Теперь мне было уже достаточно лет, чтобы понимать, насколько нужные навыки я тренировал тогда. Благодаря урокам бабушки мне не составляло труда влиться практически в любой коллектив, пусть порой я чувствовал, что разительно отличался от всех прочих.

Мама же считала, что всё должно происходить естественно, и ошибалась: если в отношении неё это правило работало, то у меня так не получалось. Я не обладал её обаянием и магнетизмом; ко мне люди не тянулись так, как к ней, поэтому мне оставалось лишь следовать бабушкиным указаниям и внимательно следить за трендами в жизни сверстников.

Дорога до стройки оказалась удивительно короткой: держа бодрый темп, мы дошли туда где-то за четверть часа, хотя характерный шум услышали куда раньше. Столь тихое ночью, с наступлением рассвета это место оживлялось, и здесь кипела работа до самых поздних часов.

Бабушка, пройдя на территорию стройки, встала у забора и подняла руку. Тотчас же к нам подбежала группка молодых людей в замурзанных спецовках и касках.

– Айши-сан, как мило с вашей стороны! – по виду самый старший из них с трудом напрягал связки, чтобы перекричать шум отбойных молотков и прочей тяжелой техники. – Вы прямо-таки наша благодетельница!

– Что вы, Орияма-сан, – бабушка застенчиво улыбнулась и наклонилась вперёд, говоря почти в ухо строителю. – Вы наверняка проголодались, верно? Мы с внуком решили… Знаете, может, отойдём? Тут совершенно невозможно общаться.

Орияма коротко кивнул и любезно указал нам на прогал в заборе, через который мы прошли, а затем сделал знак своим приятелям следовать за ним.

– Вот, – бабушка дошла до поваленного дерева неподалёку и присела на него. – Так гораздо лучше. Господа, это мой внук, Аято; пожалуйста, возьмите у него ваши ужины. Там немного, самая простая еда, но всё приготовлено с любовью.

– Айши-сан, вы просто ангел, – Орияма широко улыбнулся и низко поклонился. – Итак, Аято… Очень приятно познакомиться. Ты учишься в старшей школе?

Я любезно поднял уголки губ, склонился в приветствии и с видимой охотой начал рассказывать этим незнакомым людям о себе. Бабушкины уроки не прошли даром: я умел произвести нужное впечатление, пусть на это мне и требовались некоторые усилия.

Ужины были уничтожены всего за десять минут, и строители окружили бабушку, как индейцы статую солнечной богини. Они благодарили её так усердно, что чуть ли не на колени падали.

– Айши-сан, – Орияма сложил ладони в молитвенном жесте. – Если мы хоть что-то можем для вас сделать, только скажите: мы мигом исполним любое ваше желание!

Бабушка улыбнулась и поправила очки этаким профессорским жестом.

– На самом деле, – мягко начала она, – есть кое-что. Эта будка на входе на территорию объекта… Насколько я понимаю, её планируют ставить в последнюю очередь?

– Скорее всего, – Орияма пожал плечами. – А что такое?

– Дело в том, – бабушка потрепала меня по плечу, – что сегодня мне повезло, и мой внук приехал помочь. Но в обычные дни он очень занят… Видите ли, мой Аято – президент школьного совета. И мне придётся, как и раньше, носить лотки самой. А нам всем, и вам в том числе, было бы удобнее использовать будку как столовую: и шума меньше, и легче. Её ведь недолго строить?

Работяги переглянулись, и один из них – самый низенький – ответил:

– Да там и строить нечего. Сама конструкция сборная, фундамент не заглублённый. Работы на несколько часов максимум. Если вам так будет удобнее, то мы сейчас же этим займёмся.

Бабушка ласково улыбнулась и от души поблагодарила строителей. Те отдали мне коробки от еды, поклонились, раз десять повторили, что «Айши-сан – настоящий ангел», а потом наконец-то вернулись назад, на своё шумное рабочее место.

Я проводил их взглядом, а потом вопросительно посмотрел на бабушку. Она хмыкнула и, подняв палец, промолвила:

– Никогда не стоит недооценивать силу человеческой симпатии и благодарности, Аято. Вот увидишь: уже к вечеру этого дня всё там зальют цементом, и не останется даже намёка на биологические следы останков.

Кивнув, я спросил:

– А что насчёт того места, где я…

– Об этом уже позаботились, – прервала меня бабушка, поправляя волосы, собранные в аккуратный пучок. – Рёба для этого и приезжала. Сарай вымыт, одежда и плёнка сожжены без следа. Что же касается места смерти, то о нём тоже можешь не волноваться: я наносила туда сухой травы и чуть не спалила весь лес. Огонь, как тебе известно, уничтожает все следы ДНК, так что ни одна тренированная полицейская собака не догадается о том, что там произошло.

– Прекрасно, – я склонил голову, складывая коробки из-под еды в пакет. – Но осталось ещё кое-что: дорога от того места до стройки, а потом – до твоего дома.

Бабушка снисходительно улыбнулась и покачала головой.

– Забудь об этом, – произнесла она, доставая из кармана небольшую бутылочку с распылителем. – Давай на всякий случай обработаем подошвы нашей обуви и на этом, думаю, закончим.

========== Глава 161. Сила связей. ==========

Домой я добрался поздно: уже темнело. Последние несколько десятков метров до дома я шёл медленно, тяжело переставляя ноги. Наверное, впервые в жизни на меня навалилась смертельная усталость: мне казалось, что если через минуту я не улягусь в кровать, то просто свалюсь замертво.

К счастью, мать это осознавала, поэтому, встретив меня у входа, молча взяла у меня сумку и показала в сторону ванной комнаты. К сожалению, отец такой чуткостью не отличался, поэтому он налетел на меня, как смерч, и тотчас же засыпал вопросами.

Почему так долго? Неужели бабушка не осознаёт, что я ещё учусь в школе и не могу работать так тяжело? Покормили ли меня? Было тяжело? Что именно я там делал?..

Этот поток казался бесконечным. Как и ожидалось, спасла меня мама: она взяла разбушевавшегося папу за руку и мягко заметила, что мне нужно отдохнуть. Родитель сначала нахмурился, потом улыбнулся, кивнул и, отступив на шаг, велел мне готовиться ко сну.

– Но больше не перерабатывай так, Аято! – бросил он мне вслед.

Я вяло кивнул и направился в ванную. Сунув форменные брюки и бельё в стиральную машину, я замочил рубашку вручную и только после этого скользнул под душ. Упругие тёплые струи творили настоящую магию: смертельная усталость, сковавшая меня ранее, отступила, и её место заняло лишь легкое утомление.

Помывшись, я прополоскал форменную рубашку, повесил её на плечики и побрёл в комнату. О брюках я не беспокоился: стиральная машина сама высушивала вещи. Оглядевшись и решив, что здесь мои дела закончены, я завернулся в купальный халат и вышел из ванной.

Мама – храни её все боги мира – принесла ко мне в комнату мою сумку и даже позаботилась о том, чтобы сделать горячий чай. Рядом с чашкой, стоявшей на письменном столе, я заметил записку: «Засыпай и ни о чём больше не беспокойся. Ты молодец!». Улыбнувшись, я сложил её записку, спрятал в ящик стола и сбросил халат. Ни сил, ни желания делать зарядку у меня не было, поэтому я быстро переоделся в пижаму и скользнул под одеяло. Последней моей мыслью перед сном было то, что семпай, скорее всего, и не вспомнит о Кине, особенно если я об этом позабочусь.

***

Субботнее утро началось для меня вполне обычно: прозвенел будильник на сотовом, который я накануне из-за усталости опрометчиво забыл вытащить из сумки. К счастью, я услышал сигнал и поспешил подняться с кровати: сегодняшний день являлся для меня не менее важным, чем вчерашний, пусть и обещал быть не таким насыщенным.

Суббота была выходным днём для моих родителей, поэтому в такую рань они ещё спали. Я не стал будить их, решив, что им нужен отдых. К тому же, ещё одна монетка в копилку образа идеального сына – эту маску стоило поддерживать хотя бы перед отцом.

Так что мой завтрак не блистал ни питательностью, ни оригинальностью – я просто насыпал себе в тарелку хлопьев, съел их без молока и выпил чашку крепкого кофе – напитка, не особо любимого мной, но подчас необходимого. Вымыв за собой посуду, я быстро собрал сумку – по понятным причинам не успел сделать это в пятницу вечером – и вышел из дома.