Толкаю дверь магазина. За ней оказывается обширное пространство, освещённое примитивнейшими лампами накаливания. А в нём, как в бункере с приглушённым светом, медленно крейсируют скучающие продавщицы в униформе цвета охры и ленивые покупатели, тоже в основном самки. Ничего нового — я уже пару раз за время путешествия попадала в подобные места и не была от них в восторге. Здешний магазин не исключение. Единственное, что народу слишком мало для такого большого помещения, несмотря на вечернее время. Видимо, результат полугодичного «дня сурка» — режим бесконечного повтора, пусть даже с накапливающимися событийными погрешностями, постепенно вызывает апатию у людей. Подсознательно-то рекурсия чувствуется и начинает надоедать, что влияет и на сознательное поведение. Но есть в малом количестве двуногих и плюс — я быстро найду Роману.

Сформулировать реплику в параметрах «исключительная вежливость» и натянуть на лицо улыбку. Перекрыть дорогу ближайшей работнице.

— Извините, сюда недавно зашла моя подруга, невысокая блондинка в серебристо-сером платье. Вы её не видели?

Продавщица проезжается по мне взглядом, оценивая, достойна ли женщина, пришедшая явно не за покупкой, её ответа. Потом всё же указывает в сторону яркого баннера, гласящего: «Новая коллекция».

— Кто бы сомневался, — зло бормочу я, потому что взгляд низшего существа был попросту оскорбительным. Иду, куда показали. Вон, уже вижу, как шевелятся плечики с платьями и мелькают руки в серых рукавах. Гр-р-р…

Романа как раз прикладывает к себе очередную тряпку, стоя перед зеркалом — отражающие поверхности тут повсюду, и просто стоящие на полу, и укреплённые на многочисленных колоннах, подпирающих потолок. Но довольное жизнью президентское лицо резко обтекает, как только она замечает меня в отражении. Я тоже вижу свою физиономию — почти выражающую что-то, кроме уставной нейтральности, и это «что-то» отнюдь не позитивно. А судя по испугу, промелькнувшему в глазах блондинки, она действительно пришла сюда успокоиться и переварить новый облик старого знакомого, иначе бы стала серьёзной и начала бы говорить первой, а не испытала желание занырнуть куда-нибудь за одежду.

Подхожу почти вплотную, отнимаю плечики с платьем и плюхаю не глядя на первую попавшуюся вешалку.

— Романадворатрелундар, мы вообще зачем на Моралле?

— Я понимаю, Венди, — мямлит она, — но я не могу, — и прыскает даже сквозь робость. — Нарвину настолько подходит этот облик, что…

Она снова складывается, уткнувшись в кулачок. Я терпеливо жду, пока её плечи перестанут беззвучно трястись. Мне всё ясно. Железная леди-президент стравливает напряжение. Пореветь себе не позволила, так истерика через хохот выходит, она же никуда не делась. Что-то серьёзное с галлифрейской блондинкой случилось на Давидии или перед Давидией, одно путешествие с далеком её бы так не вырубило.

— Мне нужно как-то успокоиться, — наконец, выдыхает она, стирая слёзы. — Ему обидно, что я над ним смеюсь.

— Оставь на виду новые туфли, чтобы он в них за это нагадил, и все в Кахтронле будут довольны.

Ой, зря я это сказала. Романа снова сгибается от смеха и обессиленно машет на меня рукой.

— Ты выпила в обед лекарство, которое тебе дала Хейм? — спрашиваю на всякий случай.

— Да, но её антидепрессанты так быстро не работают, им надо накопиться… — она снова пытается разогнуться. — Думаешь, у меня… из-за этого?

— Уверена. Психике нужно на чём-то отдохнуть. Мода и смех — то, чего тебе не хватало в последнее время, вот организм и удовлетворяет потребность против твоей воли. Таша Лем по той же причине матерится, Вастра много спит и контрабандой курит кальян в своей каюте, я сижу в одиночестве и осваиваю аутотренинг. Но, Романа, наша первостепенная задача — разыскать Доктора, — с другой стороны ряда одежды кто-то подходит и, заметив неаккуратно повешенные мной плечики, снимает и принимается искать их место. Одно сердце, слабое мозговое излучение, предположительно низкий интеллект. Наверное, работница. Всё равно следует приглушить голос. — Я не могу одна выбить информацию из Повелителей Времени, ты их знаешь лучше и умеешь с ними говорить так, чтобы они отвечали прямо или хотя бы не очень скользко. Тем более что Ирвинг Браксиатель и Нарвинэктралонум — твои товарищи, и ты их знаешь, как ободранных...

— Облупленных, — хихикнув, поправляет она.

— Не имеет значения. Бери себя в руки, и пойдём дальше узнавать, что тут происходит. Доктор в неприятностях.

— ДОКТОР? — раздаётся громогласный голос из-за вешалок. Плечики с одеждой резко раздвигаются, являя тёмно-рыжие волосы, подобранные в пучок, веснушки, которые невозможно скрыть никакой штукатуркой, и охристо-жёлтую форму работницы магазина. — ДОКТОР КТО?!

Романа хлопает глазами от неожиданности, а я медленно считаю про себя, чтобы не отправиться в моральную стратосферу следом за ней — но сама не знаю, буду смеяться до колик или всё-таки сожгу полгорода от гнева.

Мать моя радиация. Вот многое ожидала, но не до такой же степени. Теперь я убедилась, что выведенная прогрессия значимости моих спутниц абсолютно верна, но почему-то совершенно не рада подтверждению. Потому что я знаю эту рыжую, и она — последняя, кого бы я хотела видеть на «Ди» и кого вообще ожидала тут увидеть.

Обалдеть. Доктор внял моим нотациям. Он ко мне прислушался!

Удар сердца.

Ещё один.

Разлепить внезапно пересохшие губы и наконец сделать вдох.

Дану? Диана? Даная?

Донна Ноубл!

Комментарий к Сцена двадцать первая. *Да. Каюсь. Начала вникать в Книгу Войны и Фракцию Парадокс. Я в болоте. Молитесь.

P.S. Донна в половине случаев говорит капсом, потому что Донна в половине случаев говорит капсом. Кто имеет что-то против, пересмотрите серии с её участием.

P.S.№2. Секундочка фанфикерского чёрного юмора – http://s017.radikal.ru/i425/1609/b0/518ae26b7a1a.jpg

====== Сцена двадцать вторая. ======

Мягкое урчание двигателя внутреннего сгорания, пожирающего сжиженный газ. Тесная, провонявшая химией кабина – аборигены так же добавляют отдушки в метан и его производные, как и на Сол-3, просто используют другие запахи, впрочем, не менее мерзкие. А вот сам метан получают так же, как на Скаро – посредством биосинтеза, с помощью анаэробных бактерий.

Редкие пятна тусклых фонарей, лежащие на мостовой, не рассеивают мрака. Ночи на Моралле тёмные, у планеты нет спутников. А сейчас ещё и облака натягивает. Тёплый и влажный воздух проникает через открытое окно. К опасному привкусу хлора я уже притерпелась.

Едем медленно, стараясь держаться самых тёмных улиц и потушив фары. Это противозаконно, но ещё незаконнее было позаимствовать на стройке подъёмный кран с грузовой платформой, поэтому чем меньше нас разглядят страдающие бессонницей аборигены, тем лучше. Иногда машину потряхивает на особо перекосившихся плитах мостовой, и я недовольно морщусь, потому что стоящий на прицепе корабль подпрыгивает и грохочет, привлекая внимание. Но к сожалению, это неизбежно — асфальта на Моралле не знают из-за отсутствия на планете нефти, тротуары мостят булыжником, а проезжие части — шестиугольными бетонными плитами, и на окраинах не слишком следят за состоянием дорог. Я не хотела так жёстко вывозить «Ди», но её перемещение своим ходом слишком легко отследить с ТАРДИСов, а Мастер и Рани не дремлют. Мало найти текущую компаньонку Доктора, надо ещё её вытащить из «дня сурка» и самим туда не загреметь…

…— Доктор кто?!

— Полагаю, именно Доктор Кто, — отвечаю, кое-как справившись с оторопью. — Ты опознана, как его спутница, Донна Темпл-Ноубл. Я — Венди, это — Романа. Романа, это та самая ассистентка.

— Я догадалась, — отзывается леди-президент, всё ещё ошарашенно хлопая глазами.

— Так, короче, вы тоже марсианки? Где эта рыжая тощая обезьяна за рулём?! Я ему все веснушки поотшибаю! — выпаливает Донна, пролезая через вешалку на нашу сторону.

Я думала, что вышла из морального пике? Нет, я только теперь в него вошла. Поток слов выводит меня из строя напрочь, я даже не знаю, что сказать, как вообще реагировать на ситуацию и какой вопрос требует приоритетного ответа.