— Ты не знала, — догадался Александр. — Последний писк моды — олеанское кружево. Плотное и надёжное при обычном свете, и прозрачное при более ярком, какое обычно и бывает на приёмах. Да здесь почти все в таком. Гляди.

Я машинально обернулась, пригляделась. И правда. Каждая вторая была в платье с отделкой из этого кружева. Мода. Что б её. Но разве можно так… не спрашивая и не говоря? Она же видела, что я боюсь этого бала! А сейчас я словно голая. Даже соски видно! А я ещё из-за голой спины переживала. Дура.

Мне на плечи неожиданно лёг пиджак, согревая и окутывая тонким горьковатым ароматом. Я с благодарностью посмотрела на Александра. Но не могу же я идти в нём на бал.

— Если хочешь, мы можем уйти.

Что? Я обернулась, недоверчиво вглядываясь в его лицо, невозмутимое, как обычно, только в глубине голубых глаз на миг скользнуло сожаление. От осознания, что ему не всё равно мне даже стало немного легче.

— Или станцуем первыми.

Невольно отступила. Нет. Я не могу. Но уйти… Нет, этого я тоже не хотела. Зажмурилась, плотнее кутаясь в пиджак. И что теперь делать? Я ведь хочу туда пойти. Пройтись под руку с Александром, ловя завистливые взгляды женщин. А они будут, в этом я не сомневалась. Хочу станцевать вальс, пусть даже за него не дадут много денег. Хочу провести этот вечер здесь, сколько бы ещё раз я не сказала или не сделала что-то не так. Потому что второго такого бала в моей жизни уже не будет.

— Пошли, не бойся. Им всё равно. Так что просто постарайся об этом не думать.

Открыла глаза, упорно глядя вниз. Но как? На словах всё просто и легко. Я ведь даже в глаза ему посмотреть не могу, что уже говорить о других.

Александр шагнул ближе, осторожно взял меня за подбородок, заставляя поднять голову. Но я упорно не поднимала глаз, чувствуя, как горит от стыда лицо. Что там говорила миссис Орвуд? Высший свет не терпит слабости и страха? Но именно такой я себя сейчас и чувствовала: слабой никчемной девчонкой. Наверное, Роуз бы не побоялась выглядеть смешной и уж точно не постыдилась бы прозрачного платья.

— Толпы нет, помнишь? Танец — это таинство для двоих, — сказал тихо Александр. — Можешь танцевать прямо так.

Помнила. Как и вчерашнюю репетицию, только у неё было всего две зрительницы. А сколько их будет здесь?

— Но…

— Наряд, на самом деле не важен. Когда-нибудь слышала, что не платье делает тебя королевой, а ты его?

Усмехнулась. Слышала, кончено. Но это поговорка не про меня. И всё же…

— Не позволяй своим страхам и посторонним людям, а тем более моей матери, — тут его голос дрогнул, став заметно злее, — испортит тебе вечер. Хочешь, я надену рубашку наоборот или сниму ботинки, чтобы тебе было легче?

Невольно улыбнулась. Не думала, что он может быть таким. Но снимать ботинки опасно — ещё оттопчу ему ноги. А рубашка… Зачем? Он и в пижаме с мишками, наверное, смог бы танцевать так, что никто и хихикнуть не посмеет. А вот я…

— Давай, наденем его удобнее.

Александр протянул за пиджак, пытаясь снять, но я упрямо мотнула головой, отступая. Нет. Перед глазами так и стояли десятки смеющихся лиц. Казалось, я даже слышала их голоса: надменные, злые, колкие.

— Ну же, Селена, ты должна решить.

Он был прав. Тысячу раз прав. Только вот решительность не моя главная черта. И всё же я могла бы попробовать, но сначала должна была кое-что выяснить.

— А тебе… — Я быстро облизнула пересохшие губы, упорно разглядывая пол и кончики туфель, выглядывающие из под алой юбки. — Тебе не будет за меня стыдно?

Спросила и замерла, боясь и ожидая услышать ответ. Конечно, стыдно. Разве может быть иначе? Уверена, ни одна из его девушек не спасовала бы на моём месте. И ни одну из них ему ещё не приходилось уговаривать, словно ребёнка.

— Нет.

— Что?

Удивлённо моргнула и подняла голову, забыв про стыд. Недоверчиво вгляделась в его лицо. Он ведь сейчас пошутил?

Но Александр был серьёзен. И в голубых глазах было что-то подозрительно похожее на нежность. Нет-нет. Нечего выдумывать всякие глупости.

— Мне не будет за тебя стыдно, глупышка.

Он произнёс это так ласково, что я даже не обиделась. Конечно, глупышка. Кто же ещё?

Его губы неожиданно дрогнули, растягиваясь в улыбке. Настоящей, искренней. И я улыбнулась в ответ, не смея отвести взгляда. Было что-то такое в нашем разговоре, скрытом от других гостей лестницей, от чего сердце забилось быстрее.

— Наденешь нормально или пойдёшь так?

Нахмурилась, не понимая, о чём Александр говорит.

— Пиджак, — пояснил он. — Если оставишь так, он может упасть.

Он говорил так уверенно и спокойно, словно я уже согласилась пойти на бал в пиджаке. Впрочем, наверное, так и было. Если бы не хотела, не надеялась найти способ пойти туда, то сразу бы согласилась уйти. Значит, нужно хотя бы попробовать.

— Надену, — выдохнула тихо, с трудом отводя взгляд.

Попыталась сама просунуть руку, одновременно прикрывая другой рукой грудь, но ничего не вышло. Пальцы не слушались, словно стали чужими.

— Давай помогу. Не бойся, смотреть не буду.

От ласковой насмешки, прозвучавшей в его голосе, я покраснела ещё сильнее, чувствуя себя ужасно глупо, но ничего не могла с собой поделать. Ужас. Да школьницы и те реже краснеют, чем я. И ведь ничего такого он не сказала.

Молча отпустила пиджак, позволяя Александру помочь. А если не смотреть, то можно поверить, что ему и, правда, всё равно. Конечно, всё равно. Как будто он женской груди раньше не видел.

— Ну, вот и всё, — сказал он, застёгивая последнюю пуговицу, стряхнул видимую лишь ему пылинку. — Можешь посмотреть.

Но я покачала головой. Ну уж нет. Если посмотрю, точно не смогу пойти, а так можно хотя бы притвориться, что всё не так плохо. Подумаешь, рукава настолько длинные, что пришлось закатать. А пиджак в плечах широкий и такой большой, что наверняка висит на мне мешком. Не вышло из меня принцессы, не стоило и пытаться.

Вздохнула. Всё, раз решила, надо идти.

Александр взял меня за руку, переплетая наши пальцы, и шагнул вперёд, увлекая за собой. А я шла, стараясь не смотреть ни на кого. Упорно переводила взгляд с незнакомых лиц на стены, колоны, перила лестницы. Главное — не опускать голову.

Мы уже были на середине лестницы, когда сзади послышался знакомый сладкий голосочек:

— Алекс, ты куда?

Ну что ей стоило не приходить? Или появиться позже?

Он тут же отпустил мою руку, резко развернулся и поспешил обратно, выстукивая чечётку по мраморным ступенькам.

Сердце кольнуло иголкой обида. И чего стоят его улыбки и нежность в голосе? Надеюсь, она хотя бы не бросилась ему на шею. При муже не должна. А вот в то, что наедине она может позволить себе это, я не сомневалась. Хоть и не понимала, зачем это ему. Неужели мало свободных девушек?

Если бы могла, то ушла бы сейчас. Но это было невозможно. Поэтому постояла ещё немного, собираясь с духом, и медленно повернулась. Спускалась, опустив взгляд. Не хотела видеть раньше времени насмешливый взгляд «цветочка». Уж она наверняка не упустит случая поддеть меня.

Но вечно разглядывать пол я не могла, и, поравнявшись с ними, всё-таки подняла голову. Невысокий полноватый блондин, стоящий рядом с Роуз и ревностно следящий за их с Александром переглядыванием, наверное, и был тем самым Крисом. На меня он даже не посмотрел. Ну да, когда жена на твоих глазах флиртует с другим, нелепая девица в мужском пиджаке не вызовет особого интереса.

Я недовольно покосилась на «сладкую» парочку. Они вообще в курсе, что это неприлично?

Она, как я и ожидала, была прекрасна в нежно-голубом платье, открывающем идеальные покатые плечи. Только вот декольте оказалось неожиданно очень скромным. Но это компенсировал один из сапфиров ожерелья, очень уютно расположился в ложбинке груди, казавшейся ещё больше, и притягивая взгляд.

Но вот Роуз, словно услышав мои мысли, наконец, оторвала взгляд от Александра и посмотрела на меня. Голубые серьги-капельки блеснули в её ушах, покачнувшись на золотых ножках. Я глубоко вдохнула, комкая юбку и готовясь к сомнительным комплиментам. Но она улыбнулась неожиданно тепло.