Смелые слова от трусливой девчонки. Тем не менее, она пронеслась мимо Фокс, которая в шоке даже не попыталась остановить ее, и потопала по коридору. На кухне она отыскала пакетик сахара, и контейнер с солью. Только наполовину заполненный.

О, смотрите. Она подумала, что он наполовину заполнен, а не наполовину пуст. Это что-то новенькое. Однако. Половина не могла образовать полный круг вокруг Галена, поэтому она собрала чесночную соль, сельдерейную и еще соевый соус.

— Ты собираешься приготовить его на ужин после того, как убьешь? — спросила Фокс.

— Чур, его печень моя, — пробормотала она и снова зашагала по коридору.

Когда она вошла в спальню, Фокс осталась стоять рядом. Тошнота заполняла воздух, обжигая ноздри. Гален корчился на пропитанной кровью кровати, его крылья запутались в простынях. Он кашлял и хрипел, из его рта брызгали алые капли.

Ее грудь сжалась, чувство вины снова начало покалывать затылок. Это она позволила ему томиться в таком состоянии, ничего не делая.

Это она заслужила такие страдания.

Насыпав полный круг соли и сахара вокруг его тела, она устроилась рядом с ним, стараясь не сдвинуть ни крупинки. От тяжелого запаха чеснока у нее зачесался нос.

— А почему сахар и соль? — требовательно спросила Фокс. Очевидная настройка по умолчанию.

— Ты же знаешь, что у некоторых людей аллергия на арахис? Тот же принцип, но совершенно по-другому. — Легион провела дрожащей рукой по лбу Галена, откидывая назад прядь серебристо-светлых волос. Муки отпечатались на его пожелтевшей коже, пробуждая беспокойство и сострадание, превосходя все остальные эмоции. — Мне нужен кинжал.

Тошнота вернулась с новой силой. Она уже очень давно не держала в руках оружия. И никогда больше не хотела. Но для Галена сделает это. Она перед ним в долгу. Но после этого они будут квиты. Полностью.

— Надеюсь, что само собой разумеется, что я отрежу тебе голову, если он не оживет, — проскрежетала Фокс.

Она вспомнила времена, когда посмотрела бы на Фокс, улыбнулась и вырвала бы у нее трахею. А теперь? Она увяла, как лепестки роз в палящем зное.

— Угрозы не помогут.

— Я вовсе не угрожала. — Вся охваченная яростью и страхом, Фокс выхватила клинок из ножен и ударила рукоятью по протянутой ладони Легион. — Просто объясняла ситуацию.

— Я… Я убью его, а ты оживишь. Договорились?

Гален… умрет… пусть даже на несколько секунд…

— У меня нет никакого опыта в этих делах.

Напряжение прокралось сквозь нее, ее спокойный фасад треснул. Почему она продолжает заботиться об этом мужчине? Его не могли неправильно понять, он был плохим до мозга костей. За прошедшие столетия он предал своих друзей, разлучил множество пар и причинил вред еще большему числу невинных. Мужчины и женщины всего мира будут радоваться его смерти. Ее будут превозносить как героиню.

Легион все еще не знала, зачем она ему нужна, или что он собирается с ней делать, но это не могло быть ничем хорошим, верно? Если он использует ее против Аэрона и других Повелителей? Если он вернет ее Люциферу и получит награду за голову? Если он обменяет ее — ее жизнь — за услугу? Если он просто хотел наказать ее за то, что она однажды попыталась его убить?

Вспышка страха заморозила ее кровь. Но… если он действительно имел в виду то, что написал в тех письмах, и хотел бы проводить с ней больше времени? Он жаждал ее защитить. Потому что он жаждал ее, телом и душой, и жаждал ее прикосновений.

Сможет ли она снова прикоснуться к нему, не вспоминая о тех ужасных вещах, которые пережила вскоре после прошлого раза?

Легион не знала, но подумала, что, возможно, в каком-то смысле… захочет узнать.

Хриплый стон сорвался с его потрескавшихся губ — предсмертный хрип. Время на исходе.

— Позволь мне помочь тебе, Гален, — прошептала она. — Позволь мне облегчить твою боль.

Его ресницы затрепетали, и он нашел ее взглядом. В океанских глубинах вспыхнуло узнавание, за которым последовало счастье.

— Ты… стоишь того, — прошептал он в ответ.

Он нашел в ней что-то стоящее? В ней? Она видела счастье в его глазах?

Ее грудь сжалась. Возможно, он действительно жаждал ее.

— Прости, — сказала она ему. — За все, что я сделала… и сделаю.

С новой струей горячих слез, обжигающих ее щеки, она приставила острие кинжала к его сердцу. Глубокий вдох…

Счастье исчезло.

— Ты… предаешь?

«НАДАВИ».

— Пожалуйста, пойми. Нет другого способа тебе помочь.

Он протянул руку, чтобы обхватить ее запястье, но его хватка была очень слабой.

— Мне так жаль, — обрывающимся голосом повторила она. «Сделай же это!»

Выдохнув, она глубоко вонзила клинок и повернула его. Он использовал свой последний вздох, чтобы проклясть ее. Его голова склонилась набок, глаза смотрели куда-то вдаль, словно он не хотел в последний миг видеть ее лицо.

Гален Великолепный умер точно так же, как и жил — с разбитым сердцем.

Демоны поднялись из его тела, два темных облака со скелетообразными лицами и неоново-красными глазами. Чистая, ничем не замутненная ненависть исходила от этой пары, и она отпрянула назад.

Как только демоны учуяли запах соли и сахара, они нырнули обратно в Галена, чтобы спрятаться.

— Скорее, скорее. — Каждая секунда имела значение.

Теперь Фокс приступила к работе.

— Исцели его. — На этот раз Легион требовала. — Исцели его прямо сейчас.

Иначе…

Гален проснулся с ревом, назревающим в глубине горла. После столетий тренировок у него выработался навык заглушить этот звук, прежде чем он вырвется наружу. Не стоит предупреждать ближайшего врага, что он уже очнулся и готов надрать ему задницу.

Он резко выпрямился и расправил крылья, готовясь к полету. Приступ боли ознаменовал приближение головокружения и тумана перед глазами. Полет оказался невозможным, да и ненужным. Он решил, что находится в своей спальне. Той, что была рядом с комнатой, которую он приготовил для пребывания Легион. Когда опустился обратно, то узнал мягкость своего матраса и одеяла.

Ноющая боль терзала его избитое тело, мышцы кричали в знак протеста. Легкие изо всех сил пытались раздуться, но органы как будто были погружены во влажный цемент.

Что, черт возьми, с ним случилось? И почему его комната пахнет поджаренными куриными крылышками?

Он быстро заморгал, и в его голове пронеслось множество воспоминаний. Сражения и ранения. Спасение Легион. Он лишился языка и зуба, но они снова отросли. Фокс. Портал домой. Кинжал в сердце?

У него действительно было слегка неровное сердцебиение. Нахмурившись, он провел рукой по своей груди. Никаких ран.

Когда его зрение прояснилось, он бегло осмотрел комнату. Да. Его. За исключением окровавленного кинжала, лежащего на ночном столике, ничего не изменилось со времени его последнего визита.

Этот кинжал укрепил его подозрения. Его ударили ножом. Кто бы посмел…

Всплыло воспоминание, и он зарычал. Легион держала в руках это оружие.

Объект его обожания пытался его убить. Опять! Она извинялась и плакала, но все-таки вонзила кинжал ему в сердце.

Тьма окутала его разум, так много тьмы, и он, казалось, падал, падал в бесконечную бездну. Потом вспыхнули огни, и Фокс издалека закричала: «Вернись ко мне, или я убью Легион. Клянусь, я так и сделаю».

Он вспомнил, что почувствовал, будто молот стучал по его груди. Вспомнил, как Легион умоляла Фокс поторопиться и привести его в чувство.

«Нет другого способа тебе помочь. Мне жаль».

Когда последние слова Легион пронеслись в его голове, гнев ослаб. В ее тоне он уловил искреннее раскаяние, агонию и решительность. Так что девушка, которую обычно рвало при виде крови, убила его, да, но она не хотела, чтобы он оставался мертвым.

«Динь-динь-динь». Всплыла еще одна деталь. Фокс что-то бормотала о его смерти, об уничтожении какого-то яда. Интересная идея. Если бы Легион действительно предала его, то позволила бы умереть по-настоящему, навсегда. Но она этого не сделала.