Романа нерешительно подходит ко мне, и по её виду я уже догадываюсь, зачем. Так и есть:

— Венди, ну пожалуйста, можно я…

— Нет.

В ответ — глаза, полные обиды, а на самом дне их прячется возмущённое упрямство.

— Это из-за просьбы Бракса, — утвердительно заявляет блондинка.

— Нет. Ты единственная, кто силён в темпоральной физике. У тебя будет небольшой доступ к управлению и несколько заготовленных программ отступления с Мораллы. Если что-то случится, ты сможешь нас вытащить и экстренно эвакуировать «Ди», чтобы я не теряла время, добегая до консоли. Кстати, подойди к ней, надо проверить связь.

Она, понурившись, проходит мимо нас с Ташей в корабль.

— Большой монитор, — сообщаю я ей вслед. — Может быть поделён на четыре сектора, даёт информацию о нас всех по запросу. Проверь наше местонахождение по карте.

В ответ несётся невнятное «угу», потом чуть более вменяемое «норма, сигнал проходит».

— Кажется, леди-президент в расстройстве, — констатирует папесса.

— Сиди и целуйся со своим чейнсвордом. Бе-е! — доносится изнутри. Похоже, Таше показали язык. Но она не обижается и с удовольствием сообщает в ответ:

— С метале-ертовым…

Вид у неё такой, словно она и впрямь готова целоваться со своим мясницким инструментом. Не понять мне это увлечение давно изжившим себя оружием. Хотя, если подумать логически, для её периода времени это очень даже продвинутая модель, как и меч с молекулярной заточкой для Вастры. Кстати, она его тоже захватила. Каждому своё. Им холодное оружие, метрессе когти и бластер, а мне бы лучше аннигилятор помощнее и полегче, вроде сонтаранской гауссовочки, чтобы сфероиды сшибать. Но будем стрелять тем, что есть — гаммочкой и электричеством. И пусть умрёт всё, что встанет на нашем пути!

Наконец, появляется Ирвинг Браксиатель, а с ним тележка на дистанционном управлении. Видно, галлифрейские эстеты ручки ящиками не пачкают. Скрыв презрение, подхожу и беру контейнер с роботами на плечо — он не сильно тяжёлый, хотя, конечно, вес имеет. Но Бракс наверняка догадывается о моих мыслях просто по этому действию, потому что немедленно замечает:

— Мать Скаро, а с тележкой было бы проще.

Игнорирую замечание, просто спрашиваю:

— Маскировка?

Он, порывшись, достаёт из кармана свёрток:

— Вот. Быть может, не так эстетично и навороченно, как сделал бы братец, но на скорую руку сойдёт. Здесь десять штук. Вам хватит, надеюсь? — а сам с любопытством поглядывает на ещё незнакомых членов экипажа ДАРДИС.

— За глаза, — соглашается за меня Таша Лем.

— Кстати, не имею чести быть представленным…

— Мадам Вастра, детектив с Сол-3, и глава ордена Сестёр Изобилия, метресса Хейм, — доносится из глубины «Ди» голосок Романы. Леди-президент не дремлет, более того, даже появляется в поле нашего зрения. — Бракс, будь добр, сними с контейнера «жучка». Мне всё равно, чей он — твой или НКВДшный, его не будет на нашем корабле.

Упс, прозевала. Но у Браксиателя, вторя моему внутреннему «упс», тоже делается слегка виноватый вид.

— Я просто беспокоюсь о вас, мадам президент, — говорит он, протягивая руку к ящику. Разворачиваюсь так, чтобы ему было удобнее отковырять своё устройство. Возможно, оглядев контейнер, я бы даже заметила «жучка» — у меня нет привычки вносить на борт подозрительные предметы без предварительной проверки, — но пусть лучше уберёт свою пакость сам и сразу. — Конечно, у вас сейчас много друзей, но…

— Без «но». И, Браксиатель, у президентов не бывает друзей, — совсем холодно щурится Романа, а голос её становится очень низким и властным.

Вежливое покашливание со стороны метрессы заставляет нас всех на неё обернуться.

— При всём уважении к вашей точке зрения, Романа, — говорит кошка, не прекращая мурлыкать, и это забавно напоминает даледианскую речь без голосового синтезатора, — это короли, помазанники божии, имеют право не иметь друзей, так как их боги дают им утешение и поддержку, для нас непостижимые. А президент — человек смертный и простой, и друзья, настоящие друзья, ему необходимы, как воздух для дыхания. Они ему ещё нужнее, чем людям, не наделённым столь высокой ответственностью. Это я вам говорю, как президент Новой Земли в отставке.

— Новая Земля — не Галлифрей, — хмуро и с зачатками агрессии отзывается блондинка.

— Но и Галлифрей — не Новая Земля, — мудро парирует Хейм. — Без поддержки небес и близких людей, способных вас осадить или по-дружески ткнуть пальцем в ошибки, а также поддержать в трудную минуту, вы очень быстро потеряете власть или превратитесь в параноидального диктатора.

У Романы становится такой вид, словно её сзади подушкой треснули — не больно, но внезапно. Я-то уже знаю о Пандоре и догадываюсь, какие ассоциации под крашеными волосами прыгают, так что остаётся лишь зажевать улыбку, промолчать и признать, что кошка очень умна для низшего существа. Не зря она несколько лет была лидером своей планеты, и продолжала бы им оставаться, если бы не возраст.

Чисто из любопытства гляжу, какую реакцию на слова метрессы показывают остальные свидетели разговора. Таша Лем выражает полное согласие, как и Вастра. Но Браксиатель выглядит настолько же озадаченным, как и Романа. А потом вдруг говорит:

— Теперь понятно.

— Понятно что? — слегка повышает голос блондинка. Ага, пошла защитная реакция, выхлестнутая на первого попавшегося. Следствие стресса, Романа опять не очень хорошо контролирует отрицательные эмоции.

— Подсознание — воистину великая вещь. Вы изменились после Давидии. Почти неуловимо, но изменились и изменили отношение к окружающим. Теперь я понимаю, почему.

Романа опускает взгляд, прикусывает губу и отводит рукой надоедливую прядь с лица. И спрашивает совсем не то, что могла бы:

— Бракс… Мы сможем с ней справиться?

Про Пандору, факт.

— Иначе бы я с вами сейчас не разговаривал, — ага, он тоже уловил смысл вопроса. И потом очень-очень тихо добавляет, но мне слышно, так как стою рядом: — Раньше бы ты сказала «я»…

Какая любопытная интонация у его голоса, и какие любопытные показатели организма. То есть он и раньше выделял Романадворатрелундар из нашей компании, но тогда это можно было списать на то, что они давно знакомы и одного вида. Но сейчас сквозь все маски прорвалось что-то новенькое. Пожалуй, если очень хорошо поанализировать то, что я видела между этими двумя, можно подвести отношение Браксиателя к леди-президенту под параметр «платоническая любовь». Хмы. Наверное, это когда-нибудь можно будет использовать. Галлифрейцы вообще редко испытывают настоящее влечение друг к другу, но вот восхищение и привязанность к образу мышления, потребность в ментальной близости — это запросто. Последствия телепатии, что-то вроде нашего эмпатического резонанса, только с типичным багом низших рас — индивидуальной привязанностью.

— Все на борт, — приказываю я, и иду следом за экипажем. Ящик всё-таки дополнительно осмотрю, как и свёрток. — Хейм, забирайте кота. Суп сварим.

Метресса возмущённо оборачивается на меня, но гораздо более бурно реагирует Ралон — шипит и спрыгивает с её рук, а потом, презрительно передёрнув шкурой и хвостом, трусит к напарнику, даже не повернув на меня усатую морду. Или всё-таки сейчас лучше говорить, к хозяину? Кто этих галлифрейцев с их регенерациями разберёт… Зато я правильно разработала способ избавиться от его попыток пробраться на «Ди». Всё-таки общение с кошатницей Мари помогает, и очень сильно. Другим далекам и в мозг бы не пришло сыграть на кошачьем упрямстве и гордыньке, вызвав характерную реакцию «не очень-то и хотелось». Тем проще, что кот в моём случае разумный, только говорить не умеет.

Захожу последней, всё-таки сдёрнув и раздавив каблуком ещё одного «жучка» с контейнера. В свёрток Браксиатель ничего не рискнул напихать. Обхожусь без гневных комментариев и даже взглядов в его адрес. А зачем? Это Повелители Времени. Они по определению не умеют быть честными, и тем более их никто не обязывал быть честными перед далеком. Главное, чтобы этот галлифрейский эстет и галерист отправил «Ди» куда договаривались, а не куда вздумается, на остальное реагировать просто бессмысленно.