-Я не думаю, что ты забрался в хозяйскую постель, чтобы соблазнить Наруто — саму для своей выгоды, — тихо произнесла девушка. И удивила ещё сильнее, добавив:
— Ты не такой. Но для чего ты это сделал, не пойму. И не вздумай оправдываться!
И Саске, наконец, разозлился. У него итак всё перемешалось, он сам ещё не понимал, что толкнуло его придти к Наруто и, когда тот принял его, не вскочить, не передумать… Он ничего не знал. Рванув пододеяльник, всё ещё влажный после бурной ночи… Их ночи… Саске бросил его в сторону к простыне. Сверкнув глазами, рыкнул:
— Если ты всё поняла, какого... ты меня допрашиваешь? Потому, что не можешь спросить у самого Наруто — самы?!
— Саске… Саламандра…
Амару подошла вплотную, взяла омегу за руки, ласково посмотрела:
— Ты ведь загонялся из — за своего несуществующего положения?
Стало так тихо, что звуки разгорающегося дня, сменившего утро, ворвались в открытое настежь окно. И сердце, почему — то снова забившееся сильно — сильно, тоже. И тут до Саске дошло, почему Амару так настойчива…
-Ты. Ты боишься, что я лёг к нему по этой причине? Думая, как раб?
— А как же иначе?
Нахмурившись, Амару веско пояснила, ткнув в сторону разобранной постели:
— Наруто — сама не заслуживает такой любви! Он никогда не применяет силу! Если ты считаешь его своим Хозяином… какого ты пришел к нему? Да, я служу у Наруто — самы, но он не обычный хозяин, он обращается со своими служащими, как с равными, и мне обидно, что к нему не проявляют уважения. Понимаешь, что ты натворил, если…
— Ты… ты же ничего не знаешь! — горячо заспорил Саске, перебив Амару. Ещё утром он чувствовал себя в ловушке и ничего не понимал, но когда ему сказали то, о чём он думал час за часом… Переворачивая ситуацию так и эдак… Неужели их с Наруто близость видится именно так? Сжав руки в кулаки, он вскричал, чуть громче, чтобы поставить точку в этом нелепом разговоре:
— Из жалости! Я спал с ним из жалости!
Перевёл дыхание и добавил тихо — тихо, внезапно устав и ощутив полную беспомощность. Только чтобы закончить этот бессмысленный разговор:
-Ты думаешь так, это твоё право. Но это не так.
-...Из жалости! Я спал с ним из жалости!
Рука, протянувшаяся было, чтобы толкнуть полуоткрытую дверь, бессильно упала вниз. Гордость альфы не позволила слушать дальше. Гордость или чувство самосохранения. Наруто не знал, да и не хотел знать, он просто развернулся и бесшумно удалился прочь.
Альфа сильно пострадал, пришлось накладывать много швов.
Что Наруто в первую очередь является хозяином омеги.
Подразумевается попытки Наруто доказать Саске, что он для того — НЕ ХОЗЯИН.
Нападение «Теней».
Перед фееричным сексом Саске держал его в руках.
====== Глава 17. ======
«Нет боли сильнее, чем та,
что причиняют друг другу влюблённые.
Сирил Коннолли»
Бывают такие дни, когда всё вокруг окрашивается в чёрный цвет. Когда боль душевная столь сильна, что практически равна физической боли, и ты не знаешь, чт̀о менее всего тебя ранит. Чт̀о выбрать. Впрочем, в самом выборе таится безнадёжность. Так бывает, когда ты понимаешь, что попал в тупик. И отчаяние только всё усиливает, погружая страдающую душу во мрак. Всё кажется чёрным и безнадёжным, больно и тяжело.
Наруто поднял голову. Несколько минут смотрел в небо, всматриваясь в медленно плывущие на север облака, наконец, вздохнул и поднялся на ноги. Непроизвольно сжав руки в кулаки, альфа сделал несколько глубоких вдохов — выдохов * и, на последнем выдохе, выбросил руки вверх:
— Ххаа!
— Так и знал.
Хатаке Какаши оторвался от ствола умэ **, подошёл ближе. Давно привычная повязка прикрывала половину лица, поднявшийся ветер трепал седые волосы, которые мужчина недавно остриг, проницательные глаза следили за каждым движением молодого хозяина, не упуская из виду ничего.
— Ты в детстве, когда был чем — то огорчён, всегда прятался здесь. Сидел около деревьев, до тех пор, пока не успокаивался... или не находил какое —то решение, в зависимости от обстоятельств. Минато — сама давно знал об этом, но приказал не вмешиваться.
Наруто прищурился. Отрывисто бросил:
— Почему вмешался сейчас?
Вместо ответа Какаши провёл ладонью по шершавой коре дерева, остановившись, принялся поглаживать её подушечками пальцев:
— Дал слово.
Почти тотчас Наруто отреагировал, и отреагировал довольно жёстко. Взгляд заледенел, тон посуровел:
— Какаши. Я ценю твою преданность нашей семье, но, думаю, до таких пределов она не распространяется.
«Так вот в чём дело!», в ту же секунду подумал Какаши, ничем не показывая свои чувства. Он всё же был не молодой, расстроенный чем — то альфа… Чем — то? Или кем — то? Он машинально сорвал листочек, смял в пальцах.
Больно… и всё покрыто пеплом. Избегая слишком проницательного взгляда седовласого альфы, Наруто развернулся в сторону дома. Как справиться с болью? Как её уничтожить? Есть только один ответ, и он вспыхнул, не принося облегчения, но позволяя идти дальше. Боль? В самом деле? Так это же просто. Как дважды два. Надо просто уничтожить её источник…
— Какаши. Можно тебя попросить кое о чём?
Он продолжал стоять спиной, не в силах развернуться и увидеть глаза человека, который всё понимает. Хатаке внимательно посмотрел на эту неестественно прямую спину:
— Разумеется. Ты же знаешь, для сына Намикадзе я сделаю всё… в пределах своих полномочий… и даже дальше.
Неожиданно Наруто рассмеялся. Развернулся обратно:
— Если бы мне нужно было бы выбрать второго отца… я бы, не колеблясь, назвал твоё имя!
— Наруто — сама.
Какаши встал на одно колено, прижав руку к груди. Решившись, продолжил:
— Это связано с Саламандрой? То, о чём ты собираешься меня попросить?
По лицу светловолосого мелькнула тень. Однако, собравшись, он мгновенно взял себя в руки. Безэмоционально подтвердил:
— Он под моей опекой, и, несмотря на то, что он не верил в мои добрые намерения. Я решил доказать, что он... омега ошибается. Я тут прикинул… Поспрашивал… Я отправлю омегу в пансион для омег. В конце концов, его практически толком не учили.
Взгляд на секунду помрачнел, на скулах шевельнулись желваки. Не без усилия улыбнувшись, Наруто уверенно договорил, выделив последнее слово:
— Мы же хотим вернуть омегу в общество? Верно? Значит, я принял правильное решение.
Задержав дыхание, выдохнул, взъерошил волосы и пошёл прочь.
Невыносимо больно? Плохо? Убрать с глаз источник — самое верное решение.
Саске нервно ходил взад — вперёд. Он уже сожалел о своих словах, вырвавшихся тогда. * Не то, чтобы он переживал, чт̀о подумает девушка, просто ему было не по себе. И причину этого он никак не мог понять. Или нарочно заталкивал предположения, тревожным роем кружащиеся в мозгу, куда подальше? Безотчётно надеясь, что… тревога ложная. И ничего не произошло… И бояться нечего.** Кроме одного.
— Наруто меня избегает.
Слова вырвались сами собой, Саске так напряжённо размышлял о происшедшем с ним. О той ночи… И о том, что было после. Остановившись около зеркала, с минуту разглядывал себя, пока не дёрнул раздражённо ворот кимоно, прикрывая засос. Он не понимал, почему альфа, проведя с ним ночь, стал упорно его сторониться. И вправду избегать. Нахмурив тонкие брови, Саске отвернулся, всё сильнее раздражаясь. Раздражаясь, потому что он всё сильнее и сильнее испытывал безотчётный страх. И досаду на самого себя. Его научили много чему, и прежде всего, владеть собой и никому не доверять. Принимать свою судьбу и не показывать истинных чувств. Если он хотел выжить. И одна ночь всё изменила! Всё перечеркнула! Задрожав, Саске с силой прижал руки к искусанным губам. Руки были холодные, как лёд. А нежная кожица губ треснула, и выступили маленькие капельки крови.
