Семпай несмело взял оладью, обмакнул в блюдце с кленовым сиропом и откусил кусочек лакомства.

– Но как мы это сделаем? – прожевав, спросил он.

– Очень просто, – я позволил себе улыбнуться. – Конно сама обозначила наши сильные стороны, так ведь? Значит, будем использовать их. Рику, извини, но скажу прямо и не деликатничая, потому что сейчас не до этого: твоя семья довольно зажиточна и влиятельна, так что тебе нужно обратиться к родителям, чтобы они нажали на все рычаги, на какие могут, чтобы выгнать Конно из наших мест. Таро, твои отец и мать долгое время были для Муджа семьёй, так что их слова наверняка будут много значить для Мисаки. Пусть они поговорят с ней, объяснят, что не стоит бередить ещё свежие раны. Я же возьму на себя всё остальное.

Рику тут же просиял и, отсалютовав мне чашкой, сделал большой глоток своего напитка. Таро с благодарностью кивнул мне.

А я продолжал думать о том, что следовало предпринять далее.

Сома сразу же оживился. Он был из тех людей, которые страшились всякого рода проблем, но тут же спешили воспрять духом, как только появлялся кто-то готовый помочь в их решении или хотя бы предложить способ избавления от неприятностей. Рику начал болтать о различных школьных делах, вовлекая в беседу и семпая, который, к сожалению, пришёл в себя не так быстро, как его одноклассник.

Я же принялся размышлять. Конечно, я не мог рассказать своим собеседникам всего. Предложенная мной стратегия могла сработать, особенно если на сцену вышла бы семья Сома, но риск всё же присутствовал. Мисаки производила впечатление упорной и решительной, а такие ничего не бросали на полпути, даже если им противостоял могущественный клан. Существовал мизерный шанс, что она имела возможность докопаться до правды. К примеру, ей в руки могла попасть запись с одной из камер, в объективы которых я попал, или же ей бы стали известны показания свидетелей, которые в тот роковой день ехали вместе с Муджа на поезде и доподлинно знали, что она сошла на станции Итоки.

И если Конно проявит достаточно упорства, то она всё же сможет инициировать проверку леса. Если его прочешут вдоль и поперёк, то наверняка найдут какие-то следы, ведь всё на свете предусмотреть невозможно.

Конечно, это всё находилось на уровне измышлений, но Мисаки была из той породы людей, которые всегда добивались своего. Такую не запугаешь праведным гневом богатой семейки, не проймёшь лиричными излияниями милой супружеской пары…

Иными словами, над моей головой нависла реальная угроза. И устранить её надобилось быстро и по возможности бесследно.

– Аято, ты не против, если я съем последнюю? – чудесный голос семпая вывел меня из размышлений, и я, моргая, уставился на него.

Таро был прекрасен, как светлый день после штормовой недели, как чистое безоблачное июньское небо, как редкая орхидея в ботаническом саду. Его чудесные глаза больше не застила печаль, а нежный рот снова улыбался, но отголоски произошедшего порой мелькали, как тень, в бликах на дне его зрачков.

В юности боль проходит быстро. Но не бесследно.

– Так как насчёт последней оладьи? – Таро указал пальцем на блюдо. – Не возражаешь?

– Конечно, бери, – я поднял уголки рта. – Ты уже купил подарок сестре?

– Да, – семпай аккуратно взял оладью через салфетку и обмакнул в кленовый сироп. – Он лежал у меня в ящике комода больше двух месяцев, представляешь? Зато я точно знаю, что это понравится Ханако.

– М-да, – Рику допил свой шоколад и глубокомысленно кивнул. – Жаль, что у нас с тобой, Аято, нет ни братьев, ни сестёр.

– Что поделаешь, – усмехнулся я. – Думаю, я сейчас пойду по магазинам и постараюсь найти что-нибудь для Ханако. А вам обоим настоятельно рекомендую разойтись по домам.

– Постой, – Таро поднял ладонь. – А как же плата за оладьи и шоколад?

– Об этом можешь не волноваться, – я махнул рукой. – Я уже позаботился об этом.

Сома поморщился и неодобрительно покачал головой.

– Это никуда не годится, – изрёк он. – Мы оба старше тебя. Мы должны платить за трапезу.

– Но поход сюда был моей идеей, – рассмеялся я. – Так что считайте, что я вас пригласил.

С трудом договорившись с ними обоими, я направился вдоль ярких витрин, высматривая то, что мне было нужно. Краем глаза я заметил, как Таро и Рику шли к эскалатору, и удовлетворённо кивнул: как хорошо, что семпай не один!

Остановившись перед магазином косметики, благоухавшим ванилью на весь этаж, я зашёл внутрь и почти сразу же отыскал прекрасный набор, весьма подходящий для Ханако: розовенькую коробочку, наполненную всякими девчачьими штучками.

Расплатившись и получив фирменный пакет с покупкой, я с похвальной скоростью поспешил к лестнице: семпай и Сома не могли уйти далеко, и я вполне мог их догнать, чтобы пойти вместе. В конце концов, проводить Таро до дома было почти что моим долгом.

Я успел спуститься на этаж ниже и вдруг почувствовал себя странно. Меня обуяла жуткая сонливость; мне показалось, что ещё шаг – и я просто свалюсь.

Что это было: стресс, последствия экзаменов или результат общения с Конно? Я не знал, и пока у меня не осталось сил на то, чтобы это выяснить.

Выйдя с лестницы на этаж, я отыскал один из диванов, в изобилии стоявших в коридорах огромного торгового центра, сел на него, положил рядом пакет с подарком для Ханако и свою школьную сумку, а потом откинулся на спинку и тотчас же заснул.

========== Глава 173. Подмена ==========

Бывают такие сны, когда все ощущения как настоящие, будто и не спишь вовсе, а всё происходит наяву. О том, что это всё же грёзы, можно догадаться лишь по фантастичности всего вокруг.

Я шёл по коридору с аляповатыми разноцветными стенами. Узоры на них сменялись постоянно, как в калейдоскопе, и просто поражали воображение картинами, в которые складывались кусочки.

Мои ноги почти не касались пола. Собственно говоря, пола вообще не было: я не видел свои ступни, они терялись в вязкой чёрной тени.

Со всех сторон до меня доносились звуки голосов, разговоры, чей-то смех: так бывает, когда у кого-то по соседству празднество. Я не мог разобрать ни одного слова, но почему-то считал, что на это не стоило обращать внимания.

Я шёл вперёд, вглядываясь вдаль, но там ничего не было: коридор ярко освещался там, где проходил я, а потом невидимые лампочки гасли, оставляя после себя лишь темноту: у меня за спиной и перед глазами. Но отчего-то я был твёрдо уверен в том, что нужно двигаться туда, в неизвестность.

Внезапно из гула голосов выделился один. Он был низким и грудным, с потрескиванием, словно его записали на старую плёнку и замедлили воспроизведение в несколько раз. Я вслушивался, но не мог определить, кому он принадлежал: женщине или мужчине.

Впереди забрезжил свет: робкий, мерцающий огонёк влёк к себе, словно магнит, и я поспешил к нему. Бежать не получалось: ноги словно вязли в полу, как в болоте. Но я всё равно упорствовал, отрывая от пола поочередно то одну ступню, то другую. И когда до вожделенного света оставались считанные сантиметры, всё вдруг резко рухнуло вниз.

Я летел где-то полминуты, а потом плавно приземлился в весьма удобное кресло. Резко зажёгся свет, и я огляделся.

Помещение, в котором я оказался, напоминало допросные комнаты в полиции – я видел такие по телевизору во время выпуска новостей. Тесная серая клетушка с бетонными стенами, потолком и полом и маленьким окошком под самой крышей. Из мебели было лишь два огромных старомодных чёрных кресла. На одном из них сидел я, второе же пока пустовало, но мне казалось, что это ненадолго.

И я был прав: вскоре прямо из спинки кресла начало появляться лицо. Неприятное, с серой кожей, расщербленным ртом и чёрными кляксами вместо глаз, оно не могло внушить ничего, кроме ужаса. Но я его не боялся: так получилось, что эта особа была мне знакома.

Сайко Юкико. Одна из тройняшек. Тётя Мегами и родная сестра почившей в бозе Юкины и живого и здорового Юкио.

– Ты? – безучастно спросил я.