужных сережек, одна-две камеи и изысканное изумрудное ожерелье с оправой из выкованных из золота листьев. Драгоценности сверкали в утреннем солнечном свете, льющемся чрез библиотечные окна. На фоне белой ткани, накинутой, чтобы не повредить стол, они являли собой ослепительное зрелище.

– Великолепные изумруды, – объявил он, рассматривая ожерелье сквозь монокль.

– Осмелюсь заметить, они не столь прекрасны, как герцогские, – возразила миссис Беннингтон, чуть склонив свое низенькое пухлое тело над столом, дабы разглядеть драгоценности получше. Её румяное лицо огорченно сморщилось. – Когда Беннингтон рассказал мне об этих римских сокровищах, мне не терпелось поскорее взглянуть на украшения, но теперь, наконец увидев их, я разочарована. Такая топорная работа. Бог мой, да ни одна леди в жизни не стала бы это носить!