Все эти действия я проводил на автомате, размышляя о том, что делать дальше.

И только покончив с уроками, я смог расслабиться полностью. Собирая сумку на завтра и помещая подарок для Ханако в менее броский пакет, я наконец-то очистил разум от ненужных мыслей и сфокусировался исключительно на проблеме.

Итак, я недооценил Конно. С моей стороны это был огромный просчёт: любого противника надо воспринимать всерьёз и всегда ожидать, что они превосходят меня, а не уступают мне. Тут я серьёзно сел в лужу, а ещё и эти камеры…

Мисаки говорила правду: придумать такое невозможно. Действительно, я оба раза неплохо замаскировался, но о походке даже не подумал. Кроме того, Конно на видео могла углядеть, что сотрудник клининговой компании выбрасывает слишком много вещей. С её напористостью, она была в силах поступить так, как и Мегами когда-то: инициировать выемку продуктов горения из школьного мусоросжигателя. И если там обнаружатся не до конца сгоревшие фрагменты вещей Кины (а такое вполне возможно), то мне крышка.

Собрав сумку, я сел на кровать и, положив локти на колени, задумался.

Мисаки умела добиваться своего, и если предположить, что она придёт в полицию и начнёт убеждать тамошних офицеров взять видеозаписи из общежития на подробный анализ, то служители закона могут и поддаться. И тогда они с помощью продвинутых программ обнаружат и подтвердят то, что нашла Конно.

Меня утешало одно: в отличие от оперативников, работники криминалистических лабораторий не выходили на службу ненормированно. Иными словами, суббота и воскресенье являлись для них выходными днями. Это давало мне необходимую передышку, но всё же времени не было достаточно для того, чтобы разработать и претворить в жизнь мало-мальски достойный план. Я всё ещё практически не обладал информацией насчёт Мисаки, не имел понятия о её слабых местах. Да что там, даже адрес оставался для меня загадкой!

Теперь я понимал: даже если Таро и Рику, как мы и договаривались, предпримут всё необходимое в отношении Конно, для меня опасность все равно не минует. Мисаки устроит всё так, что в полиции её примут всерьёз, и доказательства моей вины обнаружатся.

Я представил себе изнуряющие допросы, толпы нейропсихологов, которые истолковывают каждую фразу, произнесённую мной… А в итоге – тюремное заключение. Даже если мне удастся придумать удобное оправдание своему поведению (например, решил просто пошутить; а почему бы и нет, ведь я всего лишь школьник), то всё равно меня ждало бы наказание за незаконное проникновение в жилище.

А с судимостью о семпае можно было смело забыть.

Сжав зубы, я схватил полотенце и отправился в душ.

Под горячими струями, бьющими в лицо, мне всегда думалось лучше, но теперь я застыл в каком-то ступоре.

И, вытираясь после мытья насухо, я в полной мере осознал истину.

Я не смогу справиться с этим самостоятельно.

Но у меня имелась возможность прибегнуть к кое-чьей помощи, без которой я не обойдусь…

Что ж, выбирать не приходится.

Прошествовав в купальном халате в свою комнату, я переоделся в пижаму и сел на кровати.

– Юкико! – позвал я. – Надо поговорить.

Тотчас же дикая истома напала на меня. Я лёг на постель, укрылся лёгким тканевым одеялом и закрыл глаза, не заметив, как провалился в сон.

На этот раз грёзы оказались не такими, как в торговом центре. Видимо, Юкико очень сильно хотела узнать мой ответ, поэтому решила исключить и непонятные коридоры, и странные допросные. Я оказался в своей же комнате, вернее, в чёрно-белой её версии. Моя собеседница сидела на письменном столе, поджав под себя ноги и скрестив руки на груди.

– Ну и? – с места в карьер начала она. – Решил?

– Решил, – спокойно кивнул я, садясь и свешивая ноги с кровати. – Только всё ещё не понимаю, как именно ты собираешься это провернуть.

– Я и сама не знаю, – Юкико оттолкнулась руками от поверхности стола и поднялась в воздух. – Но мне кажется, что я смогу.

– Это прозвучало не особенно уверенно, – хмыкнул я. – Если ты наделена талантом убивать людей направо и налево, то почему не воспользовалась этими способностями, чтобы убрать, к примеру, меня?

Юкико помотала головой.

– Я не могу ничего поделать с людьми, которые знают меня, – просто вымолвила она. – Или хотя бы моё имя. Так что ты и весь клан Айши в безопасности.

– Что ж, – я пожал плечами. – Тогда по рукам. Сделай это так, как договорились, хорошо? Чтобы всё было максимально естественно.

– Не волнуйся, – Юкико криво улыбнулась своим жутким чёрным ртом. – Только ты тоже должен выполнить свою часть уговора, хорошо?

Она замолчала и через несколько секунд, сузив свои чёрные глаза, похожие на итальянские маслины, прибавила:

– Убей Сайко Сайшо.

***

В субботу я проснулся в прекрасном расположении духа. Пусть проблема была ещё очень далека от того, чтобы считаться решённой, в душе у меня всё равно царил мир.

За завтраком папа заметил моё хорошее настроение и, толкнув меня локтем, вполголоса спросил:

– И как её зовут?

– О чём ты? – я с улыбкой замахал руками. – Я ни в кого не влюблён.

– Да ладно, – отец шутливо подмигнул. – А тот роскошный косметический набор, на который ты, скорее всего, спустил все заработанные в ресторане карри деньги? Наверняка это подарок для твоей дамы сердца.

– Вовсе нет, – я придвинул к себе кружку с кофе и осторожно отпил глоток горячего напитка. – Это для сестры одного семпая.

– Всё ясно, – папа многозначительно поднял брови. – Эх, не ожидал, что мой сын вырастет так быстро и внезапно… А казалось, что ещё вчера ты ходил в детский сад, и воспитательница хвалила нам твои поделки.

– Это было очень давно, – вставил я, попивая кофе и косясь в сторону матери.

Она уже закончила есть и теперь, уже одетая для того, чтобы идти на работу, упаковывала мой бенто, стоя у рабочего стола спиной к нам.

– Я был в твоём возрасте, когда впервые влюбился, – отец мечтательно посмотрел на потолок. – Её звали Юкина, она была в одном со мной классе, и я…

Бам!

Мы оба вздрогнули и посмотрели на мать. Она же, как ни в чём не бывало, потрясла рукой, которой только что ударила о рабочую поверхность близ мойки, и повернулась к нам с коробочкой бенто в руках.

– Дорогой, не задерживай Аято, – мягко произнесла мама. – Президенту школьного совета надо быть на месте раньше всех, чтобы подавать пример прочим ученикам. В ностальгию мы можем погрузиться и вечером, но лично я предпочитаю смотреть в будущее, а не жить прошлым.

– Чертовски верная позиция, – я встал из-за стола. – Папа, помочь тебе с посудой?

– Нет, нет, милый, – мать потрепала меня по волосам. – Тебе пора в школу. Дайске и сам справится, правда, дорогой?

– Э-э-э… Правда, – посерьёзневший отец нервно провёл рукой по лбу. – Счастливого дня, Аято.

Я улыбнулся, поцеловал мать в щёку, взял у неё бенто, приобнял за плечи отца и пошёл в свою комнату. Запаковав ланч, подхватив сумку и не забыв о пакете с подарком, я отправился на улицу.

Погода стояла ясная, солнце ярко светило, а учительница физкультуры, стоя у ворот, приветливо мне улыбалась. Всё шло прекрасно, и даже проблема в виде Конно (и биологии в качестве первого урока) не особо меня обескуражила. Я понимал, что лучше пока не встречаться с этой женщиной и не провоцировать её понапрасну, поэтому планировал то, чего не делал никогда в жизни, – прогулять занятие.

В любом общеобразовательном учебном заведении к членам школьного совета относились по-особому: к ним не только предъявлялись завышенные требования, но наряду с этим ещё и предоставлялись послабления. Мы имели право пропустить занятие, если дела совета не оставляли нам выбора.

После экзаменационной недели работы у нас и правда было невпроворот, но я успешно справлялся со всем, и, положа руку на сердце, необходимости в прогуле не имелось.

Но об этом никто не знал, кроме меня самого.

Конечно, своих девочек я отпущу на занятия, а сам встану грудью на амбразуру и единолично закончу дела совета. И заодно не стану лишний раз встречаться с Мисаки. Не хватало ещё того, чтобы она начала публично угрожать мне: это могло отрицательно сказаться на моей репутации.