Так. Вастра. Объясни-ить? Р-развлечение? А выглядит, как серьёзные боевые действия, только врукопашную. Напиться и подраться? Это норма? Даже для твоего времени? Примитивные животные… Ну а папесса-то куда попёрла? Тоже напиться и подраться?! Так это ещё и ритуальное действие? Это что, такое явление, как «спорт»? А, имитация войны? Нет, не понимаю. Это бессмысленно, война должна быть войной. Но я посмотрю, как они друг друга лупят, у Лем должна быть хорошая подготовка, и хотелось бы знать, со сколькими противниками она способна драться за один раз. И кто-то должен проследить, чтобы она спьяну не схватилась за чейнсворд, иначе археологи мозги сломают, откуда в этом времени взялись попиленные пополам булыжники…

И ещё одно. Вон в том кувшине осталась эта… медовуха?..

…Туман в мозгах и глазах медленно проясняется.

Рассвет. Ясно. Холодно. Промозгло. Под боком бревно. Голова на чьих-то коленях, на плечах — пёстрая кашемировая шаль. А что вчера было?

— Венди, ты как? — спрашивает Вастра, откровенно проявляя такую эмоцию, как «забота».

— Как ни странно, мозг не болит, — отвечаю тихо. — Но такая слабость… Это отравление алкоголем. На нас он влияет иначе, чем на вас.

— Да уж, — в голубых глазах на миг проскакивает лукавый смех.

— Где остальные?

— Романа говорит со старухами насчёт Доктора, а Ташу Лем я в последний раз вчера видела в стельку пьяную, вон у тех кустов, с двумя очень большими и косматыми обезьянками.

— Здесь водятся обезьяны?

— Я имею в виду мужчин.

Дошло. Медленно, правда. Кто-то окончательно решил тряхнуть авантюристским прошлым. И я заключаю:

— Животное.

Как только я могла назначить такое в свои потенциальные палачи?..

Медленно сажусь, запустив пятерню в волосы. На голове то ли логово слизера, то ли Ривер Сонг, а есть ли в вещах расчёска, сейчас не вспомню. Перед внутренним взором мелькают обрывочные видения — бесконечные формулы на утоптанной земле, круг дикарей и в центре — трое лучших бойцов и счастливо дерущаяся с ними Таша, похожая в своей рясе на огромную чёрную птицу. Потом было показательное фехтование на чейнсворде и мономолекулярной катане против старых горшков, а потом… мне это приснилось?

— Что я вчера творила? — спрашиваю хрипло.

— Ну, сперва вы с леди-президентом о чём-то долго и горячо спорили, причём каждая говорила и писала на своём языке, но друг друга вы превосходно понимали. Потом наши гостеприимные хозяева устроили игрища с поединками лучших воинов, и чтобы соблюсти вежливость, мы с Ташей им тоже продемонстрировали свои навыки. Они и Роману хотели заставить драться, но ты не позволила, а она, естественно, и не очень-то хотела. А потом местные притащили живого фомора, которого прятали где-то в стороне от посёлка, и ты с удовольствием с ним разделалась.

Значит, не приснилось.

— Я его… убила?

— Нет, ты похвасталась левитацией и прицельным метанием молний, чем поразила всех, кроме нас. Марсианин оглушён и лежит в грузовике, я по твоему распоряжению вкатала ему снотворное, чтобы вырубить его на сутки, местные думают, что он мёртв.

Уржаться. Фоморы — десант ледяных воинов с Сол-4. Допрошу, а там уже буду решать, что делать с пленным, ведь его сородичей вышибли с Земли Доктор и его ассистентка, и раз солдата тут забыли, да ещё без доспеха, значит, не очень-то он своим и нужен.

— А потом началось самое интересное, — елейно продолжает ящерица. — Вы сидели с Ташей вон под той рябиной, которая у местных за священную считалась, по очереди размахивали чейнсвордом, пили медовуху и горланили какую-то песню, которой она тебя быстренько научила. Что-то про вечного воителя с бензопилой, героя грядущего дня.

Мрачно гляжу на срубленное дерево. Теперь его только на топливо. Как это… отвратительно. Всё отвратительно, от и до. Я напилась. Я устроила дебош, как и в прошлый раз. Да, без жертв, отданный самой себе жёсткий приказ сработал. Я даже понимаю, почему мне так сорвало все гайки — организм получил наркотик, хоть и не тот, и ударился в эйфорию. Но как всё это возмутительно мерзко! Больше никакого алкоголя. Никогда. Это приказ далека!

— Сфероиды появлялись?

— Нет. Я следила ночью за приборами. И настроила силовое поле так, чтобы местные не могли подойти к машине.

Встаю и на слабых ногах бреду искать Роману, бросив мимоходом взгляд на грузовик, откуда торчат непомерно длинные ноги пленного рептилоида. Вот ещё одна проблема, мною собственноручно устроенная. Надо было просто ликвидировать этот планктон и не мудрить с «языком». И в глазах местных я теперь точно причислена то ли к ведьмам, то ли к богам, после такого-то публичного выступления. Теперь придётся думать, как ещё и это исправлять.

Леди-президент обнаруживается в одной из центральных землянок — низком, вонючем от дыма и густых запахов биологического происхождения помещении, заваленном какой-то дрянью. Шкуры, утварь, топливо, всё втиснуто в крошечное тёмное пространство, но я не могу не отметить, что барахло распределено достаточно эргономично. Отпихнув с дороги наглую гусыню, зашедшую передо мной в дверной проём, окликиваю галлифрейку:

— Романа, выйди на полскарэла, поговорить надо.

Вскоре мы с ней стоим друг напротив друга, блондинка зябко ёжится и щурится на солнышко после полутьмы. Стряхиваю с себя плащ и протягиваю ей, немного пожалев, что оставила шаль силурианке. Лучше было бы завернуть эту слабую особь во что-нибудь потеплее. Пока Романа заворачивается в ткань, говорю:

— Я вчера была под действием наркотика. У меня бывает, что в невменяемом состоянии я начинаю нести бессвязную псевдонаучную чушь, так что… Выбрось из мозга то, что я тебе наговорила — оно не имеет под собой никакой базы, даже теоретической. Просто наркотический бред, и всё.

— М-да? — искоса глядит на меня галлифрейка. — А звучало очень убедительно. Я потом ещё подумала над тем, что ты написала, и сама пересчитала — на этом можно большую научную работу отгрохать, если выбить грант на исследования.

А в прошлый раз над моими нетрезвыми расчётами давились смехом лучшие умы Империи. Любопытненько…

— Я даже толком не помню, о чём мы говорили. Что-то про информацию, время и энтропию, а дальше туман.

— Ну если быть точнее, то про информационную инерцию. Я не думаю, что наши учёные пытались рассмотреть Вселенную с такой точки зрения, тем более в аспекте многомерности. Интереснейший подход. Ты говорила, а я смотрела на тебя и думала, как было бы здорово, если…

— …мы были бы мирными и несли свои знания низшим существам. Я не единожды слышала эту агитку от Доктора, уволь выслушивать ещё раз. Удалось что-то узнать о Докторе?

— Так, немного. Выясняю подробности, с кем он был и во что на этот раз они были одеты. Возможно, у нас опять новая дата — вроде платок был пепельного цвета.

— Закончишь здесь — иди к грузовику. Больше оставаться в деревне нет причины, и пленный может очнуться раньше расчётного времени. Он генный модификант с киберприсадками и способен адаптироваться к некоторым ядам.

Она кивает и ныряет обратно в землянку, а я отправляюсь на поиски четвёртого члена экипажа. В кустах никого не обнаруживается, и оглянувшись, я подзываю к себе первого замеченного детёныша.

— Где Таша Лем? — спрашиваю. Но ювенильная особь меня совершенно не понимает, только радостно что-то тараторит. Обрываю существо жестом. Надо подумать, как эту паршивку могли бы воспринять дикари. Наверное, следует проассоциировать папессу с каким-нибудь животным… Идея. Показываю рукой её рост, а потом изображаю земную птицу «ворону» — растопыриваю руки и пытаюсь каркнуть, как умею. Как ни странно, это работает, детёныш активно кивает, опять что-то тараторит и тычет пальцем в одно из крайних жилищ. Киваю в ответ, мол, поняла, и иду туда разбираться. Очень скоро выхожу обратно, даже не пытаясь сдерживать дрожь отвращения. В одной руке — чейнсворд и ряса, в другой — кое-чья нога. Таша спросонок трёхэтажно и громогласно матерится, но я не обращаю на это ровно никакого внимания, и только протащив авантюристку с лер по грунту, наконец её выпускаю и швыряю барахло ей в руки: