— Роботы не пьют.

— И куклы тоже… — задумчиво пробормотал я.

— Какие еще куклы?

— Да это так, мысли вслух, не обращай внимания. Стоп! А ведь Десятников тоже не пил!

— Пил.

— Но на видео ведь…

— Я способен отличить свежий след от вчерашнего. Он пил и не раз, потому и в сортир постоянно бегал. А если не веришь, то спроси у Шизы, она же как раз его и допрашивает. Должна знать.

Химик достал мобильник.

— Хм. Давай выйдем в общий зал — тут не ловит, — наконец, отозвался он.

Мы покинули служебную часть и снова оказались среди суетящихся полицейских. Их стало заметно меньше, зато появились какие-то люди в костюмах, и парочка даже в солнцезащитных очках.

— Эй, смотри, твоя коллега! — ткнул меня в бок локтем Химик.

Я повернулся. И действительно, какой-то полицейский допрашивал старушку-уборщицу.

— Скажи, а у вас Уборщиков есть какое-то особое приветствие? Ну, вы там швабрами стукаетесь, или показываете друг другу свои мыльные шары?

— А у вас, Химиков, есть такое? Образцами жидкостей меняетесь? — не остался я в долгу.

Хм.

— Простите, а не подскажете, как часто у вас мусор выбрасывают? — обратился я к женщине, прерывая ее разговор с полицейским.

— Да как корзинка полная, так и выбрасываем. И еще перед обедом и вечером обязательно. Чтобы не воняло потом. А то кидают там всякие…

Значит, стаканчики Десятникова были не вчерашние. Если, конечно, Химик не ошибся.

— Дозвонился! Чего спрашивать-то? — легок тот на помине.

— Пил ли Десятников в течение дня.

— …спрашивает, пил ли наш подозреваемый воду из кулера… ага… Нет, говорит, что не пил.

— Хм. Тогда чего его в туалет так часто мотало?

— А теперь спрашивает, зачем он… Ага, передаю.

Химик сунул мне в руки смартфон:

— Держи, это Шиза. Слепок с Десятникова она взяла, так что помнит примерно то же самое, что и он сам за последние несколько часов. Спрашивай, что тебе нужно.

— Если он не пил, то почему так часто в туалет ходил? Что он там делал?

— И я по тебе тоже очень соскучилась, сладкий мой. Что делал? За хуй держался и струей слово матерное писал на дне унитаза. Слушай, а держать в руках этот ваш член — это так забавно! Не в смысле мужика за член хватать, а когда он прямо из тебя торчит.

От всех этих откровений я малость прифигел.

Она там что — пьяная?

— Бля! Не в смысле когда хуй у меня из вагины торчит, а когда я в своих воспоминаниях — это не я, а мужик, который за свой член держится. Вот. И знаешь, а им оказывается не так легко управлять, как мне думалось! Он, сука, вообще, словно своей жизнью живет — и ссыт, куда ему вздумается! А этот козел еще и руки потом моет без мыла — просто споласкивает, и все!

Я машинально опустил голову вниз, переведя взгляд на свою ширинку.

Ну, торчит член и торчит. Это же тебе не руки из жопы. А нормальная и природной комплектацией предусмотренная часть человека. То есть человека-мужика. Мы им, между прочим, иногда еще и думаем! Видим охеренную красивую бабу — и все! Верхняя голова отключается, и начинает работать нижняя головка.

Живет, так сказать, своей полноценной жизнью.

Половой.

И ведь никакой на него в этот момент управы нет! Хоть кричи на него, хоть телепатируй мысленные приказы — стоит себе, сука, колом!

Похоже, мне передалось настроение возмущенной самоуправством мужских пиписек Шизы.

— Химик, а у тебя какой оператор? — спросил я у своего напарника, и тот ответил, — Хм, а ведь такой же, как и у Десятникова. Шиза как раз при мне запрос им делала.

— И что?

— А то, что у тебя в коридоре ничего не ловит, а наш подозреваемый спокойно с кем-то разговаривал, когда его грабители повязали.

— Ну говно, значит, у меня телефон. Мужик тот — тоже с кем-то чатился, или видосики смотрел.

— Какой еще мужик?

— Да который на видео был. Охранник, про которого ты сказал, что у него акции упали.

— Слушай. А может он такой злой был, потому что у него внезапно связь пропала?

— А Десятников?

— Да не разговаривал он ни с кем! Только притворялся!

— Нахрена ему это?

— Алиби себе делал. Лицом на камеру светил, телефона лишился недешевого — сплошная из себя пострадавшая жертва. Потому что он и есть наш грабитель!

— Как это?

— Не знаю! Так же, как и воду пил.

— Так ты же говоришь, что он не пил? И Шиза тоже подтвердила. Может, я действительно ошибся с этими образцами? Столько всякой дряни напробовался, что…

— Нет. Ты не ошибся и ты молодец. Он пил. Трижды — и мы это на записях с камеры видели. Я еще ваше внимание на это обратил.

Парнишка нахмурился. Покачал головой.

— Ты что-то путаешь, не было такого. Ты только про мужиков в масках Енота говорил.

— Да! Да! Вот тебе и два одинаковых стаканчика с одинаковым образцом!

— Только я их нашел три, а не два. Но ведь больше никто из грабителей не пил.

— Во время ограбления — нет. А вот фальшивый «охранник» — пил. Перед тем как сумку утащить, помнишь? Вот тебе и третий.

— Не бывает у трех разных людей — одинаковых анализов! Это я тебе как эксперт говорю. Даже у одного человека они будут отличаться в разное время, потому что есть много факторов…

— Это — не разные люди, а одинаковые! Один рост, одна фигура, один угол открытия двери банковской ячейки и одинаковые результаты твоего этого тошнотного вкусового анализа!

— Как это? Когда охранник к кулеру прикладывался, Десятников с бабкой возился, платежки ее коммунальные оформлял.

— Ага. И одновременно тащил подозрительную сумку в туалет.

— Это типа «до чего техника дошла: вашего Десятникова уже и там и тут показывают»?

— Именно! Ты помнишь, как он выглядит?

— Ну-у… Примерно.

— Представь, что на нем черная одежда, перчатки и маска какого-нибудь Зайца. И поставь его рядом с этими грабителями.

— Звучит как параноидальный бред, так что я звоню Шизе, это как раз по ее части.

Химик вытащил отчаянно вибрирующий смартфон.

— Ха, смотри-ка, уже сама звонит, легка на помине.

Он мазнул пальцем по экрану и поднес трубку к уху. Лицо парнишки удивленно вытянулось:

— Говорит, что Десятников того… только что из полицейского участка сбежал.

— И как это случилось?

— А я откуда знаю! Она ругается хуже пьяного боцмана — попробуй разбери, чего там у нее стряслось. Требует нас срочно к себе, так что выдвигаемся…

— А списки?

— Какие уже, нахрен, списки?!

Действительно, не просто же так он сбежал. Считай, что Десятников своим побегом выдал себя как минимум соучастником, даже если моя теория — полный бред.

Мы выскочили из здания банка.

Взвизгнули тормоза «Транспортера», с грохотом распахнулась дверь.

— Живо, запрыгивайте, у нас ЧэПэ! — кричит нам Мистик и машет призывно рукой.

— Да знаем уже.

Мы даже толком усесться не успели, как Физик рванул с места, выжимая из старого убитого «микрика» все, на что эта рухлядь была способна… Черт, да мы же больше сотки летим, а древний «Транспортер» даже не чихнул ни разу — двигатель ревет равномерно и мощно.

— Там что — мотор от самолета?! — наклонился я к Химику, — Да она же на первом повороте развалится, на таких-то скоростях!

— Развалится? У Физика? — ухмыльнулся тот.

Действительно, чего это я.

До полицейского участка мы домчали в кратчайшие сроки, и, к моему удивлению, даже ни одной патрульной машины на хвосте не притащили. И это было чудо похлеще устроенной нашим бравым водителем гонки.

— А вот и наша красавица… Бежит, новыми цацками гремит, — кивнул в окно Физик, указывая на выскочившую на улицу Шизу.

Он услужливо распахнул ей дверь, не иначе как опасаясь, что разъяренная фурия оторвет ее к чертям собачьим.

А капитан Лаврова была не просто зла: ее словно стая бешеных псов покусала.

И внешне, кстати, тоже. Одежда на ней была разорвана и испачкана, лицо в ссадинах и кровоподтеках, левая рука свисала безжизненной плетью.