Дафна рассмеялась.

– Но, миссис Беннингтон, их никто и не собирается носить. Эти драгоценности отправят в музей герцога. Его светлость пожелал, чтобы двери музея были открыты не только для богатых и влиятельных людей, но и для всех остальных. Разве это не благородная цель? Все англичане – богатые, бедные ли – смогут прийти и познакомиться со своей историей.

– Она рассуждает точь-в-точь, как Тремор, не правда ли? – донесся от дверей женский голос.

Обернувшись, все трое посмотрели на вошедшую в библиотеку женщину. Дафна поправила очки, чтобы лучше видеть. Она тут же узнала незнакомку по портретам в галерее. Перед ними стояла сестра Энтони. Портреты, надо сказать, не воздавали ей должного, ведь на них она казалась всего лишь миловидной блондинкой с карими, как и у брата, глазами. В действительности же ее красота могла позвать тысячи кораблей к берегам Трои.

Леди Хэммонд дружелюбно улыбнулась Дафне и миссис Беннингтон, затем кивнула мужчине у противоположного конца стола.

– Сэр Эдвард, – сказала она и, направляясь к нему, приветственно протянула руки. – Какое удовольствие так скоро увидеться с вами вновь.

– Леди Хэммонд, – ответил тот, беря руки виконтессы в свои. – Я получил огромное наслаждение, ужиная прошлым вечером здесь, в Тремор-Холле, а ваше присутствие сделало угощение особенно восхитительным.

– И мне очень понравился ужин, сэр Эдвард. Я была просто очарована вашей с герцогом беседой об этих его раскопках.

Дафна с удовольствием поучаствовала бы в подобной беседе, но этому вряд ли суждено было случиться. Работая на герцога, она никогда не ужинала с Энтони или его гостями. Ей и чете Беннингтонов отводилась отдельная столовая, но даже если бы её и пригласили, это не имело бы никакого значения. Весь прошлый вечер она провела, исполняя то, о чем Энтони попросил ее как раз перед ужином.

Не могли бы вы закончить работу с украшениями к завтрашнему утру, мисс Уэйд?

Чистка и восстановление драгоценностей были делом утомительным и совсем небыстрым, однако Дафна охотно провела весь вечер и половину ночи в аттике, дабы успеть завершить все в срок.

Тут виконтесса заметила драгоценности, разложенные на столе.

– Должно быть, это те самые изумруды, о которых брат рассказывал вчера вечером. Невозможно представить, что все это время они находились прямо здесь, на нашей земле. Им и правда более пятнадцати столетий?

– Более шестнадцати, если говорить точнее, – ответила Дафна, заставив леди Хэммонд повернуться к ней.

– Леди Хэммонд, – вставил сэр Эдвард, – хочу представить вам мисс Уэйд и миссис Беннингтон. Миссис Беннингтон – жена инженера этого проекта, а мисс Уэйд...

– Мастерица на все руки! – перебила виконтесса. – По крайней мере, так мне говорили. Сэр Эдвард пел вам вчера за ужином дифирамбы, мисс Уэйд. Даже Энтони признал, что вы лучший знаток древностей из доселе ему знакомых.

– Он так сказал? – Дафна ощутила приятное тепло при мысли, что Энтони похвалил ее, но ничем не выказала этого, боясь, что раскроет свои сокровенные чувства к нему. – Я польщена.

– Надеюсь, что так, дорогая, ведь это поистине высокая похвала, – встряла миссис Беннингтон. – Мистер Беннингтон говорит, что одобрение герцога весьма сложно заслужить, ибо высказывает он его всегда совершенно честно.

– Чистая правда, – подтвердила леди Хэммонд. – В своих суждениях он всегда откровенен, порой до жестокости, но и он признал, что мисс Уэйд превосходнейший мозаист и реставратор. Как вообще так получилось, что вы занялись изучением подобных вещей, мисс Уйэд?

– Полагаю, можно сказать, что я была для этого рождена, – ответила Дафна. – Всю свою жизнь я жила и работала на раскопках.

– Кстати о раскопках, – продолжил сэр Эдвард, – я должен встретиться там с его светлостью. Он хотел показать мне гипокауст (1).

– Звучит весьма впечатляюще, – заметила виконтесса, – но что, ради бога, это такое?

Все засмеялись, и на ее вопрос ответила Дафна.

– Гипокауст – нечто вроде подвала, который рабы наполняли горячей водой. Таким образом, плитка на полу оставалась теплой даже зимой и согревала весь дом. Довольно полезное сооружение.

– В таком случае я тоже должна его увидеть. Все, что способно сохранить ноги в тепле в никудышном английском климате, определенно, является здравой мыслью.

– Уверен, леди Хэммонд, нам не помешало бы побольше таких, – отозвался сэр Эдвард. – Но прошу меня простить, я должен идти, – он поклонился виконтессе.

– Я пойду с вами, – заявила миссис Беннингтон, – мне нужно поговорить с мужем.

– Разумеется, милая леди, разумеется, – сэр Эдвард предложил ей руку и они удалились.

После их ухода Дафна повернулась к виконтессе, которая рассматривала ее с нескрываемым интересом.

Их глаза встретились, и виконтесса улыбнулась.

– Мой брат всегда хотел заняться руинами здесь, в Треморе. Как получилось, что для исполнения своего замысла он нанял вас, мисс Уэйд?

– Мой отец, сэр Генри Уэйд, был одним из лучших знатоков римской истории в мире. А я ему помогала. Герцог несколько лет вел с папой переписку. Он часто приобретал найденные нами древности, и все редкие находки отец всегда предлагал в первую очередь его светлости. Наконец ваш брат нанял нас, чтобы мы приехали в Англию заведовать раскопками на этой вилле, но папа внезапно умер. Мы... – она осеклась и с трудом сглотнула. Прошел уже почти год, но ей до сих пор было больно говорить об отце.

Спустя мгновение она справилась с собой и продолжила:

– Мы как раз заканчивали работы в Волюбилисе (2) в Марокко и готовились к отъезду сюда, когда папа скончался. Герцог уже оплатил нашу дорогу в Англию и я решила, что поеду в любом случае. Его светлость был так добр, что нанял меня помогать мистеру Беннингтону. Конечно, мои познания несравнимы с папиными, но я делаю все, что в моих силах.

Виконтесса вновь посмотрела на драгоценности.

– Прекрасные вещи. Ни за что бы не подумала, что старинные украшения могли сохраниться в столь хорошем состоянии.

– Они и не сохранились, уверяю вас, – смеясь, ответила Дафна. – Когда вчера герцог нашел ожерелье, оно было все изломано. Несколько камней выпали из ячеек. Я все очистила, затем собрала кусочки вместе и зарисовала их для каталога его светлости.