Нынешние консулы Гней Корнелий Лентул Марцеллин и Луций Марций Филипп недоброжелательно относятся к триумвирам. Марцеллин препятствовал проведению законов моими сторонниками и сумел добиться назначения уже мне преемника из числа ещё не избранных консулов следующего года. Таким образом, скоро я должен буду уступить провинцию… вероятно, Луцию Домицию Агенобарбу, убеждённому противнику триумвиров. Будут пытаться привлечь меня к суду.

Ржавое копье… pilum…

– Вот благороднейшая задача… согласие сословий… Да, concordia ordinum в сочетании с согласием всех благонамеренных…

– Ты имеешь в виду… consensus bonorum omnium. Возможно ли добиться такого… Я не уверен, Марк… Хотя стремление к подобному…

Кот тронул хозяина лапкой. Мягкое прикосновение…

Pro M. Caelio

За Целия – почему за Целия – неважно. Хотя… Но это потом… А вот почему против Клодии, Клодия…

Красс и Цицерон… Странная пара… Я увижу Красса в Луке. И Помпея. Ничего не получится у Цицерона. Кажется, он ошибся. Но… И Красс, и Цицерон – сулланцы… Я ненавидел Суллу… И я ненавижу сулланцев…

Красс… У стен Рима – сражение у Коллинских ворот. Вначале Сулла уступал… но благодаря Крассу, командовавшему правым флангом… марианцы потерпели полное поражение…

… зловоние рва с трупами…

Во время Союзнической войны Цицерон служил в армии Суллы. Потом он жил тихо и созерцательно, изучая философию, риторику и право. Это было до окончательной победы Суллы; при этом сам Цицерон утверждал, что был на стороне Суллы…

– Чем же отличаются люди от животных… Я думаю, речью…

– Да, мой кот не говорит.

– А почему ты не дал ему имени?

– Я давал. Но он не отзывается.

– Есть разные приемы, в результате которых…

– Конечно, но мне хотелось, чтобы он сам… Однако, такого желания не возникло. Причем, я пробовал называть его и Луцием, и Марком…

– Разве можно давать коту человеческое имя?

– А какое ты бы предложил имя?

– Ну, например, Гай! Я шучу, Цезарь…

– Разумеется. Попробуем?.. Цезарчик!

Кот спрыгнул с колен и медленно пошел к двери; остановился, повернул голову… Цезарь встал и открыл ему дверь.

Итак, Клодия… Как ее называть… Клодия Пульхра Терция, стала Клодией, в первом замужестве Клодия Метелла… Clodia Pulchra Tertia или Clodia Metella… иногда Клодилла.

Не все ли равно, как ее зовут или звали… Пожалуй, нет. Имя создает человека… Или человек создает имя.

Не очень удачный брак… Плохой муж или ужасная жена…

… серебряное кольцо…

Весталка рассказывала, что она сама видела… Как ее звали?.. Да, так она утверждала…

Зеленая трава… Яркое солнце… Подростки… Они лежат на траве… Потом она склоняется над ним… Какие-то звуки… И потом… потом…

Красивые юные тела… и стоны…

Она сама видела. Так она сказала.

… зеленая травинка…

Клодий с Клодией? Да?

Не верьте никаким слухам. Не верьте. Хотя я понимаю.

– Хорошо… объединение людей в гражданской общине…

– …civitas. Именно. Но пойдем дальше… государство – res publica. Это – достояние народа.

– Если я верно понял, это – res populi.

– Отлично.

– Однако, я могу воспользоваться другим значением res – вещь.

– Разумеется.

Тяжелый орел легиона простер свои крылья над Галлией. Он кричал:

– Vae victis!!!

Да… горе побежденным.

Цицерон встал, сделал несколько шагов и сказал…

Pro Marco Caelio

[1 Si quis, iudices, forte nunc adsit ignarus legum, iudiciorum, consuetudinis nostrae, miretur profecto, quae sit tanta atrocitas huiusce causae, quod diebus festis ludisque publicis, omnibus forensibus negotiis intermissis unum hoc iudicium exerceatur, nec dubitet, quin tanti facinoris reus arguatur, ut eo neglecto civitas stare non possit; idem cum audiat esse legem, quae de seditiosis consceleratisque civibus, qui armati senatum obsederint, magistratibus vim attulerint, rem publicam oppugnarint, cotidie quaeri iubeat: legem non improbet, crimen quod versetur in iudicio, requirat; cum audiat nullum facinus, nullam audaciam, nullam vim in iudicium vocari, sed adulescentem illustri ingenio, industria, gratia accusari ab eius filio, quem ipse in iudicium et vocet et vocarit, oppugnari autem opibus meretriciis: [Atratini] illius pietatem non reprehendat, muliebrem libidinem comprimendam putet, vos laboriosos existimet, quibus otiosis ne in communi quidem otio liceat esse.

Какой превосходный латинский язык! Это потрясает! Юпитер Статор!!!

Маленький мерзавец – почему бы это сам Цицерон так старался?

… Цезарь вслух произнес: «Так. Последнее творение Катулла…» Он оторвался от речи Цицерона в пользу поэзии. Прочел, перечел…

Odi et amo. Excrucior

Ненавижу и люблю. Муу-ка!

Цезарь вернулся к речи.

Sic…

1) Если бы здесь, судьи, случайно присутствовал человек, незнакомый с нашими законами, судоустройством и обычаями, то он, конечно, с удивлением спросил бы, какое же столь ужасное преступление разбирается в этом суде, раз в торжественные дни, во время общественных игр, когда все судебные дела приостановлены, происходит один только этот суд; у него не было бы сомнения, что подсудимый обвиняется в столь тяжком деянии, что государство – если только преступлением этим пренебрегут – существовать не сможет; а когда этот же человек услышит, что есть закон, повелевающий привлекать к суду в любой день мятежных и преступных граждан, которые с оружием в руках подвергнут сенат осаде, учинят насилие над должностными лицами, пойдут на государство войной, то порицать этот закон он не станет, но узнать, какое же обвинение возбуждено в суде, захочет; если же он услышит, что к суду привлекают не за злодеяние, не за дерзкие поступки, не за насилие, но что юношу блестящего ума, деятельного, влиятельного обвиняет сын того человека, которого сам этот юноша в настоящее время привлекает и уже привлекал к суду, и что при этом его обвинителей снабжает денежными средствами распутная женщина, то сыновнюю преданность самого Атратина он осуждать не станет, но женскую похоть сочтет нужным укротить, а вас признает чрезвычайно трудолюбивыми, коль скоро вам, даже когда отдыхают все, передохнуть нельзя.

Какой период! Блестяще! К сожалению, в конце можно забыть о начале… Но к делу…

Большинство неприглядных как и приглядных фактов биографии Клодии было известно ему. В речи больше упиралось на все плохое. Цицерон рекомендовал её как всеобщую подружку и как особу не только знатную, но и общеизвестную, упоминал о её инцесте, любовниках и подозрительной смерти мужа.