Чувствую, кое-кто будет сильно разочарован.
Мой семпай сообщил мне нечто весьма важное: полицию пока не привлекут. Это давало мне небольшую фору, но всё равно стоило поспешить.
Я приготовился было попрощаться с моим прекрасным семпаем, как вдруг он сказал нечто, что повергло меня в панику.
– Аято, мне, право, неловко… – он застенчиво потёр затылок. – Но я… Я не могу это всё так оставить. После дежурства я планирую походить по городу и проверить все любимые места Наджими.
– Неплохая идея, – кивнул я. – Весьма вероятно, что она может оказаться там.
– Я тоже так думаю, – семпай потупился. – Но Ханако… Я не смогу забрать её после репетиции. Не мог бы ты, если тебе не трудно, проводить мою сестрёнку до дома?
Я любезно улыбнулся и кивнул, успешно скрыв своё смятение за привычной маской друга, всегда готового помочь. В мыслях же у меня медленно, но верно нарастала паника.
Конечно, об отказе не могло быть и речи: налаживание тесной связи с семпаем и его семьёй являлось неотъемлемой частью моего плана по завоеванию его. Но если я провожу Ханако до дома после репетиции, то потеряю уйму времени. Кроме того, когда я вернусь в школу вечером, это неминуемо привлечёт ко мне внимание.
С другой стороны, мне всё равно надо было ждать до восьми вечера – времени ухода Каги из клуба. Да и поздний визит в альма-матер не являлся таким уж из ряда вон выходящим событием, ведь я всегда мог сказать, что, к примеру, забыл что-то.
Мгновенно просчитав всё это, я поспешил заверить Таро в том, что с радостью позабочусь о его сестрёнке. Он с благодарностью улыбнулся, и одного этого было достаточно, чтобы заставить моё сердце пропустить удар.
Распрощавшись с семпаем, я спустился в свой класс, чтобы взять вещи, а потом поспешил на первый этаж: я планировал встретиться с Ханако и пойти в театральный клуб вместе с ней.
Мне повезло: младшая из семьи Ямада тоже участвовала в уборке, усердно протирая парты и выравнивая их. Она широко улыбнулась, увидев меня, и помахала рукой. Я вежливо кивнул и постучал пальцем по циферблату наручных часов. Умница Ханако поняла сигнал и, распрощавшись со своими подругами (которые при виде меня все, как одна, почему-то захихикали), подхватила сумку и пошла к выходу из аудитории.
– Аято-семпай! – девочка пошла по коридору рядом со мной, не отрывая глаз от моего профиля. – А Таро-нии к нам не присоединится? Он прислал мне сообщение, что эту Наджими пока искать не будут…
– Верно, – кивнул я. – Но он сам хочет всё же провести небольшое расследование, пройдясь по её любимым местам в городе. И поэтому, Ханако-чан, после репетиции в клубе я провожу тебя до дома.
– О, – протянула девочка, потупившись. – Что ж… Если это не слишком напрягает тебя, Аято-семпай…
– Ни в коем случае, – улыбнулся я. – Я с огромным удовольствием прогуляюсь с тобой до дома и удостоверюсь, что ты добралась туда в целости и сохранности.
Ханако хихикнула.
– Очень любезно с твоей стороны, семпай, – вымолвила она, останавливаясь перед дверью театрального клуба. – Надеюсь, что Таро не пропадёт, пока будет искать эту свою подружку.
– Подружку? – с любопытством переспросил я. – Они встречаются?
– К счастью, нет, – помотала головой первоклассница. – Они просто друзья, и я хочу верить, что так и будет. От неё только одни проблемы.
– Думаю, когда-нибудь она повзрослеет, – я любезно открыл дверь перед моей спутницей.
– Будем надеяться, – махнула рукой Ханако, проходя в помещение кружка.
В царстве драмы творился настоящий Вавилон: люди бегали туда-сюда с костюмами, реквизитом или целыми декорациями; девочки из швейного клуба, хихикая за ширмой, снимали с кого-то мерки, младшая из сестёр Басу, сидя на стуле, снова и снова повторяла скороговорку.
Надо всем этим хаосом властвовала сама Кизана. Она стояла на импровизированной сцене, уперев руки в бока, и властно выкрикивала приказы. Её хорошо поставленный актёрский голос запросто перекрывал шум, царивший в небольшой комнате.
– Айши Аято! – окрик Сунобу, заметившей меня, оказал эффект ушата ледяной воды: я вздрогнул и посмотрел на неё.
– Иди одеваться! – скомандовала она. – И побыстрее: у нас не так много времени. Сегодня будет генеральная репетиция, и все актёры обязаны знать свои роли назубок!
Я послушно направился за декорацию – туда, где стояли ширмы, служившие артистам своего рода складными раздевалками. Моя одежда – костюм Себастьяна, сшитый настоящими мастерицами из клуба рукоделия, – висел на вешалке - одной из многих.
Репетиция прошла для меня практически незаметно: я всё время думал о том, как бы лучше организовать всё, что запланировал.
Я не волновался из-за роли: я уже несколько раз проговаривал этот текст с нужной мимикой и необходимой эмоциональной наполненностью, так что Кизана осталась полностью довольна.
– Кажется, постановка будет иметь успех, – подытожила она репетицию, хлопая в ладоши. – Вы все отлично постарались, но не вздумайте расслабляться! Мы представим пьесу в понедельник, семнадцатого апреля. Соответственно, в субботу состоится последний прогон.
Мы покивали, как китайские болванчики, и потянулись за сцену, чтобы по очереди переодеться.
Ханако закончила со своим туалетом первой, и ей пришлось подождать меня несколько минут. Я торопился как мог: мне никак не улыбалось, чтобы сестра семпая устала и решила уйти без меня.
Но младшая Ямада оказалась послушной девочкой: когда я, наконец, вышел из-за декорации, она преспокойно сидела на одном из стульев рядом с какой-то длинноволосой старшеклассницей, и они мило обсуждали готовящуюся постановку.
– Ханако-чан, нам пора, – спокойно произнёс я, повесив сумку на плечо. – Лучше поспешить, пока совсем не стемнело.
Девочка кивнула и с готовностью встала. Попрощавшись со своей собеседницей, она поспешила за мной.
– Знаешь, Аято-семпай, наверное, хорошо, что всё так сложилось, – задумчиво промолвила она, следуя со мной по коридору. – Брат сказал мне, что ты хотел подружиться с нами, и так я смогу узнать тебя поближе. Я чувствую, что ты очень хороший человек, а вот Наджими… Она тебя не оценила.
– Надо же, – бросил я.
Честно говоря, я никогда не разговаривал ни с кем по душам, но смотрел достаточно модных ныне корейских сериалов, чтобы понять: намечается как раз это. Я не знал, как себя вести и пребывал в растерянности, но, к счастью, в этой беседе, скорее напоминавшей монолог, моих лаконичных и нейтральных ответов было больше чем достаточно.
– Я никогда не страдала от одиночества, – продолжила первоклассница, – но я могу понять тебя. Со стороны ты кажешься идеальным: ты красивый, умный и воспитанный, но даже у таких людей бывают проблемы. Осана эгоистка: она считает, что это нормально: сначала принимать от человека помощь, а потом отталкивать его. Я же не согласна с этой позицией: я считаю, что ты прекрасно подходишь нашей группке. Аято-семпай, я стану с радостью дружить с тобой и постараюсь убедить Наджими тоже открыться тебе.
– Ты очень добра, Ханако-чан, – мягко вымолвил я. – Большое спасибо тебе за эти чудесные слова!
– Не стоит благодарности, – первоклассница подошла к своему шкафчику для обуви. – Это было моё искреннее мнение, семпай.
Ничего не ответив, я улыбнулся и начал переобуваться сам. Мне играло на руку подобное отношение Ханако: девочка, как и её прекрасный брат, была воспитана так, чтобы быть к людям доброй. Ну разве это не превосходный шанс подружиться с ней?
Конечно, для того, чтобы установить хорошие и ровные отношения с ней, требовалось время, но я был готов к этому: без Осаны на горизонте я с легкостью мог расположить к себе обоих отпрысков семьи Ямада.
Мы с Ханако вышли из школы и направились по аллее вишнёвых деревьев. Сумерки уже успели спуститься на наш город; в апреле темнело не так рано, но всё же солнце уже село, и стало ощутимо прохладнее.
Я решил проявить галантность, забрав у своей спутницы сумку и предложив ей свой пиджак. Первоклассница с радостью приняла эту любезность, и я почувствовал, что сим заработал себе ещё несколько очков.
