Не дожидаясь очередного вопроса, выхожу из-за консоли и топаю на выход. Папесса, миг помедлив, следует за мной и всё-таки продолжает интересоваться глупостями:

— Как это — в один период времени, если ты из Новой Парадигмы?

— По вашему летоисчислению, я активирована в пятидесятом веке.

— Заливай!.. Новая Парадигма не признаёт старых далеков, это знают все, кто не полный дуб.

— Подробности тебя не касаются, — нет, это невыносимо. Как меня-то окружающие терпели, с таким шквалом вопросов?!

— Мы теперь в одной лодке…

— Это. Не твоё. Дело, — отчеканиваю, перебивая её на полуслове. — Сейчас будет вы… — коридор резко сменяется космосом, — …ход из темпорального коридора.

Висим над Скаро на средней орбите, между первым и вторым радиационными поясами. На первый взгляд, с поверхностью планеты всё более чем в порядке, только мне непонятны обширные белые участки, которых раньше не было. Таша сделала слишком сильный шаг, приходится поймать её за руку, чтобы не улетела далеко от точки коридора. Из-за этого и меня смещает в ненужную сторону, но пока включать движок и корректировать наше положение в пространстве я не спешу, это может привлечь сфероиды, если они где-то поблизости…

Они не просто поблизости.

Солнечный свет, и без того урезанный светофильтром, вдруг окончательно перекрывается чернотой, и буквально над самыми нашими головами проплывает слегка приплюснутая туша чужого корабля. Вывод: стандартный радар не годится против этой гадости. Невольно сжимаю запястье папессы, и её ладонь тоже стискивает мою руку. Мы замираем, как два грызуна, на которых упала тень хищной птицы, инстинктивно стремимся слиться с окружающим пространством. Главное, не шевелиться и не переговариваться, пока сфероид не скроется за горизонтом или не исчезнет в гиперпространстве. Но он не делает ни того, ни другого, а идёт на снижение чуть впереди, едва нас не зацепив. Даже сквозь защиту и два скафандра я чувствую испуг Таши, да мне и самой жутко настолько, что почти не дышу. Это с корабля, на экране, чёрное чудовище кажется небольшим. А когда перед самым носом проплывает монолит диаметром в сто двадцать леров, мало уже не кажется. Безмолвное чудовище в десять раз больше того сфероида, что хакнул катер, и тех, что атаковали императорский флот – похоже, у противника все корабли на один лад, как и у нас. Рационально. Ещё бы знать, как они устроены и где у них слабые места.

Когда сфероид проходит через нижний радиационный слой, его на несколько мгновений охватывает голубоватое сияние — похоже, это форсированная защита, и нам повезло гораздо больше, чем я думала. Столкнулись бы — сгорели, как угольки. Таша вдруг дважды сжимает моё запястье, потом ещё раз дважды, явно стремясь привлечь внимание. Перевожу взгляд. Большим пальцем свободной руки папесса показывает в сторону Южного полюса Скаро. Ага, вижу! Ещё один сфероид, прямо над восстановленным Полярным хребтом. А если аккуратно поглядеть по сторонам? Ага, ещё два! Нет, три… пять… Мама-радиация, да их тут уйма! И все стягиваются к планете… Рассчитать траектории!

В следующий момент понимаю, что это не просто посадка или что-то такое. Они стремятся занять чёткую позицию относительно поверхности планеты и друг друга, явно выходя на низкие геостационарные орбиты. Если соединить все видимые точки отрезками, можно предположительно получить красивый многогранник со сложным названием «пентагональный гексеконтаэдр», следовательно, сфероидов девяносто два, по числу вершин. Зачем им это? Они хотят каким-то образом уничтожить Скаро? Скаро?!

Стискиваю свободный кулак. Главное, вторую руку на автопилоте не сжать, а то придётся собирать Таше раздробленное запястье.

— Что они делают? — нерешительно спрашивает папесса, уловив моё напряжение.

— Информация отсутствует, — цежу сквозь зубы.

Зрение улавливает какое-то изменение в самих сфероидах. Выделяю участок на шлеме и даю приказ приблизить изображение. Теперь мне видно, как самая нижняя часть таинственных кораблей раскрывается цветком. Серебристые стрелы срываются из каждой сердцевины, но это не оружие. Это…

И вдруг я понимаю. Понимаю раньше, чем вижу результат. Пусть технология другая и мне неизвестная, но сфероиды делают то, что я просчитывала в мозгу в последние декады. Для них, очевидно, не имеет значения, в каком порядке работать, или для их техники, восстанавливающей рельеф, необходима атмосфера. Сфероиды бомбят Скаро тысячами и тысячами кубов замороженных газов. А белые зоны, замеченные мной ранее, — это, несомненно, водяной лёд, который чужаки уже успели натаскать перед восстановлением атмосферы.

— Что это? — переспрашивает Таша.

— Процесс чернового терраформирования, — отвечаю тихо и сама поражаюсь ревнивой ненависти, льющейся из каждого слога. — Реконструкция водной и воздушной оболочки. То, до чего мы не успели дойти. Они восстанавливают Скаро. Но зачем?

Неужели всё-таки кочевники? Меня буквально трясёт от смеси ненависти, отвращения и ужаса. Ведь кому, кроме нас, нужен этот оплавленный взбесившейся звездой булыжник, когда вокруг целая галактика пригодных для освоения планет? Но сквозь эту злобу, этот страх прорезается очень трезвая мысль: если нами до сих пор не занялись, то это не значит, что нас не заметили. Пора мотать.

Таша снова сжимает моё запястье:

— Смотри, спутник.

Перевожу взгляд на горизонт, куда указывает большой палец папессы.

— Фалькус, — и почему я не удивлена? Ещё несколько рэлов назад бы оторопела, увидев его целым и невредимым, а сейчас осталась лишь злость, профессиональная боевая злость. Приближаю изображение и замечаю голубое пламя над горизонтом запретной луны. То самое, которым бьют сфероиды. Ближе, ещё ближе, на максимально возможное приближение! Ага, вон они, трое, почти невидимые из-за расстояния. И отсвет… Лучи не достигают поверхности!

— Да-а, — злорадно шиплю я вслух, не удержавшись.

— Что — да?

— Обратное триольное поле, необратимая защита. Они не могут пробиться на Фалькус, несмотря на всё совершенство своего оружия. Форт продержится, пока хватит мощности генератора, — отвечаю. Немного приврала по необходимости. Дезинформация всегда эффективнее прямого отрицания или блокировки памяти. Секретная лаборатория и информационное хранилище? Нет-нет, что вы, простой сторожевой форт. — Жаль, на планету не успели поставить щит, смогли бы сохранить хоть часть флота.

— А что, далеки без флота? — теперь и в голосе Таши Лем звучит неприкрытое злорадство. Но мне не до шуток.

— В текущей обстановке тебе надо вернее оценивать последствия тех или иных событий, — отвечаю. — Сфероидам потребовалось около полутора земных минут для того, чтобы уничтожить императорский боевой флот. Подумай, что они могут сделать в других временах с другими цивилизациями и оцени серьёзность предупреждения Ривер Сонг.

— Блядь, — ёмко отвечает папесса. Сейчас нецензурщина даже не вызывает внутреннего отторжения, настолько она по делу, хотя мне не по вкусу грубая речь. Я бы предпочла спокойный и сухой деловой тон, а не непечатные эмоции.

— Надо отступать, пока нас не засекли, — я отдаю приказ компьютеру простроить маршрут обратно к точке коридора, потому что нас непременно отнесло в сторону. Так оно и оказывается. Таша слишком сильно оттолкнулась на выходе, нам придётся вернуться леров на пять, и хорошо, если за это время мой гравитационный движок не успеют засечь и отследить…

— Обернись, — голос папессы звучит неожиданно тихо и хрипло.

Разворачиваюсь, и у меня перехватывает дыхание.

Сфероид. Прямо за нашими спинами. Подкрался, гад, незаметно. И сколько сзади провисел — папа-трансгенез его знает. И что самое скверное, бортовой компьютер вдруг выкидывает предупреждение об изменении курса. Но я даже двигатель не успела включить. Нас притягивает… Или смерть об защитное поле, или плен! Ну уж нет…

— Таша Лем. Нас обнаружили и, похоже, хотят взять живыми, — говорю я осипшим от волнения голосом. Кажется, сфероид сделал одну маленькую ошибку — оставил нам коммуникацию. Сам себе злобный магнедон.