А я начала всерьёз переживать за люстру и паркет: ещё немного и графиня или собьёт первую, или упадёт. И зачем нужно было делать такую причёску? Высокую, многоуровневую с перьями и драгоценностями. Эти ведь наверняка жутко неудобно и тяжело. Кажется, словно машину времени всё-таки изобрели, и она только что сбежала с бала позапрошлого века. Платье сменить успела, а вот причёску оставила, чтобы порадовать слуг: уверена, пару этих стекляшек она успела потерять.

– К сожалению. – Расстроился он очень правдоподобно. – Лорд Орвуд успел обзавестись невестой. – И указал на меня.

Десять взглядов сошлись где-то в области моего носа, и если девять из них были вполне дружелюбными с лёгкими нотками любопытства. То один прожигал такой яростью, словно я только что отобрала у неё всё имущество.

– И как это… – начала было возмущаться графиня.

– Спокойно. – Джей поднял руку, призывая к тишине. – С ней вы будете сражаться в финале. А пока. – Он взмахнул рукой, и с бесформенной груды, стоящей в углу, слетело покрывало. Я с удивлением посмотрела на белоснежный рояль. – Вы должны продемонстрировать свой чудесный голос. Милорд Орвуд обожает слушать живое пение по вечерам.

Хорошо, что я ничего не пила и не ела, иначе бы точно подавилась. А так лишь удивлённо посмотрела на Джея. Судя по вчерашнему вечеру, милорд больше любит тишину, и я бы не рискнула петь, не составив прежде завещание.

– Итак. Кто первый?

Девушки, явно не ожидавшие подобного поворота, молча переглянулись.

– Ну же, не бойтесь. Аккомпанировать вам буду я.

Успокоил. Зная его, пусть и недолго, я бы точно ждала подвоха. Но неужели он и, правда, умеет играть? Но тут графиня, снисходительно оглядев соперниц, шагнула вперёд. Медленно покачивая бёдрами, прошла к роялю.

– Я буду любить тебя вечно.

Прозвучало, словно угроза.

– Что? – Джей удивлённо и немного испуганно посмотрел на неё.

– Элин Йон. Я буду любить тебя вечно, – пояснила она недовольно. – Или вы не знаете этой песни?

Сказала так, словно это было чем-то элементарным вроде таблицы умножения или алфавита. А песня и, правда, знаменитая и очень грустная. Про молодых людей, которые так хотели, но не смогли быть вместе.

Он усмехнулся.

– Знаю.

Первый аккорд прозвучал на удивление чисто, насколько я вообще могла судить, не имея музыкального образования. И всё же то, что человек играет, а не просто стучит по клавишам наугад, понять смогла.

А потом она запела, и я потеряла счёт времени. У неё оказался удивительный чарующий голос, пробирающий до мурашек.

– Я закрываю глаза и снова вижу тебя…

Перед моими глазами встал кадр из фильма. Их последний поцелуй на фоне огненного шара взрыва, растущего за его спиной. Горечь и отчаяние. Решимость в его взгляде. Активация единственного артефакта-портала, слишком слабого для двоих. Его тихое, одними губами:

– Прости.

И её полный отчаяния взгляд, когда портал засасывает её, унося от него навсегда.

Фильм сняли после страшного нападения на Академию. Оно было давно. Но и те события, и фильм до сих пор отзываются во мне болью. Говорили, это была провокация, попытка вынудить нас начать войну. И от осознания этого становилось до тошноты гадко.

– …И ты жив в моём сердце всегда.

На последних словах её голос взлетел высоко, под самый потолок, и осыпался эхом. А наступившую после тишину разбил лишь звук её тяжёлого дыхания. Остальные молчали, не решаясь заговорить. Я осторожно вытерла слёзы, стараясь не размазать тушь. Будь моя воля, отдала бы ей милорда сразу да ещё бантиком перевязала, розовым.

– Что ж. – Джей откашлялся, быстро глянул на неё. – Думаю, этим выступлением вы заслужили место в полуфинале.

Раздавшиеся следом аплодисменты неожиданно смутили её.

– Вы мне льстите, – возразила она кокетливо, явно напрашиваясь на комплимент.

– Не имею такой привычки.

Она посмотрела на него. И Джей ответил ей таким серьёзным, прямым и странным взглядом, что мне на миг даже показалось, что между ними что-то проскочило. Нет, не искра, но что-то очень похожее. Он отвернулся первым, опустил голову, закрывая клавиши.

– Думаю, сегодня вы можете быть свободны.

– Но как же…

– Вас им не превзойти, – перебил он тихо. – Для них я устрою отдельный конкурс. А вы пока подумайте, какое блюдо приготовите для милорда к следующему этапу.

– Приготовлю? Я?!

Если бы она ещё и готовила идеально, я бы этого не пережила. В конце концов, разве фигура главное?

– Вы. После духовной пищи он любит сытно поесть.

Графиня нахмурилась, видимо, думая, стоит ли он таких жертв. Кивнула.

– Хорошо.

А перед тем как выйти, одарила оставшихся девушек и меня таким взглядом, что стало ясно – у неё есть кое-что похуже лишних килограмм, а именно – характер.

Надеюсь, что до дефиле в пеньюарах не дойдёт.

– Слушай, – сказала я тихо, когда мы остались одни. – А разве не логичнее было начать со знакомства с чуче… артефактом? Вдруг она пройдёт все этапы, а оно откажется её обручать с милордом?

Он усмехнулся.

– Неплохая попытка, Селена. Но у нас ведь ненастоящий отбор. К тому же все кандидатки уже прошли специальный обряд и точно подходят только для обручения.

Я оживилась.

– Значит, если бы ящерица была здесь…

– Даже не думай. Во-первых, она хранится в сейфе. А во-вторых, в таком случае выбор бы остался за милордом. И что-то мне подсказывает, что леди Оливию бы он ни за что не выбрал.

О. И этот тоже запомнил её имя.

– А это уже были бы его проблемы, – возразила я мстительно.

Остаток дня прошёл на удивление спокойно. К рукам я привыкла. Телефоны молчали: ведь мистер Орвуд опять был в офисе. И зачем ему здесь секретарь? Вздохнула, заходя к себе, и замерла. Дверь в гардеробную была открыта, и служанка, опять новая, переносила туда вещи. Мужские. Я удивлённо моргнула.

– Что здесь происходит?

Она вздрогнула, чудом не выронив отглаженный костюм, медленно повернулась.

– Распоряжение миссис Орвуд перенести вещи милорда к вам.

Что?!