– Извините, – Дубовых изобразил вежливую улыбку, – я случайно услышал ваш разговор. Вы ищете двух бандитов. Николаса и Пауля. Да? Похоже, я их видел.

– Вы уверены?

– Есть все основания полагать, что есть все основания полагать, – авторитетно произнес прапорщик.

– Присаживайтесь, сделайте одолжение, – поспешно пригласил Мор.

– И сделаю. – Палваныч опустился на лавку. – Только вот… Сами вы, я вижу, не разбойники. Зачем вам эти дебоширы?

– Как вы правильно заметили, сударь, они преступники. А мы их ловим, – объяснила Брань.

– А кишка у вас не тонка против этих висельников? – с надеждой спросил Дубовых.

Собеседники приняли его реплику за насмешку, а на насмешки они давно перестали обращать внимание.

– Толста, – бесцветно сказал Мор, чтобы не терять нить разговора. – Главное найти, остальное – дело техники.

Брань скептически покачала головой. Прапорщик заметил и приободрился. Был бы он актером, одернул бы себя, мол, не переиграй. Он всего лишь поймал самодеятельный кураж и подсознательно заставил себя верить во вранье, которое собирался продать опасной парочке.

– Вы, разумеется, хотите знать, куда они отправились, – осклабился Палваныч.

– Да.

– Я готов помочь за десять крейцеров.

– Вот те на! – не сдержался Мор. – Нагло, но не без шарма. Пять золотых.

– Восемь.

– Шесть.

– Сойдемся на семи. – Прапорщик ударил по столу кружкой, как аукционный распорядитель стучит молоточком, когда заканчиваются торги.

– Ладно, душегуб.

Мужчина полез за кошелем, отсчитал плату.

– Но смотри не солги. Разыщу и воздам по заслугам.

Дубовых разыграл оскорбленную честность, не забыв ловко спрятать заработанное.

– Не имею привычки врать, граждане!

– Хорошо-хорошо, не обижайся, – успокаивающе проговорила Брань. – Лучше расскажи о людях, которых мы ищем.

Палваныч приступил к брехливой импровизации:

– Я топал с ними сюда из столицы. Не весь путь, часа два. И не то чтобы с ними… Просто рядом. До конца не понял, куда они и что, но всякую ерунду слышал. Они передвигаются пешим порядком в Драконью долину. Идут за каким-то Шляпфигом или Хлюпфиком…

– Шлюпфригом? – Мор подался вперед.

– Так точно! – закивал Дубовых. – Долго и на все лады ругали беднягу. По всем данным, он побывал дома, возле замка Косолаппена, и прихватил свой скарб, а потом двинулся в самое логово драконов. Наверное, бедный малец окончательно сбрендил…

Прапорщик трепался, одновременно удивляясь, откуда берется это связное вранье. Конечно, его мышление значительно иррациональнее числа пи, но не до такой же степени!

– Согласия в них нету. Кого-то боятся, о всадниках твердили, оглядываясь… Торопились, ругались постоянно… Не останавливаясь, проследовали дальше, а я вот он, перед вами.

Палваныч отлично понимал, как он рисковал, но не представлял насколько. На его счастье, ни Мор, ни Брань не имели магического дара распознавать выходцев из иных миров. А ведь прапорщик был самым натуральным гостем из иного, пусть и не лучшего, мира.

Зерна его дезинформации упали на благодатную почву. Устрой волшебники нормальный допрос, он засыпался бы, подобно двоечнику на экзамене.

Слишком уж устали оппоненты Дубовых. Раны Мора болели, а Брань не владела искусством выуживать правду. Воистину, четыре всадника представляли собой внушительную силу, но сейчас демонстрировали серьезные бреши в обороне.

Прапорщик ответил на пару несложных вопросов и, сославшись на то, что ему рано вставать, засобирался восвояси.

Мор махнул перед глазами Палваныча рукой:

– Ты забыл наш разговор.

– Я забыл…

– Не было разговора. И нас ты не знаешь.

– Не было… И вас не знаю…

– Ужасно неприятно, – сказал Мор, когда маги-убийцы покинули трактир. – Все планы долой! Заметила? Шлюпфриг собрал вещи. Этот малый, ну, осведомитель, производит впечатление полного кретина, вероятно, из бывших военных. Он бы не запомнил про «скарб», если Пауль и Николас не повторили бы эту информацию несколько раз. Вывод прозрачен: они умеют находить человека по личной вещи так же, как и мы, да Шлюпфриг оказался тоже не промах. Кстати, я отдал бы килограмм золота, чтобы узнать, зачем им нужен паренек…

– Мы не должны лезть в Драконью долину вдвоем, – обронила Брань.

Женщина всегда мыслит практичнее мужчины. Пока лидер абстрактно рассуждал, Брань прикинула реальные шансы. Получалось, надо догнать мишени до границы с долиной.

– Тогда выступаем немедленно, – вздохнув, подвел итог Мор.

Прапорщик очнулся через десять минут.

– Что-то я закемарил, – протянул он. – Где салага-то мой?

«Ждать до утра? – подумал Дубовых. – Высплюсь, конечно, но вдруг пацан в плену мучается? Или не мучается? Может, по девкам пробежаться решил. Молодо, как говорится, зелено. Все равно, ядрены макароны, неспокойно на душе… Кста-а-ати!..»

Придя в снятую комнату, Палваныч проговорил:

– Ефрейтор Аршкопф, ко мне.

– Товарищ прапорщик, Аршкопф по вашему приказанию прибыл! – провизжал черт.

– Так, рыло пятачкастое, – грозно сказал Дубовых. – Ты меня сильно разочаровал, не найдя ни пса в галошах, ни прыщавого ворюги со знаменем. Но уж рядового Лавочкина, будь добр, доставь.

Рогатый ефрейтор подобрался в черный мохнатый комок, пряча мордочку и уши. Даже рога, казалось, виновато прижались к черепу. Бес плюхнулся на колени.

– Простите, товарищ прапорщик! – заголосил он. – Николас исчез, исчез Николас! Нет его в этом мире, либо он спрятался в особое место!

– Я тебя сейчас самого пошлю в особое место! – взревел Палваныч.

Заставив себя замолчать, он принялся анализировать ситуацию: «Что за личный состав у меня?! И что вокруг происходит? Либо черт совсем немощным стал, либо все, кто мне нужен, испаряются в самый ответственный момент. Это заговор. Натурально. Все же не обошлось без хунты талибо-американского межконтинентального террористического шпионажа». Здесь прапорщицкая мысль оборвалась, ведь он употребил слишком много умных слов подряд.

«Это… О чем я? – Дубовых волевым усилием возобновил работу мозга. – Ах, да. Заговор. Вокруг наверняка оперируют враждебные элементы. Они натравили киллеров. Похитили Лавочкина. А черт тоже хорош: ни проявленной бдительности, ни выявленной агентуры».

– Смирно, Аршкопф! – гаркнул Палваныч. – Хоть какой-нибудь от тебя прок будет? Или ты бесплатное приложение к тележурналу «Армейский магазин»?

Бесенок вытянулся по струнке. Командир почувствовал себя легче. Он всегда возрождался к жизни, переходя на суровый военный слог и кого-нибудь строя.

– Значит, вот. – Прапорщик принялся шагать, заложив руки за спину. – Зарекомендовал ты себя неплохо, но затем скурвился, покатился по наклонной и теперь вовсе уподобился женщине легкой профессии… то есть древнейшего поведения. Или как ее там?.. Хрен с ней. За проявленную бесхребетность ты разжалован обратно в рядовые. Теперь тебе грозит только трибунал – неотвратимый суд старших товарищей, стоящих на страже Родины. Впредь не смей оступаться и проявляй себя с лучшей стороны. В частности, я тебя спрашиваю: ты хоть что-нибудь способен сделать, мать твою за ногу?

– П…п…подержать… – тихо выдавил черт.

– Что подержать? – Палваныч заморгал, глядя в глаза Аршкопфу.

– Мать мою за ногу способен подержать, – пояснил бес. – Вы спросили, что я способен сделать, вот я и…

– Ты совсем кретинский дурак или идиота кусок?! – проорал прапорщик и, спохватившись, замахал руками: – Не отвечай! Один, совсем один… Лишь рогатая карикатура рядом… Мне бы кого-нибудь толкового…

Чертенок слушал драматический монолог и благоговел: Повелитель Тьмы раскрывал перед ним святая святых – тайну своего вечного одиночества. А прапорщик вдруг понял, что ему четвертый день существенно, нечеловечески не хватает боевой подруги – роковой колдуньи из Вальденрайха… Она бы выручила.

– Хельгуша, ты бы меня утешила! – в отчаянье всхлипнул Палваныч.

В отчаянье Дубовых задул свечу и плюхнулся на кровать. Долго ворочался, пока не провалился в тревожный и бестолковый сон. Мужик стонал, выкрикивал нечто бессвязное, а преданный Аршкопф стоял в углу и почтительно внимал бреду Повелителя Тьмы.