Внезапно дверь открылась. Не успев еще поднять глаза, Черити уже знала, что в библиотеку пришел он – тот самый юноша, которого она видела с крыльца.

Ничем не показывая, что сознает ее присутствие, он прошелся по комнате со сводчатым потолком, похожей на склеп, заложив руки за спину и близоруко сощурившись. Посетитель рассматривал ряды порыжелых корешков, пока не заметил наконец стол Черити.

– У вас есть картотека? – спросил он приятным резковатым голосом; и странность этого вопроса заставила Черити отложить крючок.

– Есть – что?

– Ну, то есть… – Юноша замялся, и Черити поняла, что он и впрямь не видел ее до этого момента, записав при первом близоруком взгляде в категорию библиотечной мебели.

И то, что, обнаружив Черити, он сбился с мысли, не ускользнуло от ее внимания. Она опустила глаза и улыбнулась. Юноша улыбнулся в ответ:

– Да, конечно, вряд ли. В самом деле, было бы почти жаль…

Черити в его тоне почудилась легкая снисходительность.

– Почему жаль? – сухо спросила она.

– В таких небольших милых библиотеках, как эта, намного приятней выбирать книгу лично… с помощью библиотекаря.

Последние слова он произнес так уважительно, что Черити смягчилась.

– Не уверена, что смогу вам помочь, – вздохнув, ответила она.

– Почему?

– Как вы видите, книг здесь немного, а я прочла едва ли десяток. До них раньше меня черви добрались, – мрачно уточнила Черити.

– Вот как? Очень жаль, тем более что я вижу несколько хороших…

Похоже, юноша утратил интерес к беседе и, явно позабыв о Черити, вернулся к полкам. Уязвленная его безразличием, она решила, что ничем не будет ему помогать. Впрочем, молодой человек, по всей видимости, и не нуждался в помощи, ибо, повернувшись спиной, увлеченно снимал с самой дальней полки один пыльный том за другим.

– Я же говорил!..

Она подняла глаза: незнакомец бережно оттирал переплет носовым платком. Черити решила, что таким образом он молчаливо и незаслуженно порицает ее заботу о книгах, и раздраженно выпалила:

– Если они и грязные, я в этом не виновата!

Он обернулся и посмотрел на нее с ожившим интересом:

– А, так вы не библиотекарь?

– Конечно же я библиотекарь, но я не могу целый день вытирать пыль. И все равно, никто за книгами не приходит, теперь даже мисс Хэтчерд не заглядывает из-за своей хромоты.

– Да, полагаю, не можете. – Юноша отложил книгу и молча разглядывал Черити.

А что, если мисс Хэтчерд отправила его сюда совать нос в работу и проверять, как она ухаживает за книгами? Эта мысль еще сильней распалила негодование Черити.

– Я видела, вы только что из ее дома выходили, верно? – спросила она, по привычке уроженцев Новой Англии пренебрегая именами.

– Из дома мисс Хэтчерд? – вежливо уточнил молодой человек. – Да, она моя кузина, и я остановился у нее. Меня зовут Люций – Люций Гарни. Мисс Хэтчерд, должно быть, обо мне говорила.

– Нет, не говорила, – покачала головой Черити.

– Ну, что ж… – После небольшой паузы, во время которой Черити поняла, что ее ответ оказался несколько обескураживающим, юноша заметил: – Вы, очевидно, не сильны в архитектуре?

Вот теперь она пришла в полное замешательство: чем больше она хотела понять его, тем непонятней он высказывался. Люций Гарни напомнил лектора из Неттлтона, «объяснявшего» картины, и Черити ощутила всю тяжесть своего невежества.

– То есть, похоже, у вас нет книг про местные старые дома? Думаю, эту область архитектуры еще никто толком не изучал, все едут в Плимут или Салем. Очень глупо. Дом моей кузины, например, довольно примечателен. Должно быть, у него богатое прошлое, это не просто стены и крыша… – Мистер Гарни замолчал, и на его щеках вспыхнул румянец, свойственный застенчивым людям, когда они ловят себя на том, что слишком разговорились. – Дело в том, что я архитектор. Разыскиваю в этих краях старые дома.

Черити взглянула на молодого человека с изумлением:

– Ищете старые дома? Но в Норт-Дормере все старое. Люди – уж точно.

Он усмехнулся и вновь стал бродить вдоль полок.

– У вас есть какие-нибудь книги по истории Норт-Дормера? Кажется, должна быть одна, за 1840-й год… книга или брошюра про первых поселенцев.

Да, в библиотеке была именно такая брошюра, «Норт-Дормер и первые поселения округа Игл». Черити еще затаила на нее злость, ведь тощая книжица в мягкой обложке то падала с полки вниз, то при малейших перестановках проваливалась назад, исчезая среди увесистых томов. Она припомнила, как в последний раз поднимала ее с пола, удивляясь: надо же, кто-то захотел посвятить свои силы и время описанию Норт-Дормера и соседних поселков – скоплению домов в складках безлюдных горных кряжей. Дормер, куда нортдормерцы ходят за яблоками, Крестон-Ривер, где над ручьем гниют серые стены бывшей бумажной фабрики, и Хэмблин, в который снегопад приходит в первую очередь… вот и все, чем они славились.

Черити встала и рассеянно прошлась вдоль полок; она совершенно не представляла, куда в последний раз положила брошюру. Что-то подсказывало: та не будет послушно ждать на видном месте. Нет, такой удачи сегодня не выпадет.

– Книга где-то там, – сказала девушка, чтобы выказать хоть немного усердия.

– Ну, что ж… – произнес мистер Гарни. Черити поняла, что он вот-вот уйдет, и еще сильней захотела отыскать злополучную брошюру.

– Тогда в следующий раз, – добавил молодой человек и протянул книгу, которую оттирал несколькими минутами ранее. – Кстати, немного солнца и воздуха ей бы не повредило. Она довольно ценная.

Он с улыбкой кивнул и удалился.

Хэтчердовская мемориальная библиотека работала с трех до пяти, и чувство долга обычно удерживало Черити Ройалл за столом до половины пятого.

Впрочем, особой пользы в такой пунктуальности ни для себя, ни для Норт-Дормера она не видела и порой могла без малейших угрызений совести закрыть библиотеку и на час раньше. Спустя несколько минут после отбытия мистера Гарни она решила, что сегодня именно такой день. Смотала кружево, заперла ставни и повернула ключ в двери храма знаний.

Улица была все так же безлюдна. Оглянувшись, Черити направилась домой, но, дойдя до крыльца, прошла мимо и свернула на дорогу, ведущую к пастбищу на склоне холма. Открыв засов на воротах, девушка пошла тропинкой вдоль ветхой стены, пока не добралась до холмика, где лиственницы подставляли ветру новенькие кисточки на ветвях. Там она развязала тесемки шляпы, прилегла на склоне и зарылась лицом в траву.

Черити была слепа и равнодушна ко многому и смутно сознавала свое невежество, однако на свет и воздух, на запах и цвет откликалась каждой каплей крови в жилах. Любила шероховатость жесткой горной травы под кончиками пальцев, пряный запах тимьяна, легкие прикосновения ветра к волосам и коже под хлопковой блузкой, скрип лиственниц над головой.

На этот холм она взбиралась часто – ради одного удовольствия ощутить ветер и прижаться к траве щекой. Лежать, ни о чем не думая и погружаясь в немое блаженство. Сегодня это чувство усиливалось радостью от побега из библиотеки.

Она ничуть не возражала, когда в библиотеку заглядывали поболтать друзья, но ненавидела, если ей докучали книгами. Орма Фрай порой брала романы, а ее брат Бен был падок на то, что сам звал «геграфией», а также на книги по торговому делу и бухгалтерскому учету, но остальные жители Норт-Дормера больше ни о чем не спрашивали, разве что изредка кто-нибудь брал «Хижину дяди Тома», поэмы Лонгфелло или «Душу Колючего Каштана» Эдварда Пейсона Роу[3].

Эти три книги Черити держала под рукой и могла найти даже вслепую.

Ей понравились внешность Люция Гарни, подслеповатый взгляд и непривычная манера говорить, мягкая, но уверенная, подобно его рукам – обожженным солнцем и жилистым, но с ухоженными, как у женщины, ногтями. Волосы молодого человека тоже казались выгоревшими на солнце или побитыми морозом, как листья папоротника. Глаза серые, беспомощно близорукие, улыбка застенчивая, однако не робкая, словно он знает много такого, о чем Черити даже не догадывается, но никогда не унизит ее этим. Тем не менее, она ощущала его превосходство, и ей нравилось это непривычное чувство. Бедная и невежественная, смиреннейшая из смиренных даже в Норт-Дормере, где не было худшего позора, чем происходить с Горы, в своем маленьком мирке Черити всегда царила. Отчасти, конечно, это было связано с ее опекуном – «самым большим человеком Норт-Дормера». И правда, приезжие, не знающие положения дел, недоумевали, что удерживает адвоката Ройалла в здешнем захолустье. Даже сама мисс Хэтчерд не оспаривала его главенствующего положения в поселке, ну а Черити главенствовала в доме адвоката Ройалла. Она никогда не признавалась себе в этом, но знала свою силу – знала и ненавидела.