— Давай поговорим об этом?

— Я закончил с разговорами. Пришло время трахаться.

Я отпряла назад, чувствуя себя потрясенной и взволнованной его грубым поведением. В последний раз я попыталась отыскать его глаза, но не нашла в них ни капли пощады.

— Я не сдамся так просто, — нерешительно предупредила я.

— Ты не выиграешь, если я надавлю.

— Не делай этого.

— У меня есть все намерения сделать это. С тех пор, как ты впервые посмотрела на меня с той же нуждой, которую я испытывал каждый проклятый день.

— Ты о чем? Я никогда…

— Я читал твой дневник, — прервал он с ухмылкой. Мое сердце замерло в груди. Или все было настолько громко, что я больше не слышала его?

Он читал мой дневник.

Это означало, что он знал все эмоции или мысли, которые я когда-либо испытывала или испытываю к нему. Это также означало, что он знал о моих родителях.

— Ты когда-нибудь думала стать писателем? Ты очень… хорошо описываешь. Особенно мне понравились записи от 17 августа и 27 мая. Эти даты что-нибудь значат для тебя? — он улыбнулся мне, но улыбка не достигла его глаз.

Я опустила голову, точно осознавая, о каких именно датах он говорил. В тот день, когда я поняла, что хочу его, и за день до его ареста. Эти обе даты произошли в один и тот же самый учебный год.

— Ты монстр.

— А ты лгунья, — он начал вытягивать ремень с джинсов. Это был тот самый ремень с той ночи. Мои запястья все еще носили отпечаток черепов и были красными и опухшими.

— Я не лгунья.

— Иди сюда.

— Нет.

Он вздохнул, как будто я была чуть более чем неприятностью, а затем внезапно оказался на кровати, таща меня к краю постели и подняв вверх.

— Раздевайся, — прошептал он мне в губы.

— Не буду… — он сильней сжал мою талию в предупреждении.

Мой топ был быстро расстегнут и отброшен. Холодный воздух коснулся моей обнаженной груди. Мои соски затвердели как раз перед тем, как его рот опустился на мою грудь, посасывая их. Моя спина инстинктивно выгнулась от ощущения, еще сильнее прижимая мои груди к его рту. Острая боль от его укуса заставила меня задыхаться и хвататься за его голову для равновесия, когда я почувствовала, как весь мой мир рушился с этой маленькой болью.

В следующее мгновение я лежала на спине, а его руки были у меня в шортах, стягивая их с бедер и ног, пока они не исчезли с кровати. Темное выражение решимости на его лице испугало меня, даже когда мое тело готовилось принять его. Я не могла отрицать или скрывать доказательства моего возбуждения. Я не все понимала, что происходило или, что со мной не так. Я пыталась напомнить себе обо всех ужасных вещах, которые он совершил и планировал сделать, но ничего из этого не сработало.

Когда он потянулся за моими трусиками, я наконец-то овладела собой и схватила его за руки, чтобы остановить, но он стянул их с меня, и я осталась голая и трясущаяся на своей кровати. Я должна была кричать, вопить и ругаться, но я не сделала этого. Вместо этого я наблюдала, как он пожирает мое тело своими глазами, и я видела в них намек на одобрение.

Он снова потянул меня вверх и приказал закончить раздевать его. Я потянулась к его джинсам трясущимися руками, расстегнула и потянула молнию вниз. Я схватила его за талию обеими руками, и спустил их с его ног, все время, продолжая смотреть ему в глаза, позволяя ему увидеть мое презрение и молясь, чтобы я скрыла свой голод.

— Ты можешь продолжать бороться с этим, Монро, но мой член будет глубоко внутри тебя до конца этой ночи. У нас вся ночь впереди. Здесь нет никого, кто мог бы тебя спасти. Никто не услышит, как ты кричишь. Никто не увидит, как ты кончаешь, — медленный, устойчивый пульс начал ощущаться между моих ног от его угроз. — Ложись и раздвинь свои ножки для меня.

Я сползла по спинке кровати и медленно прижалась к матрацу. Я смотрела в потолок, раздвинув ноги перед ним. Я понимала, что он увидит мое возбуждение.

— Посмотри на меня, — потребовал он. Я посмотрела ему в лицо и увидела там гнев. — Не прячься от меня, — прорычал он.

— Ты должен уже привыкнуть к этому. Я пряталась от тебя всю свою жизнь.

Глубокая ненависть, которая вспыхнула в его глазах, больше, чем я когда-либо видела, была моим единственным предупреждением. Он накрыл мое тело своим и заставил мои бедра раскрыться шире, чтобы вместить его. Я почувствовала, как головка его члена уперлась в мой вход, когда он схватил меня за волосы, и наклонился, прижимаясь своими губами к моему уху.

— Я собираюсь трахнуть тебя прямо сейчас, и когда у тебя будет больше, чем ты сможешь принять, я собираюсь повторять это снова и снова, и я не отступлю так просто, независимо от того, насколько сильно ты меня будешь умолять.

Я посмотрела в его глаза и не увидела там и намека на раскаянье, только грубую похоть. Последние десять лет эхом отозвались во мне, словно удар в живот. Как я могла желать его? Он угрожал моей тете; он пытался поссорить нас с Уиллоу. Я ненавидела его.

— Когда все это закончится… — мой голос оборвался, когда Киран начал входить в меня. Я уже и так чувствовала себя переполненной. — И ты осознаешь свою ошибку, которую совершаешь, это я заставлю тебя умолять, и я не остановлюсь, пока не поставлю тебя на колени.

Он замер и посмотрел на меня, его глаза смотрели в мои, прежде чем он наконец заговорил, его голос был холодным.

— Спасибо, Монро. Ты чуть не усложнила это для меня.

Мне казалось, что громкий крик, который вырвался из меня, исходил прямо из моей души, когда он врезался в меня. Шок и боль овладели моим телом, когда он забрал мою девственность. Я сжала его плечи и попыталась оттолкнуть, но он схватил мои запястья и прижал их к матрасу.

— Черт, — простонал он. К счастью, он не двигался дальше. Его тело все еще было прижато к моему, когда мы смотрели друг на друга.

Я затрясла головой.

— Я не могу…

— Ты можешь и сделаешь это. Прими меня, малышка.

Он продолжал толкаться все глубже и глубже в меня, глядя в глаза, и я знала, что он хотел, чтобы я почувствовала его одержимость, и я это сделала. Я чувствовала его везде. Когда он начал медленные, устойчивые толчки в мое тело, это заставило мои чувства улететь в космос. Боль начала угасать, и удовольствие взяло верх.

Когда его темп увеличился, он обернул мои ноги вокруг своей талии и укусил меня за шею. Небольшая боль заставила меня сжать его член, и внезапно его контроль, казалось, исчез, он начал вдавливать меня в матрас, сводя нас с ума.

— О, Боже! — простонала я, когда все стало слишком.

— Ты чувствуешь это? — спросил он, разрушая меня своими глубокими толчками, от которых у меня перехватывало дыхание. — Это я владею твоей киской, малышка. Я. Не Бог, — прорычал он.

Он приподнялся с моего тела и положил свои запястья мне за голову, продолжив свои томительные, глубокие, сильные удары накачанными бедрами, которые приподнимали меня над кроватью. Изголовье кровати билось об стену, угрожая пробить ее. Я начала сжиматься вокруг него, сражаясь не только с ним, но и с ощущениями, которые он создавал во мне.

— Это слишком много, — крикнула я.

— Нет, — он встал, потянув меня за собой, пока не сел на корточки, и я не оказалась у него на коленях. — Этого недостаточно, — простонал он мне в шею.

Наша новая поза настолько глубоко ударила внутрь моих стеночек, я почувствовала себя так, словно задыхаюсь. Его губы страстно завладели моими губами, а язык протолкнулся в рот меж зубами.

Я была потеряна.

Настолько потеряна в его поцелуе, что не оказалась готовой к тому, что он схватит меня за бедра и вонзит свой член настолько глубоко, что я перестану дышать.

Я закричала.

Я кричала так долго, что сорвала голос. Мой крик превратился в хриплое хныканье, которое едва было слышно. Пот и жар его тела смешались с моим, и я почувствовала себя опьянённой.

— Пожалуйста, — наконец прошептала я. Он продолжал толкаться в меня, добавив к этому трение моего тела с его, которым я не могла насытиться.