Подмастерье поклонился и сообщил: — Мое имя Май Ро Он. Прибыл из Главной Кузницы по приказу Великого Мастера Ау Ле.

Как ни странно, голос не дрогнул, сопроводительный свиток тоже удалось почти мгновенно извлечь из сумки. Попасть впросак в присутствии этого холодного совершенства очень не хотелось. Он и так, казалось, взирал на весь мир небрежно-оценивающим снисходительным взором, любезно позволяя тому быть.

— Мое имя – Эте Рин. Следуй за мной – произнес юноша, бросив лишь беглый взгляд на сопроводительные документы Мая.

Огненный послушно отправился вслед за своим провожатым, стараясь не сильно буравить того взглядом. Все таки майо Смерти он видел впервые.

Май и Эте Рин миновали главные ворота, тщательно охраняемые металлическими зачарованными львами, долго шли по длинным полутемным коридорам и лестницам, освещенным магическими кристаллами на потолке и стенах. Под каменными сводами гуляло гулкое эхо. Подмастерье слышал странный шепот и отголоски чьих то голосов, которые то стихали, то становились громче. И не мудрено… В Мирин Сэ прибывали после гибели души смертных, чей земной путь завершился. Здесь, в подземных залах им предстояло ждать Последней Битвы под присмотром Великого На Мо и его майар.

Впрочем, если верить рассказам, души должны находиться глубоко внизу.

Заметив встревоженный взгляд Мая, Эте Рин тихо произнес: — Не бойся. Это просто голоса. Они не причинят тебе вреда.

Огненному на мгновение показалось, что на лице майар Смерти промелькнула усмешка. Но… нет. Такого не могло быть. Должно быть это просто игра света.

— Я не боюсь. Просто любопытно. – проворчал Май, от смущения забыв о субординации. Впрочем, Эте Рин не обратил на это никакого внимания. Вскоре они остановились у деревянной двери.

— Твоя комната на эти дни. Внутри есть все необходимое. Отдохни с дороги. Я приду через два часа. – лаконично сообщил майо Смерти.

— Хорошо. – поклонился Огненный – Спасибо. – добавил он немного растерянно, но Эте Рин уже шел прочь по коридору по своим явно невероятно важным и секретным делам.

За дверью обнаружилась небольшая, но вполне уютная комнатка. Чистая и с минимумом мебели. Единственное, что смущало – полное отсутствие окон. Впрочем, это были сущие мелочи по сравнению с возможностью побыть одному. Совершенно. И да! Удобная кровать, а не скрипучая продавленная лежанка. Подмастерье освежился и с наслаждением вытянул затекшее и ноющее после долгой дороги тело на мягком одеяле. Эте Рин появился ровно через два часа. Без стука отворил дверь и велел следовать за ним.

На этот раз Мая отвели на несколько уровней ниже в череду небольших сводчатых залов с высокими темными колоннами из какого-то незнакомого полупрозрачного камня. Залы отделялись друг от друга кованными воротами из множества металлических прутьев. Раньше ворота определенно являли собой произведение искусства – прутья сплетались в настоящие картины – изображения деревьев, птиц, зверей и рыб, смертных, майо и даже самих Валар. Сценки из Истории Империи, героические деяния и дела минувших лет.

Впрочем, сейчас об этом можно было лишь догадываться. Какая то невероятная и чрезвычайно мощная сила погнула толстый металл словно фольгу, обезобразив, исказив, изломав, местами заставив оплыть.

— Твоя задача исправить все повреждения. – холодно пояснил Подмастерью его сопровождающий.

— Что здесь произошло? – Огненный не мог оторвать взгляда от покореженных неведомой силой прутьев. Он коснулся уцелевшего фрагмента и повернулся к майо Смерти.

Тот едва заметно поморщился: — Тебя это не касается. Делай, что велено.

Май кивнул: — Мне потребуются… — он уверенно перечислил все, что могло пригодиться в подобной работе и что он не мог прихватить с собой из Главной Кузницы. Когда дело касалось столь привычной работы, Подмастерье чувствовал себя намного увереннее.

— Все необходимое будет предоставлено. – пообещал Эте Рин.

И действительно – уже спустя пол часа какие то неприметные духи младшего ранга доставили Май Ро Ону все необходимое. Весь остаток дня Огненный провел, воссоздавая ту металлическую красоту, которую смяла безжалостная волна, пронесшаяся по этим залам – он прикосновениями раскалял и выправлял непослушные прутья, орудовал молотком, магией «напоминал» стали о том, какую форму ей изначально придали при ковке. Металл слушался юношу, дело спорилось. Периодически в залы спускался Эте Рин. Он издали наблюдал за процессом, оценивая расторопность Подмастерья. По выражению его бледного утонченного лица сложно было судить – нравится ли майо Смерти результат или же нет. Первый час Май немного волновался. Но потом… потом работа полностью увлекла его, заставив на время позабыть о внешнем мире. Ученик Кузнеца занимался любимым делом, без окриков и критики, по собственному вдохновению, так, как хотел. Родной, послушный металл плавился под ладонями, обретая нужную форму. Огненный возвращал этим залам красоту – обновленной и еще более совершенной. Картины прошлого оживали в металле и звучали по новому. Благодаря ему. Май Ро Он улыбался. Впереди было еще много дел.

========== Глава 5. Обитель мертвых ==========

Май Рон Он выдохнул, утирая пот со лба. Рабочая рубашка была уже изрядно грязной, фартук из добротной кожи еще больше пообтрепался. Но двое из четырех, поврежденных неведомой силой ворот готовы. Огненный уже несколько дней находился в Обители Мертвых и все это время усердно трудился, восстанавливая и дополняя металлические картины. Часть прутьев пришлось заменить, какие то фрагменты сценок воссоздавать по новой, но результат его, определенно радовал. Еще никогда Подмастерье не брался за дело с таким вдохновением, такой отдачей. До комнаты он добирался поздно, немного ел, приводил себя в порядок и без сил валился на кровать, чтобы завтра вновь встать пораньше и спешить к работе.

Так или иначе – в Мирин Сэ было хорошо. Никаких понуканий и критики, добротная одежда, сытная еда и отдельная теплая комната. Маю крайне нравилось не просыпаться от холода, есть вдосталь, носить рубашку, в которой не приходилось латать дыры и заниматься тем, что приносит радость. А Огненного действительно вдохновляло то, как под его руками оживают в стали древние легенды, как тускло мерцают сине-зеленым прочные прутья в свете магических светильников.

Чувство времени притупилось. Все это время Подмастерье не видел ни рассветов, ни закатов. Окна в Обители Мастера На Мо встречались крайне редко.

Первые пару дней Мая отвлекали странные шепотки, скользящие вдоль гулких каменных стен. Словно множество голосов вели одновременный разговор – кто-то спорил и возмущался, кто то молил и стенал, кто-то просто что-то рассказывал. Эхо Мертвых… Тех смертных, что нашли свое пристанище в залах на один уровень ниже. Огненный никогда за свою короткую жизнь не видел смертных. И пусть ему было любопытно – он старался не прислушиваться. Ведь иначе становилось жутковато. Эти шепотки заставляли думать о смерти – о том, что несвойственно духам. Да, физическое тело майо с трудом, но все же можно разрушить, но сознание обретет новое пристанище спустя всего лишь несколько лет. Правда, память о прежней личности вернется не сразу, но… и это не страшно.

Эте Рин частенько стоял за спиной у Подмастерья, наблюдая за работой. Чаще всего он молчал. Как ни странно – его присутствие не раздражало – в нем не было холодной циничности надзирателя, а, скорее, заинтересованность ценителя. Впрочем, пару раз двум майо довелось поговорить.

— Что ты думаешь о воительнице Сая Тано? – тихо спросил Эте Рин у Огненного, когда тот сделал очередной небольшой перерыв, восстанавливая магическую энергию, необходимую для плавки металла. Подмастерье как раз трудился над восстановлением сценки с участием вышеозначенной боевой девы.

— Хмм… — Май задумался. Вопрос от обычно молчаливого майо Смерти застал его врасплох. – Я полагаю, что едва ли уважаемая Сая Тано могла в одиночку сразить сотню темных духов. Не могло ли так случиться, что орлы Императора Ман Вэ, да хранит его Вечное Небо, прилетели чуть раньше и немного ей помогли? – ответил он. Впрочем, несмотря на то, что Огненный старательно потупил взор и говорил максимально вежливо, от пытливого взгляда Эте Рина не укрылись задорные искорки в его глазах. И вновь юноше показалось, что майо Смерти едва заметно улыбнулся. Померещится же такое…