Мы с Ингой, не дожидаясь просьб, схватились за телефоны, но на экранах светился жестокий ответ «Сервис ограничен».
– Надеюсь, моего сервиса хватит на парочку минут, – прошептал Паша и нажал на «дозвон».
– Алло, Паш, – послышался голос Миши, – Где вы? Мы уже битый час ждем вас на дороге.
– Слушай. Мы ехали прямо, как ты сказал, но заехали неизвестно куда. Вы точно никуда не сворачивали после автозаправки?
– После какой заправки?
– Что значит какой? Той, что идет сразу после города.
В эфире зависла пауза.
– Почему ты молчишь?
… И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника подобного ему…
– Я думал, что ты отстал от нас позднее. Мы свернули после той автозаправки, о которой ты говоришь, влево. При этом мы продолжали видеть тебя в зеркалах заднего вида. После этого была еще одна АЗС, и тут мы тебя потеряли…
– Алло, Миш!.. Миш…, – но крики были бесполезны; признаки жизни напрочь покинули телефон.
Паша, недолго думая, спрятал мобильник, дабы не позориться, и уставился в лобовое стекло.
– Что-то не так? – спросил я.
– Мы заехали не туда.
– По-моему это трудно назвать новостью, – подметила Инга, кинув пучок иронических слов на раскаленную сковороду обстоятельств.
– Нужно возвращаться, – добавил я.
– Несомненно, – сказал Паша и с горькой досадой крикнул кому-то в пустоту, – Дибилизм! – после чего оживил свою «Ниву», крутанул руль, и мы снова помчались, только уже в обратном направлении.
Прошло чуть больше часа времени прежде, чем мы смогли подъехать к месту автозаправки. Действительно к месту, потому что самой АЗС не было на положенном месте.
– Может, мы опять не туда заехали? – подумал вслух наш водитель.
– Да нет же. Вон, смотри, впереди город. Мы ехали здесь три часа назад, – сказал я и указал на высокие дома, красовавшиеся сразу за мостом.
– Это точно. Другого не дано, но тогда где же автозаправка? Она же не могла испариться за это время?
Я смотрел на место, где ранее располагалась АЗС, и видел лишь стебли колышущей травы да стихийно разбросанные валуны.
– Такое чувство, что здесь даже намека на АЗС никогда не бывало.
…И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа своего. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепиться к жене своей; и будут два одна плоть. И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились…
Паша абсолютно потерял чувство понимания ситуации, в связи с чем лишь тупо рассматривал пустоту.
– А что, если позвонить Мише? Он-то стопудово знает, в чем дело, – сообразил я и ринулся к своему телефону, однако меня вновь постигло разочарование.
Теперь его не хватало даже на надпись «Сервис ограничен». У Захара и Инги творилась та же самая канитель.
– Что за бред? – завопил Захар, – Мы же почти в городе.
Далее было молчание. Оно могло длиться сколько угодно, но Паша неистово пытался найти выход из сложившегося тупика.
– Слушайте, раз они ждут нас на дороге, то давайте поедим к ним.
Отъехав от вероятного места расположения автозаправки, мы сразу же свернули налево. Через семь минут мы уперлись в знак «Васильевский мох», но встретить на дороге друзей нам так и не удалось.
– Поехали дальше, – сказал я, – Кто-то в этом поселке должен знать родственников Миши. Кажется их фамилия Кочергины.
Увидев вывеску «Магазин», я попросил Пашу остановиться:
– Пойду куплю лимонада, а то в горле пересохло.
Войдя в магазин, я лицезрел за прилавком типичный продукт коммунистической эпохи. Казалось, банальность застыла в ее лице навечно.
Книга VI: Критика покаяния
…Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будите как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания…
– Что вам? – спросила продавщица, впившись в меня острием своей тупости.
– Пять банок «Пепси».
– «Пепси» нет. Могу предложить «Кока-колу».
– Нет. Дайте тогда, пожалуйста…, – автоматически ответил я, но тут меня как током шарахнуло, – Почему вы торгуете «Кока-колой», когда с мая 2007 года этот торговый знак запрещен во всем мире?
Я не искал повода для скандала. Мне казалось, что каждый должен знать о крахе торговой марки «Кока-кола». Тем более, что невозможно забыть о десятках тысяч случаев отравления со смертельным исходом в канун Нового 2007 года. Однако реакция пожилой женщины на мое замечание лишила меня самообладания. Она выпучила свои глаза, словно жаба, которой только что ногой выдавили все кишки, и ее осипший голос на фоне мертвецки побагровевшего лица выпалил следующее:
…И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: Адам, где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. И сказал Бог: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она мне от дерева, и я ел. И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела…
– Молодой человек, вы что сдурели? О чем вы говорите? На дворе 1999 год.
Теперь настала моя очередь удивляться услышанному:
– Как 99-ый? Вы шутите?
– Какие шутки? Вы откуда приехали?
– А кто сейчас президент?
– Кто и был. Борис Николаевич Ельцин.
Тихая дрожь пробежала сквозь меня и я, навечно забыв о жажде и всякого рода покупках, сломя голову, бросился на улицу. Лишь там, на улице, глотнув свежего воздуха, мое сознание очнулось и остановило подвластное ему тело.
– Успокойся. Всё в полном порядке. Сейчас 2009 год, а вовсе не 1999. Если у кого-то поехала крыша, это не значит, что она должна поехать у меня. Возьми себя в руки и ничего не говори друзьям. Запомни!.. Всё в полном порядке.
С полным контролем эмоций я неспешно подошел к машине. Паша открыл дверцу и вышел из «Нивы», дабы пропустить меня на заднее сиденье.
– А где же лимонад?.. Или что-то произошло?
– Ничего не произошло. Просто мне не понравилось обслуживание в этом дрянном магазине.
…И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей, и вражду положу между тобой и между женой, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту…
– А ты не спросил, где живут Кочергины?
Я понял, что в данной ситуации отмазка неуместна.
– Извини, Паш, но в этом селении предостаточно жителей, чтобы получить ответ на данный вопрос. Давай спросим у кого-нибудь другого.
– Хорошо, Фокс. Едим дальше.
Свернув за угол, мы наткнулись на стоящий посреди проезда трактор. Рядом с ним располагался его обладатель, щетинистый и косматый мужик в типичной спецодежде, насквозь пропитанной соляркой, потом и мазутом. В руке он сжимал дымяще-коптящее нечто, которое то и дело посасывал.
