Вот, как я и думала — совет в очередной раз в гневе от слов «дикого Прайма», и каждый присутствующий жаждет меня пристрелить. Пожалуй, спокойнее всех пока остаётся Император. Ну, ему положено…

— Но это только одна проблема, и она решаема маленькой победоносной войной. Есть проблема гораздо более крупная. Империя потеряла цель.

— Да как ты смеешь! — вдруг рявкает, перебивая меня, Стратег. — Наша цель совершенно очевидна! Далеки — высшая раса, которая должна господствовать во Вселенной!

— Разумеется, — отзываюсь я, даже не стараясь скрыть сарказм. — То-то за триста лет существования у нас даже базы за пределами междумирья нет! Новая Парадигма забилась в тараканью щель и по крохам тянет ресурсы, хотя на Скаро за это время в любой период истории успевали выиграть несколько сотен войн, не считая всего прочего!

— Нас могут обнаружить, — зло отвечает Стратег.

— Вот! — я обличительно тыкаю в него пальцем. — То, о чём я сказала. Страх. Страх, завязанный на инстинкте сохранения расы. Мы должны развиваться, иначе умрём. Мы не можем развиваться, потому что есть риск быть уничтоженными. Патовая ситуация. Цель всемогущества слишком глобальна и слишком подорвана проигрышем на Галлифрее. Нам нужна менее абстрактная и более реальная цель. Цель конкретная, понятная даже десантуре с интеллектом ниже гравиплатформы, и главное, осуществимая.

— Ты можешь предложить такую цель? — Император очень внимательно глядит на меня. Похоже, у него единственного хватает духу признать, что я озвучила самые тайные мысли их всех. Мысли, которые грызли их изнутри и не давали полностью сосредоточиться на общем деле, ибо высказаться было слишком опасно, слишком крамольно. Но у меня есть право «пятилетнего советника» сказать, что король оказался голым. Поэтому я им и воспользовалась. Дурацкое, конечно, сравнение с земной сказкой, но она слишком про нас, чтобы я о ней забыла.

— Да, я могу предложить объединяющую цель. Но сперва я назову ещё одну проблему Империи. Чтобы здание было долговечным, ему требуется надёжный фундамент, — типично архитекторское сравнение, но что поделаешь, если оно наиболее наглядное? — У нашего здания всегда был фундамент, достаточно надёжный, чтобы выдержать Империю любой массы. То, что всегда было для нас свято, священнее Общей Идеологии, важнее всего в мире. То, что мы готовы были спасать, наплевав на все законы Пространства и Времени. То, к чему мы возвращались всегда. Вы можете ответить, что это? — я говорю всем, но смотрю в лилово-лимонный глаз-рентген. Почему-то мне кажется, что правитель меня понял, но хочет, чтобы остальные ответили на этот вопрос. Однако совет сохраняет тишину. Как всё плохо-то. Выдерживаю паузу.

— Даже ответить не можете или боитесь… Империя Новой Парадигмы лишена фундамента. Все эти базы, флоты, солдаты, заводы, открытия, технологии — всё не имеет смысла, пока нам не за что сражаться. Чтобы возродить свой дом, мы должны возвести фундамент. Мы должны вернуть себе Скаро*.

Выговариваю это слово, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли, и то же чувство пронизывает совет. Пока никто не начал говорить очевидное, продолжаю сама:

— Да, я помню, что наше солнце умерло по естественным причинам, и нашей родины больше нет. Но разве это может быть препятствием для далеков? Мы созданы править Вселенной — и мы можем нагнуть не только любую цивилизацию, но даже само Время и Пространство. Ради Скаро мы можем развернуть вспять темпоральный поток. Забрать гибнущую планету или же воссоздать всю солнечную систему — не имеет значения! Мы должны поставить себе эту цель и её осуществить. Тогда у Империи появится и фундамент, и объединяющий элемент, и первое серьёзное достижение, которое позволит победить страх перед поражением. Насколько я выяснила, некоторые уже задавались этим вопросом и даже проводили астрофизическую разведку в районе чёрной дыры…

— Подтверждаю, — отзывается Учёный. — Однако возрождение нашей солнечной системы может привлечь внимание.

— Именно, — отвечаю я. — Поэтому надо самое слабое место плана трансформировать в самое сильное, а также использовать метод переключения внимания. Разумеется, если вдруг в районе нашего Солнца появятся корабли далеков, а чёрная дыра превратится в светило, этого никто не пропустит. Но если некая неизвестная цивилизация, существующая, допустим, в межгалактическом пространстве, или даже прямо в междумирье, выйдет на контакт и официально обратится в галактический совет с целью выкупить ресурс, который никому не нужен, они не откажутся — чёрные дыры только мешают навигационным системам кораблей, пользы с них никакой. Кроме того, в подходящий период времени, из которого мы ещё можем обмануть энтропию, задают тон земляне, а они исключительно продажные. Мы никогда не брезговали политической интригой и использованием чужих слабостей на своё благо. Почему сейчас надо отказываться от этих способов, тем более имея на руках технологию прототипов, которые в лицо никому не знакомы?

— Мы сделаем достаточное количество контактных линз, — вдруг говорит Серв. Возврат к очень старому разговору выглядит настолько неожиданно и даже неуместно, что у меня едва не вырывается вовсе не нужное на совете хихиканье.

— То есть ты за этот план?

— Он очень сырой, но не бесперспективный, — задумчиво говорит вместо Серва Стратег. Вот уж не ожидала! — Мы действительно упирались в проблему осуществления операции по возвращению Скаро. Но если грубую силу заменить на военную хитрость, то всё может сложиться. Хотя риск очень велик.

— И нужно очень много ресурсов, — замечает один из Супримов. Это Девятый, главный экономист.

— Ещё раз, мы можем использовать межгалактическое пространство, — повторяю я. — Там никто не путешествует, оно мало изучено, хоть целую армию спрячь — не заметят. А главное, там изредка встречается то, что мы называем «одинокими звёздами» — вырванные гравитацией при столкновении галактик или оторвавшиеся от окраинных скоплений звёздные системы, которые вынесло даже за пределы филаментов**. Мы можем найти такую звезду, можем её создать, безразлично. Космос набит стройматериалами. Всё необходимое мы добудем на окраинах пустых звёздных систем, где нет пригодных для колонизации планет. Это трудно, но разве далеки боятся трудностей? Когда-то мы так создавали целые галактики, кто мешает воспользоваться старым опытом? Если мы победим и вернём себе Скаро, то нас уже ничто не устрашит. Империя не может больше находиться в стазисе, она начинает гнить, на очереди полный коллапс. Пора двигаться, или мы попросту сдохнем, — всё, пафос из меня вылился, мысли вроде тоже. Опять смотрю на Императора. — Это все мои соображения по поводу проблем Новой Парадигмы. Других пока не вижу.

— Ты это высчитывала полгода? — спрашивает он.

— Я это высчитала ещё в первый месяц пребывания на базе «Центр». А потом набиралась смелости сказать, — признаюсь ему. В конце концов, я тоже далек, и мне трудно вслух перечислять факты, внешне идущие вразрез с О.И. — Также следовало найти аргументы на любое возможное возражение, это тоже потребовало времени. Мне пришлось разобраться в разделах физики, в которых я не была сильна.

— Во всяком случае, ты связала воедино и коротко сформулировала все отдельные мысли, которые посещают далеков с момента основания Новой Парадигмы, — заключает он. — Да, это подходящая цель, она в принципе выполнима и абсолютно конкретна, — его голос набирает полную мощь, громыхая на весь зал, отчего меня охватывает трепет. Хочется зарыться куда-нибудь или полностью раствориться в бронзовых колоколах, так похожих на песню нашего родного солнца. И я, не выдержав, встаю, вытягиваясь в струнку, под окончательный вердикт:

— Да будет так. Мы возрождаем Скаро.

Комментарий к Сцена четвёртая. *непереводимая игра слов. «Скаро» означает «дом». =)

**согласно современным исследованиям, тёмная материя распределена в виде «канатов», внутри которых размещены скопления галактик. Их называют «филаменты», то есть, «нити». Пространство же между филаментами практически пустое, однако в нём присутствует некоторое количество очень одиноких звёзд, красных гигантов. Предположительно, их выкинуло инерцией в межгалактическое пространство при столкновении галактик, хотя точно это неизвестно.