– Да сделай же что-нибудь! – вцепилась в мужа Василиса, яростно тряся того за футболку.

– Что? – Иван потряс пустую бутыль и отбросил ее в сторону. – Что я сделаю? Странно, почему он не самоликвидируется? Пора бы уже.

– Тебя только это волнует? Он же его сейчас растопчет!

– Ты хочешь, чтобы он и меня растоптал? – уточнил Иван у жены.

– Э-эх! – только и махнула рукой Василиса. – Мужики называется! Толку от вас… – она подняла руки, пошевелив пальцами, и огромный валун, вросший в землю, зашевелился.

Онемевшие строители вновь попятились, теперь уже от странной женщины, силящейся поднять полутонную каменюку мановением рук. Это выглядело не менее пугающе, чем рогатое костлявое чудовище, преследующее Кота.

Камень, роняя с боков комья земли, приподнялся в воздух и вдруг ринулся к месту схватки, все увеличивая скорость.

Бац!

Демон застыл на месте. Голова его, увенчанная теперь всего лишь одним рогом, мотнулась, и он, прямой, как палка, во весь рост хлопнулся на землю. Это дало Коту время немного прийти в себя. Кот тут же метнулся к завалу на месте бывшей бани, и скрылся меж наваленных друг на друга бревен.

Демон вдруг мотнул однорогой головой, приходя в сознание, ощупал когтями недостачу на голове и, вновь взревев так, что с близстоящих деревьев сдуло листву, кинулся мстить за нанесенную обиду… Коту. Балки, доски, кирпичи, куски штукатурки и покореженные трубы полетели в разные стороны. Площадка быстро расчищалась стараниями неутомимого повелителя лени Бельфегора.

– Ну, спасибо тебе, дорогая! – произнес Иван, наблюдая в полном бессилии, как вконец озверевшее однорогое чудовище пытается изловить и затоптать мелькающего в просветах завала Кота.

– Я же… – только и сказала Василиса.

– Что это за образина такая? – нагнувшись к самому уху Ивана, почему-то шепотом спросил Колян.

– Это, Коля, обычный демон лени, – пояснил ему Иван.

– Чего? – недоверчиво покосился тот на Ивана.

– Вот тебе и «чего»! В тебе, между прочим, сидел. Тепленькое местечко себе нашел.

– Этот? Во мне?

Колян никак не мог поверить в услышанное.

– Точно, Колян, – поддакнул один из его дружков, уже пришедший в сознание. – Я сам видел, как оно… он… вылезал из тебя.

– Заберется такое внутрь, покроешься паутиной от лени и копыта двинешь, – поддакнул Иван. – Ни пожрать, ни попить, ни почесаться.

Колян долго смотрел на Ивана, потом вздрогнул, словно очнувшись, обвел глазами фронт работ и как гаркнет:

– А ну, чего встали, бездельники! Быстро работать! Выполним пятилетку в три дня! – и первым бросился грузить разбросанный строительный мусор в стоящий неподалеку самосвал. Строители, не мучаясь долгими сомнениями, дружно кинулись ему на помощь.

И тут наконец раздался оглушительный хлопок. Остатки мусора на практически очищенном фундаменте бани взлетели в воздух. Среди деревянных обломков и поднятой пыли мелькнула фигура Кота с ошалевшими глазами и растопыренными в стороны лапами. Истошно мяукая, тот пролетел несколько метров, повис на суку молодой березы и закачался на нем. Василиса с Иваном тут же бросились к нему на помощь. К ним присоединились несколько рабочих. Сообща им удалось немного пригнуть ствол дерева к земле и стянуть с прогибающегося сука Кота, не подающего признаков жизни.

Кота бережно уложили на травку и окружили плотным кружком. У того вывалился набок язык, а лапы безвольно раскинулись в стороны, и только редкое подергивание усов и нервно выдвигающиеся когти указывали на то, что Кот жив.

– Герой! – мотнул головой Колян.

– Не говори! С таким страшилищем в одиночку сражался! – вздохнул его друг.

– Он выживет? – сочувственно спросил Колян, оборачиваясь к Ивану.

– Да куда он денется! Специально натренирован на рогатых хорьков, – заверил строителя Иван, легонько похлопывая Кота по морде. – Кот, вставай. Слышь, кончай придуриваться и пугать людей. Кот!

Кот продолжал лежать, изображая беспамятство, но Иван уже неплохо изучил номера этого артиста.

– Может, водичкой его спрыснуть? – предположил он вслух.

Кот тут же втянул язык и распахнул огромные зеленые глаза.

– Я те спрысну, изверг! Я те спрысну! А еще друг называется, – проворчал он, переворачиваясь на пузо. – Нет, чтоб пожалеть увечного, забитого Кота!

– Перебьешься, симулянт несчастный.

– Не говори так! – вступилась за Кота Василиса. – Он храбро сражался.

– Да уж, видел я, как он ноги делал, – хмыкнул Иван, поднимаясь с колен и отряхивая штаны.

– У вас и кот говорящий? – удивленно спросил Колян у Ивана.

– Не обращай внимания, – махнул тот рукой. – Это у него после болезни – как-то головой сильно ударился.

– А-а… – понимающе протянул тот, а Кот только возмущенно глазами сверкнул. – Слушайте, так вы эти… – Колян почесал затылок, – изгоняющие дьявола?

– Вроде того.

– У меня жена до ужаса ленивая. Ни черта делать не хочет. Может, подсобите?

– Созвонимся как-нибудь, – кивнул, подумав, Иван и состряпал серьезную мину.

Тут позади собравшихся тихонько скрипнули тормоза. Все разом обернулись.

Из черного «Фольксвагена», качнувшегося набок, выбрался грузный пузатый и порядком взопревший мужчина в сером костюме и галстуке. Хлопнув дверцей, он придирчиво оглядел расчищенный фундамент и расплылся в улыбке.

– Неплохо! Очень неплохо! А говорили: три дня!.. Только можно было бы чуточку поаккуратнее, знаете ли…

Утром Иван проснулся рано, едва ослепительный бок солнца показался из-за домов. Спать было просто невозможно – даже сквозь плотные шторы пробивался яркий солнечный свет, и в комнате было светло, как днем, словно сейчас не полшестого утра, а все десять, как минимум. Вдосталь накрутившись в душной постели и не в силах заснуть, Иван осторожно, стараясь не разбудить сладко дремавшую рядом Василису, сполз с кровати и, почесывая взопревший бок, направился на кухню. По пути заглянув к детям. Аленка и Ванька спали, тихонько посапывая и разметавшись на постелях. Легкие покрывала с незатейливыми детскими рисунками валялись скомканные у них в ногах. Под потолком большими лопастями шуршал вентилятор, создавая видимость прохлады.

Кот дрых в зале, забравшись в кресло и свернувшись большим калачиком. Хвост на кресле, видимо, не поместился, и Кот свесил его на пол. На свет, лившийся в комнату из широких, светлых и незашторенных окон ему было наплевать. Иван позавидовал здоровому, крепкому сну и прошел мимо.

На кухне, прикрыв за собой дверь, чтобы никого не разбудить ненароком, он поставил на газ чайник и сел на стул, включив телевизор. Как всегда смотреть было совершенно нечего – все интересное обычно пускали, когда люди работали, назло или просто по скудоумию – неизвестно. Сегодня была суббота, и, разумеется, интересного уж точно не дождешься. Впрочем, у Ивана с Василисой был отпуск, хотя, отпуском эту суетливую беготню с драками и разрушениями городской недвижимости назвать можно было разве что с большой натяжкой…

Пощелкав каналами, Иван выключил телевизор, отложил пульт в сторону и выглянул в окно. Во дворе соседка с четвертого этажа выгуливала туповатого, вечно пристающего ко всем мопса. Мопс, вместо того, чтобы заниматься своими собачьими делами, вертелся у ног своей хозяйки, радостно скача, и все время норовил забраться к ней на руки. Хозяйка что-то недовольно выговаривала собаке, перекладывая из руки в руку поводок, чтобы не быть опутанной им.

Чайник подпрыгнул, звякнув крышкой, и засипел. Из его широкого носика повалил пар.

Иван выключил газ и неторопливо заварил себе бокал крепкого кофе, чтобы проснуться как следует. Но не успел он присесть обратно за стол, как у двери материализовался самый настоящий бесенок. Иван даже поначалу глазам не поверил, решив, что это просто наваждение под впечатлением прошлого дня. Он даже протер себе глаза. Однако бесенок никуда не делся и продолжал нахально пялиться своими черными глазками-пуговками на Ивана.