Мегами была там в компании своего жениха – накануне, тридцатого мая, они скромно отметили его день рождения, купив в ресторане еду навынос и уютно устроившись на крыше школы. Роль официанта исполнял Генри 4.0: он довольно искусно прислуживал им и даже нарезал мясо – Куша ввёл в его программу новую функцию. Узнал я об этом с помощью Инфо-чан: она прислала мне запись с камеры видеонаблюдения, снабдив это послание фразой «Какая идиллия!».

Четверг – первый день лета – оказался и вовсе сумасшедшим: нам надлежало подготовить кипу документов, утвердить бюджет на месяц, начать заполнять промежуточные табели учеников…

С трудом, но я справился с этим. Поздно вечером, возвращаясь домой, я сетовал на то, что за весь день так и не перебросился ни словом с Таро. Сообщение от Акане Ториясу с прикреплённой фотографией самой девочки на фоне Биг-Бена настроения мне не подняло.

В пятницу, второго июня, я направлялся в школу в отвратительном расположении духа. Хотя вся запарка была позади, но я не приблизился к Таро ни на йоту, и от этого мне становилось по-настоящему страшно. Моя всегдашняя уверенность в себе дала трещину и постепенно рассыпалась, как деревянная ладья, попавшая в жестокий шторм.

Переобувшись, я по привычке заглянул во внутренний дворик и горько усмехнулся: слишком рано, Ямада ещё не пришли.

Даже в этом не повезло.

Я поднялся на второй этаж и, пройдя в кабинет школьного совета, тяжело опустился на стул. Решение не сдаваться, принятое мной с лёгкостью, оказалось довольно трудно претворить в жизнь.

Но существование без семпая не имело смысла…

Может, просто наложить на себя руки?..

Я резко выпрямился на стуле и залепил себе пощёчину.

Ну уж нет. Я не буду слабым. Я последую примеру матери и ни за что на сдамся, завоевав человека, который составляет основу моей жизни.

Но только как это сделать?..

Я устранил кучу соперниц, несчётное количество раз помогал моему Таро с учёбой и повседневными делами, влился в семью Ямада, спас Ханако… Но всё это не открыло мне особого местечка в сердце семпая, хотя он и был искренне благодарен мне за всё.

Я потёр подбородок. Может, начинать нужно не с того конца?

До сего момента мне казалось, что правильно смотреть на вещи объективно, медленно продвигаясь классическим путём от общего к частному. Я не брал в расчёт те мелочи, что, по моему мнению, являлись несущественными, но теперь настала пора произвести небольшую революцию.

Начинать следовало с личности, а не с обстоятельств. С самого семпая, а не с того, что его окружало.

Итак, каким был мой Таро? Неуверенным в себе, ведомым, мягкотелым, нуждающимся в сильной личности рядом. Сами по себе эти качества не являлись положительными, но именно они сейчас интересовали меня.

Как стоило поступить, учитывая все характеристики семпая?

Известно, как.

Резко выдохнув, я открыл нижний ящик своего стола и взял оттуда чистый лист бумаги для принтера. Немного подумав, я без особого труда накатал послание. Строчки ровно и аккуратно ложились на лист, и я невольно испытал гордость: я смог справиться с собой в минуту слабости, не поддался панике. Конечно, то решение проблемы, к которому я планировал прибегнуть, было чересчур смелым, и всё могло кончиться не очень хорошо, но я почему-то ни капельки не беспокоился.

Тщательно сложив записку, я достал из первого ящика своего стола конверт и вложил туда послание. Пусть я и не имел права использовать школьную собственность в личных целях, но мне показалось, что всё должно быть идеально, особенно в такой день.

Выйдя из кабинета и сбежав по лестнице на первый этаж, я застыл у шкафчика семпая, задумчиво закусив губу.

Конечно, так он точно получит письмо, но они с Ханако приходили в школу вместе. Его сестра наверняка увидит конверт, и тогда вопросов не оберёшься.

Кивнув своим мыслям, я направился на третий этаж.

Мне неожиданно повезло: в аудитории «3-2» никого не оказалось. Я подошёл к парте семпая и, поцеловав конверт, положил его на полку.

– Очень надеюсь, что всё получится, – прошептал я, проводя пальцами по поверхности парты.

Услышав сзади какой-то грохот, я резко обернулся. Неподалёку от меня стоял Фред Джонс, бледный, как мел. Он поставил свою сумку на один из свободных столов – этот звук и привлёк моё внимание.

– Вот как, – прохрипел американец, подходя ближе. – Значит, решился?

– Именно, – я склонил голову. – Ставлю всё на карту во имя любви.

– Любви… – прошептал он, подаваясь вперёд.

Я уже понял, что должно сейчас произойти, но благоразумно решил не сопротивляться, а то несчастный янки мог и с катушек слететь от горя. Всё равно в аудитории, кроме нас, никого не было, и я сомневался, что в ближайшую минуту ситуация изменится.

Фред схватил меня за плечи и страстно приник к моим губам. Я стоял ровно, время от времени посматривая на дверь и гадая, когда американец уже насытится мной.

Через добрую минуту он отошёл на шаг назад, тяжело дыша. Его голубые глаза потемнели и стали густо-синими, как предгрозовое небо.

– Почему… – простонал Джонс. – Ну почему ты не мог полюбить меня? Я бы всё тебе отдал, но ты…

Он тяжело осел на пол и закрыл лицо руками. Я нахмурился и снова посмотрел в сторону входа. Старшеклассники скоро должны были прийти; если они застанут плачущего американца, то расспросы неминуемы, а в таком состоянии этот белокурый сын дяди Сэма мог и расколоться…

Со вздохом я сел на корточки и потрепал его по плечу, мягко проговорив:

– Да, я люблю Таро, но наша с тобой история, Фред, ещё далека от завершения.

Джонс поднял голову и посмотрел на меня. Слёзы текли по его щекам, но он не обращал на это внимания. Слова, что я обронил, проникли ему прямо в душу.

Для закрепления эффекта я провёл языком по верхней губе. Зрачки американца расширились; он судорожно сглотнул и часто задышал.

Я напоследок улыбнулся и встал на ноги. Американец последовал моему примеру, быстро утерев лицо ладонью он во все глаза смотрел на меня и не торопился заниматься своими делами.

Что ж, пусть приходит в себя сам.

Кивнув Фреду, я быстро направился к двери и вышел из класса. Как оказалось, я сделал это весьма вовремя: у лестницы я чуть не столкнулся с Будо, идущим в аудиторию для того, чтобы оставить там сумку. Мы поздоровались друг с другом, и Масута продолжил свой путь. Я же, понадеявшись на то, что Джонс успел овладеть собой, направился в кабинет совета: мне надо было обсудить с прочими членами неделю здоровья, которая приходилась на середину июня.

Первая половина дня прошла спокойно: я учился, занимался делами совета, активничал на уроках. А во время обеда я поспешил на крышу: стоял погожий денёк, и мой любимый человек вряд ли счёл бы нужным остаться в здании.

Во время трапезы семпай с изрядной долей удивления поделился с нами тем, что получил любовное послание.

– Кто бы это ни был, она отлично владеет слогом, – вымолвил Таро, подхватывая палочками осьминога. – Правда, пожелала остаться инкогнито, но это ничего: после уроков я узнаю, кто она.

При этих словах Ханако искоса глянула на меня, но ни слова не сказала.

– О-о-о… – протянул Кага, с остервенением перемешивая своё карри. – Письмо от прекрасной незнакомки! Поздравляю, Таро! Хочется надеяться, что она окажется второй красавицей школы. Знаешь, почему? Потому, что первая – моя!

И он широко улыбнулся Мегами. Любую другую эта жуткая гримаса бы отпугнула, но наследница Сайко была сделана из особого теста. Она лишь подняла уголки рта в ответ и склонила голову, благодаря за комплимент.

Семпай выглядел довольно трогательно: он понятия не имел о том, кто именно так жаждет стать его сердечным партнёром. Разумеется, он и мысли не допускал о том, что это парень: я использовал нейтральные фразы и ничем не выдал своей половой принадлежности. Если бы я раскрыл, что мужчина, то Таро просто порвал бы послание, сочтя его некрасивой и пошлой шуткой.