– Он вряд ли придёт в восторг от идеи пообщаться с тобой, – твёрдо ответил я, даже не пытаясь высвободиться. – Иди на вокзал, садись на поезд до Итоки, сойди на станции и пройди метров сто по прямой. Там мы и встретимся: я приведу Таро к тебе.

Отпустив, наконец, мою руку, Кина склонила голову.

– Думаю, так и в самом деле будет лучше, – вымолвила она. – Ведь если не получится, то я… То мне просто некуда идти… А тут ещё и ребёнок…

Она нервно рассмеялась и передёрнула плечами. Я хранил молчание, обмозговывая детали операции, которую придётся проводить без подготовки и досконального планирования, столь ценимых мною.

– Тогда я пойду, да? – Муджа подняла голову и вновь посмотрела на меня.

– Да, – кивнул я. – И лучше поторопиться.

Не проронив больше ни слова, Кина пошла прочь. Проводив её взглядом, я резко выдохнул и сбежал с холма, на котором находилась наша школа. Чтобы не столкнуться с горе-медсестрой снова, я забрал немного направо и прошёлся по узкой тропке, которой редко пользовались: мы предпочитали мощёную широкую дорогу.

Мне пришлось поднажать, но оно того стоило: я был дома уже через пять минут. Мать, услышав возню в прихожей, выглянула из кухни и удивлённо подняла брови.

– Сынок, я не ожидала тебя так рано, – заметила она, поигрывая в руках деревянной лопаточкой. – Я уже и забыла те времена, когда ты возвращался домой днём, а не вечером.

– Таковы обстоятельства, – бросил я, быстро сбрасывая уличные кеды. – А почему ты не на работе?

– Я выхожу со следующей недели, – улыбнулась мать. – В отличие от нашего трудоголика папы.

Коротко кивнув, я сделал шаг вперёд и порывисто осмотрелся.

– Что-то не так, сынок? – вдруг спросила мама. – Ты какой-то напряженный.

Я повернулся к ней и развёл руками со словами:

– Мне предстоит очень важное дело.

Тотчас же мать посерьёзнела; крупные черты её привлекательного лица словно застыли.

– Понятно, – деловым тоном вымолвила она. – Помощь нужна?

– Думаю, справлюсь сам, – махнул рукой я. – Надо позаботиться об одной особе, которую я заманил в лес.

– Прекрасно, – кивнула мама. – Иди и переодевайся. С собой возьми только немного наличных денег и орудие… Какое, кстати, ты выбрал?

– Я хотел бы её задушить, – отозвался я, направляясь в комнату и на ходу то и дело оборачиваясь. – Так следов меньше.

– Не скажи, – мать, следовавшая за мной, помотала головой. – Слюна во все стороны брызжет, да и долго это. Если она не особо сильная, лучше используй нож: пятен всё равно не оберёшься. Только сначала сними толстовку. Одежду лучше выбирать чёрную, хорошо?

– Понял, – я поставил школьную сумку на табурет у двери. – Пожелай мне удачи!

– И не только, – мама серьёзно посмотрела на меня. – Нас ждёт ещё и второй этап.

И с этими словами она вышла из комнаты.

Я не стал задумываться над смыслом её последней фразы – у меня не было на это времени. Вместо этого я быстро натянул на себя черные тренировочные брюки и чёрную же толстовку с капюшоном – она хорошо скрывала фигуру. С собой, как мы и условились, я взял немного наличных и резиновые перчатки в нераспечатанной магазинной упаковке.

Подготовившись таким образом, я вышел из комнаты и направился в прихожую. Мать уже ждала меня там с небольшим свёртком в руках. На вид он был не особо объёмным и тяжелым, и, кажется, я догадывался, что внутри: нож, спрятанный в чёрной плотной ткани.

– Возьми, – вымолвила она, протягивая мне свёрток. – Спрячь под мышкой и вытащи непосредственно перед атакой. Метить лучше в сердце – между третьим и четвёртым ребрами. Если перережешь горло, то крови хлынет настоящий фонтан, и скрыть это станет невозможно.

– Понял, – склонил голову я, принимая тёмную ткань и осторожно взвешивая её на ладони. – Постараюсь управиться побыстрее.

– Лучше не спеши, – мама чуть приподняла уголки губ. – А я пока позвоню бабушке: я давно не навещала родителей, хотя они живут недалеко: почему бы мне не съездить к ним завтра?

Я хмыкнул и, понимающе кивнув, выскользнул за дверь. Створка за мной немедленно закрылась.

Час стоял поздний, но солнце ещё светило, и потому я старался выбирать узкие переулки и малозаметные аллеи, где не было камер видеонаблюдения. Мне везло: множество трудолюбивых японских служащих как раз возвращались домой после напряженного рабочего дня. В толпе было легко затеряться, но я всё равно старался маскироваться: сутулился, надвинул капюшон толстовки на лицо, двигался быстро и глядя вниз, молясь, чтобы мне не встретился никто из знакомых.

Но на улице царила такая суета, что даже если бы меня узнали, то махнули бы рукой и не стали окликать, решив, что обознались.

Вместе с толпой я прибыл на вокзал и приобрёл для маскировки билет на две станции дальше, чем было нужно. Дождавшись экспресса, я запрыгнул внутрь и, встав в самый угол лицом к стенам, замер.

Выйдя на станции Итоки, я осмотрелся. Это место вполне соответствовало своему статусу деревни: вокруг царила тишина и спокойствие. На полустанке сходили немногие: вместе со мной – всего лишь три человека.

Перрон представлял собой узкое возвышение без ставших нам привычными электронных терминалов. Вниз вела крутая лестница с металлическими перилами, а дальше бежала тропка, скрывавшаяся в густом лесу, столь нетипичном для нашей прекрасной родины.

Двое людей, сошедших вместе со мной, поспешили вдоль леса по ходу поезда, а я, подождав десять минут, устремился прямо в чащу.

Как и ожидалось, Муджа не зашла далеко: она стояла у исполинской сосны и с надеждой смотрела в сторону тропки, сложив руки в молитвенном жесте. Я спрятал руки в карманы, чтобы не вызвать у неё подозрений перчатками, и, откинув капюшон с лица, направился к ней. Свёрток из плотной ткани я всё так же держал под мышкой.

– Аяши-кун? – Кина, сфокусировав взгляд на моём лице, чуть наклонилась в сторону, словно стараясь разглядеть, что у меня за спиной. – А где Таро?

– Моя фамилия Айши, Кина, – мягко поправил её я. – Мне показалось, что он не будет в восторге, когда увидит тебя, поэтому решил отправить его к моей бабушке вместе с моим братом, а сам – подойти попозже вместе с тобой. Если мы поставим Ямада-семпая перед фактом твоего присутствия, он вряд ли откажет тебе в праве поговорить с ним.

Муджа нервно огляделась и, словно почувствовав опасность, обняла себя руками.

– А почему тогда ты назначил встречу в лесу? – спросила она, поёжившись. – Тут страшно, а я ещё и телефон где-то потеряла…

– Дорога до дома моей бабушки довольно запутанна и сложна даже для местных, – я улыбнулся, стараясь расположить её к себе. – Ты бы потерялась тут в два счета.

– Действительно… – протянула Кина, накручивая на палец прядь длинных волос, явно просивших расчёски. – А нам долго идти?

– Увы, – развёл руками я. – Через лес идёт короткий путь, но даже так нам придётся шагать не менее получаса. Так что лучше отправляться, а то мы прибудем на место уже когда стемнеет.

Муджа кивнула и покорно пошла за мной.

– А Таро никогда не рассказывал о том, что у тебя есть брат, – вдруг заявила она.

– Это потому, что он живёт не с нами, – бросил я, не оборачиваясь. – Он учится в Токио на генного инженера.

Кина промычала что-то неразборчивое.

Разумеется, никакого брата у меня не было; я являлся единственным ребёнком в семье, но этой недомедсестре об знать незачем: вскорости она покинет наш бренный мир. Нужно только завести её поглубже в чащу…

Я шёл и шёл вперед, изредка выдавая вполне тривиальные замечания о погоде, школьной жизни, политике. Кина отвечала односложно: она была чересчур увлечена мыслями о семпае, чтобы обращать внимание на что-либо ещё, и потому не заметила, как я сошёл с тропки. Она шла за мной, как утенок за уткой, даже не замечая, что деревья с каждым шагом становились гуще, а чаща – непролазнее.

В конце концов я остановился и огляделся. Мы забрели в такие дебри, что можно было с уверенностью утверждать: никто тут не проходил и не пройдёт. Высокие деревья тянулись кронами к небу, захватывая светило в плен своими ветвями, и потому тут было куда темнее, чем на опушке. Тишина стояла просто оглушительная: не слышалось ни пения птиц, ни возни лесных зверей. Казалось, что сама жизнь замирала здесь.