– Как залетел, так и улетит, – с досадой буркнула Таня и демонстративно выгнула спину, чтобы опиравшаяся о ее стул Аллочка не прикоснулась к ней рукой.

– Ну, может, чуть-чуть и задержится…

– Ненавижу! – выдохнула сестра.

Аллочку она действительно не выносила, но главным образом за то, что у той выдавалась вперед верхняя челюсть, а Таня находила это отвратительным.

– Видеть ее не могу! – Продолжила Татьяна, морщась.

Я попыталась успокоить ее:

– Она ведь не к тебе пришла, правда?

– Неужели Писа до такой степени туп…

– Ну знаешь, в этом нам точно не понять мужчин. То, что кажется женщинам мерзким, доводит их до неистовства.

– Так кого же ты видела у дома? – Неожиданно вспомнила Таня. – Не Славу, нет?

Я только улыбнулась, вспомнив о нем.

– Нет, он давно перестал мне мерещиться.

– А что за Слава? – Снова втиснулась Аллочка и жарко задышала мне в лицо.

– Не твое собачье дело! – Таня отпихнула ее локтем.

– Ну и не надо…

Аллочка обиделась и, наконец, отошла от нас. На ее походке обида никак не сказалась: двигалась она мягко, и все ее тело тянулось навстречу тому, кто стоял перед ней. Это был Писа Перуанец.

– Вот сука! – Не церемонясь, воскликнула Татьяна, но никто не обратил на это внимания.

– Да пусть развлекается, Бог с ней!

– Смотреть противно… Так что ты говорила про Славу?

– Как раз я ничего не говорила.

– Вы с ним совсем не видитесь? – Она пытливо заглянула мне в глаза.

Мы с ним совсем не виделись. Тот осенний день, когда мы бродили туда-сюда по переполненной красками рябиновой аллее, и его рыжая шевелюра весело вписывалась в пейзаж, давно поблек под зимними заносами. А когда снег стаял, оказалось, что под ним только мокрая черная земля. Теплый свет его волос согревал теперь другой дом, в нашем ему не нашлось места.

– Ну и черт с ним! – Таня стиснула мои плечи и потерлась щекой.

Хмель уже светился в ее удивленных глазах, а щеки воинственно пламенели. Распушившиеся волосы щекотали мне лицо, я легонько отбросила их и поймала какой-то особенно пристальный взгляд Перуанца. Он смотрел на мою сестру, не замечая Аллочки. Все-таки Писа был неизлечимо глуп. Каждый в нашем переулке понимал, что Татьяна Зайцева ему не по зубам. Но слабые мозги Писы не могли справиться с такой мыслью, если она не была высказана громко и членораздельно.

Со стопкой в руке к нам подсел Гена Шкляев и принялся рассказывать о своем разводе. Это печальное событие случалось в его жизни уже трижды, и каждый раз Гена обнаруживал в нем бездонный источник для упражнений в остроумии. Аркадий полагал, что наш общий друг переживает развод чересчур глубоко, и чтобы не лишиться рассудка спасается смехом.

– Над чем смеетесь? – Ревниво поинтересовался Писа, который, похоже, начинал понимать, что в этой компании до него по-прежнему никому нет дела.

Он пробирался к нам, неся в одной руке рюмку, а другой придерживаясь за стол. Под его толстыми пальцами клеенка съеживалась, и тарелки угрожающе подползали к краю, но наш Писа был из тех людей, которые полагают, что в своем доме могут вести себя, как угодно. Плюхнувшись рядом со мной на крепкий, будто для него подобранный стул, он по-хозяйски расставил колени, но тут моя маленькая сестрица так откровенно вперила взгляд ему в ширинку, что даже Перуанцу стало не по себе. Он закинул ногу на ногу и незаметно выпрямил спину. Нисколько не жалея его, Татьяна следила за его телодвижениями с тем особым выражением, которое мой брат определял, как «маркиза в свинарнике».

– Что вы ничего не пьете-то? – Пробормотал Писа, схватившись за бутылку.

Но Татьяна и тут не дала ему спуску.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.