— Есть что скрывать? — мило замечает Браксиатель.

В воздухе повисает такое напряжение, что его рукой потрогать можно. Таша Лем подбирается и почти незаметно суёт руку в карман, где у неё лежит пистолет — поняла, что мы вдвоём против всех. Напрасный труд: галлифрейцы-ренегаты, как правило, слишком трусливы, чтобы пойти на прямую конфронтацию, и слишком ценят свои регенерации, чтобы подставляться под пули. Словами обойдёмся.

— Есть. А ещё есть возможность уничтожить корабль прямо отсюда и сотня-другая сюрпризов для неавторизованных субъектов на его борту, — чеканю я по обыкновению равнодушно, не позволяя проявиться никакому внутреннему беспокойству. Кто лучше держит маску, тот и выиграет. — Кто-нибудь желает в этом убедиться на собственном негативном опыте? Тогда приглашаю на борт. Труп, так и быть, переправлю после окончания войны родственникам для совершения положенных погребальных обрядов. За исключением кота — его в суп.

Повисает тишина, в процессе которой галлифрейцы глядят на меня, я в окно, Ралон рычит, ругаясь по-кошачьи, папесса держит руку в кармане, а Яша флегматично протирает кофеварку. Но по неприкрытому одобрению в глазах земной самки я понимаю — ей мой ответ очень понравился, и она что-то хочет сказать. Даже догадываюсь, что — и нетушки, девочек с сюрпризом мне на борту не надо. Пусть даже не думает проситься в экипаж. На «Ди» сейчас шестеро — в самый раз: если обнаружим ТАРДИС Доктора, будет проще ей управлять. Больше никого на борту я видеть не хочу, только Хищника, целым и невредимым. Вокруг и так слишком много планктона, вымотавшего мне все нервы — хоть клубочками торгуй. Можно, конечно, взять Яшку, как пушечное мясо вроде Раккслира… Нет. Хватит инопланетных самок на борту. Собственные мозги жалко. И Освальд за ней попытается увязаться, а мне это точно не пережить.

— Пожалуйста, не надо котика в суп, — всё так же мило просит Браксиатель. — От котиков в супе шерсть и запах.

— Вы их готовить не умеете, — без тени улыбки отвечаю я.

Хохот Мисси. Видимо, шизофреничка не сочла шутку заезженной, как старый гакс. Плечи Таши Лем опускаются, рука выскальзывает из кармана. Ралон вспрыгивает на стол — шерсть дыбом, хвост, как ёршик для прочистки втулок от следов затвердевшей смазки, — и молниеносно отвешивает приятелю несколько оплеух. Правда, без когтей, отчего немного досадно.

— Ладно, ладно, это просто была шутка, — откидывается на спинку дивана и примиряюще поднимает ладони Повелитель Времени. А потом неожиданно хватает животное и забрасывает его к себе на плечо. Нарвин-Ралон фыркает, топчется по чёрному пиджаку и, оценив, как ярко на ткани выделяется белая шерсть, укладывается воротником и принимается благосклонно урчать на всю закусочную. М-да. Действительно неудачная регенерация — галлифрейский разум очень сильно перемешан с животными инстинктами. Вот, полюбуйся, Мать Скаро, как ты и остальные прототипы выглядите в глазах Вечного. Один в один. Вроде и не совсем животное, но как отмочит звериную повадку, так и не знаешь, как относиться.

На плечо внезапно ложится рука.

— …етий раз спрашиваю, может, хоть молока или йогурта? Доктор как-то сказал, что далеки неравнодушны к клубничному йогурту…

Вздрагиваю. Стопроцентное игнорирование было ошибкой, надо было девяносто пять процентов ставить, чтобы не упускать из виду опасный объект.

Не оборачиваясь, перехватываю запястье Клары и даю небольшой разряд.

— За что? — вскрикивает она, скорчиваясь от боли. Подумаешь, рука на десяток рэлов отказала. Поболит и перестанет.

— Первое, — чеканю, — никогда не подходи ко мне со спины. Второе, никогда не трогай далека без его позволения. Это понятно?

— Да-а…

Отпускаю руку. Немного разворачиваюсь, чтобы наконец её разглядеть вживую, а не в записи воспоминаний сородичей. Любопытно, это совпадение или нет, что она стояла в самом начале моего путешествия, а теперь, похоже, судьба её привела на итог полюбоваться?

— И третье. Выслушай и запомни. Клара Освин Освальд — враг далеков, подлежащий немедленному элиминированию при встрече. Сейчас ты жива только потому, что мы выполняем общую необходимую работу. Как только перемирие закончится, начнётся режим огня на поражение. Это тоже понятно?

— Понятней некуда, — мрачно отвечает девчонка, выпрямляясь и растирая пострадавшую конечность. Странно, пульса у неё действительно нет. Но при этом она не мертва и способна к осязанию, значит, нейросигналы проходят к мозгу. Что-то вроде частичного темпорального стазиса? Хотя, какое мне дело… Это епархия Контролёра Времени.

— Ты не имеешь такого значения, как галлифрейские ренегаты, и не защищена договором об альянсе против сфероидов. Чтобы преодолеть базовую инструкцию о твоём уничтожении, я была вынуждена поставить тебя в режим игнорирования, — продолжаю. — Это значит, что я тебя не замечаю до тех пор, пока ты не пытаешься как-то обратить на себя моё внимание. Как только ты совершаешь эту ошибку, я испытываю острое желание тебя уничтожить. Больше не совершай её. В следующий раз я могу не удержаться.

— Это тоже понятно. Но может, всё-таки йогурта?

Сглатываю слюну. На борту «Ди» ещё остались четыре лоточка клубники. Перебьюсь ими.

— Нет.

Отворачиваюсь к столу. Девяносто пять процентов игнорирования, активировать.

— Итак, Мисси, параметры настройки темпорального ротора и систем защиты?..

…И всё равно Клара прикатила к полуночи на угнанном кране, хотя это могла бы сделать и её подружка. Прямо провоцирует! Конечно, игнорировать её уже не получилось — сперва мы загружали корабль на прицеп, потом мне пришлось сесть в кабину. Не отправлять же сопровождающим кого-то из экипажа? Наболтают ещё лишнего.

— А я думала, что вы мне Ржавика не можете забыть.

Ржавика? А, вспомнила.

— Того рехнувшегося десантника? Его быстро устранили. Мерзость опасна идеологическими брожениями, её нельзя оставлять в живых. Но ты обвиняешься в редактировании памяти далеков о Докторе. Точнее, в создании того темпорального клона, который это сделал.

— Можно, я позвоню своему адвокату? — паясничает Клара.

Очень смешно.

— Понятие адвокатуры в суде Скаро отсутствует, — отрезаю я. — Уточни у Мисси, она весьма близко ознакомилась с даледианским судебным процессом.

— Но вы же восстановили воспоминания?

— Да. Частично информация была извлечена из памяти Таши Лем, а полностью восстановлена чуть позже, благодаря моему бэкапу. К сожалению, он пришёл слишком поздно, и данные, которые были к нему приложены, уже не пригодились, так как были добыты другими путями. Но подробности о Докторе не были лишними.

— Хм, значит, ты не забыла? — она внимательная. Хищник и впрямь подбирает ассистентов по себе.

— Случайность, — отвечаю.

Молча проезжаем квартал. Клара, видимо, гравиплатформой чувствует, когда следует заткнуться. Или замечает, когда у меня с пальцев начинают срываться искры. Но долго она молчать не умеет — я вообще не помню ни одной помощницы Доктора, способной не болтать хотя бы скарэл. Они у него, наверное, вместо радио.

— Послушай… Я поняла, что ты меня не любишь. Более того, у тебя ко мне какая-то личная ненависть, а статья вашего уголовного кодекса — лишь прикрытие. Слова, слова, слова, — как по-Докторски звучит последняя фраза, бр-р-р! И слишком уж это низшее созданье проницательно для планктона. — Но я часть этого мира, как бы тебя это ни напрягало. Я в нём существую так же, как и ты, хочешь ты того или нет. И тебе придётся с этим смириться и принять этот факт. Хочешь ты того или нет. Я есть. И ты есть. Так получилось.

Она мне что, проповеди читать будет? Спасибо, на борту и без неё две монашки.

— У далеков отсутствует концепция смирения, — отрезаю, слегка повернувшись к девчонке. Ой, кто-то начинает дёргать смерть за гамма-бластер. Я уже подняла файлы бортового компьютера и посмотрела, с чем на самом деле может быть связано странное состояние Клары. Действительно, это частичный темпоральный стазис, и скорее всего, вызванный извлечением из её собственной линии времени. Финт в духе галлифрейских специалистов. Причины для такого нарушения времени неясны, но в данном случае и не нужны. Стазис ещё не означает, что Освальд нельзя уничтожить. Ещё как можно, особенно если приложить капельку мозгов и хроноинженерии.