Конечно, всё не так просто: сначала её тело найдут (надеюсь, не очень быстро), потом отвезут в морг, пригласят кого-нибудь из списка контактов в мобильном телефоне для опознания, параллельно с этим начнут расследование и придут к неминуемому выводу: самоубийство из-за внебрачной беременности. Последним известным молодым человеком Муджа был Сома Рику, и почему-то я был стопроцентно уверен в том, что его могущественное семейство изо всех сил постарается замять эту историю. Владельцам «Сома Индастриз» было не с руки пятнать свою кристально чистую репутацию историей о смерти какой-то левой девицы, так что они, конечно же, надавят на власти, чтобы те побыстрее вынесли вердикт о самоубийстве.

Надвинув капюшон пониже на глаза, я прошёл из спальни в гостиную и выскользнул в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь. Народу существенно прибавилось: многие курсировали в сторону общей ванной и обратно, но, к счастью, моей знакомой домохозяйки не было на горизонте. Сунув руки в карманы и опустив голову, я быстро сбежал по лестнице и, пройдя через небольшой холл, вышел на крыльцо.

Тут мне пришлось немного задержаться: нужно было дождаться момента, когда камера бы отвернулась. Я сделал вид, что отряхиваю брюки и, улучив момент, бросился в ближайший переулок.

Домой я практически бежал. Вся операция заняла у меня куда больше времени, чем я рассчитывал, поэтому не стоило и думать о том, чтобы вернуться домой до пробуждения родителей.

Добежав до своей двери, я открыл её ключом и бесшумно скользнул внутрь. Правда, как оказалось, недостаточно бесшумно: мама тут же вышла из кухни и вопросительно посмотрела на меня, склонив голову набок.

– Мне нужно было уйти по делам, – вымолвил я, улыбаясь.

– Уйти? – мать подняла брови. – О чём ты, сынок? Ты никуда не уходил. И вообще, ты только что проснулся и отправился мыться, не забыв положить то, что сейчас на тебе надето, в барабан стиральной машины.

Я склонил голову в знак благодарности и помчался к себе в комнату, чтобы захватить бельё и форму.

Пока всё шло относительно неплохо.

========== Глава 153. Как тех француженок. ==========

В школу я отправился в прекрасном настроении, хотя радоваться пока было явно рано. Как раз на четверг, насколько мне было известно, Кизана назначила генеральную репетицию «Алых лепестков» – трагедии, действие которой начиналось в эпоху Эдо, а потом резко переносилось в двадцатые годы прошлого века.

У Ханако была роль в первой части – она играла Коямада Аи, жену воина, приближенного ко двору сёгуна. Во второй ей досталось лишь эпизодическое появление на сцене – она должна была проговорить одну-единственную реплику.

Я обещал девочке прийти и посмотреть генеральную репетицию и собирался так и сделать, потому что расположение Ханако было жизненно необходимо для того, чтобы установить с семпаем самые близкие отношения.

Конечно, первоклассница и так была весьма расположена ко мне, но это, как я и считал, следовало постоянно подпитывать. К тому же, на ту репетицию должен был прийти и Таро.

Именно поэтому я постарался закончить со всеми делами школьного совета с утра. Практически все перемены я проводил в библиотеке: из-за суеты вчерашнего дня я не успел сделать уроки, и потому я корпел над тетрадями, потому что понимал, насколько важно для меня оставаться на вершине списка лучших учеников школы. Подобное усердие не прошло даром: на уроке экономики учительницу поразил уровень моей подготовленности, и она на радостях не только поставила мне балл АА, но и с гордостью похвалила перед всем классом. Сказав, что уж с таким-то президентом совета наша школа точно займёт достойное место в рейтингах образовательных учреждений.

Я лишь скромно кивнул, в душе надеясь, что всё это стоило огромных усилий, что я затрачивал на учёбу.

А после уроков встретился с Таро у черного хода, и мы вдвоём отправились к спортивному залу – генеральные репетиции, в отличие от обычных, проводились именно там.

Ханако встретила нас на пороге гигантского комплекса и, взяв за руки, буквально затащила внутрь. Она успела облачиться в расшитое красочными цветами кимоно, и кто-то из команды гримёров-стилистов уже соорудил ей на голове традиционную прическу, но образ как-то не сочетался с самой девочкой: всё-таки она была ребёнком новейшего времени, а не эпохи Эдо. Но Кизане, конечно, виднее.

– Сейчас начнётся! – младшая Ямада прижала руки к щекам. – Просто не верится… Моя первая большая роль!

Семпай мягко улыбнулся и потрепал её по плечу.

– Я горжусь тобой, сестрёнка, – мягко вымолвил он. – Когда в будущем будешь получать «Оскара», вспомни о своём посредственном братце в благодарственной речи, хорошо?

– О, Таро! – Ханако широко улыбнулась. – Ты же знаешь, что папа и мама никогда в жизни не разрешат мне стать профессиональной актрисой! Всё, на что я могу надеяться, – это клубная деятельность. Очень надеюсь, что после выпуска Кизана-семпай за дело возьмётся кто-нибудь способный…

– Волноваться не стоит, прелестное дитя! – громкий и явно профессионально поставленный голос просто оглушил нас, а потом из-за временной ширмы для переодевания актёров в поле зрения вплыл и его обладатель – длинноволосый молодой человек с обворожительной улыбкой.

Он приблизился к нам танцующей походкой и, прижав одну руку к груди, а вторую спрятав за спину, поклонился нам на европейский манер.

– Ямазаки Цурузо, – торжественно проговорил он. – Класс «2-2». Правая рука Сунобу, а иногда – и её душа. Мы вместе воссоздали этот клуб из пепла, чтобы он, подобно мифическому фениксу, воссиял, разгоняя тьму и холод в человеческих сердцах!

Слушая претенциозные речи этого типа, я подспудно рассматривал его. Завитые волосы намного длиннее, чем предписывали школьные правила, были распущены и лежали на плечах локонами слишком правильными и идеальными, чтобы являться естественными. Лицо, подвижное и живое, отражало сразу целый сонм эмоций, а манера речи выдавала человека, для которого в игре на подмостках заключалась вся жизнь.

Ямазаки был не лишён внешней привлекательности, но его вычурное поведение несколько отталкивало. Однако он сам, по-видимому, совершенно этого не замечал, продолжая нести цветистую чушь.

– Ханако, Ханако, прекрасная Ханако, – пропел он, – мы с тобой станем супругами на этой сцене, но в жизни, боюсь, моё сердце целиком и полностью отдано театру.

Младшая сестра семпая натянуто улыбнулась. По её лицу было видно, что подобная перспектива её более чем устраивала.

– Что ж, – Цурузо встрепенулся и картинно повернулся так, что полы его юкаты красиво взметнулись. – Вот и пришла пора. На сцену, милое дитя, на сцену! А вы, дорогой президент, пожелайте нам удачи!

– Удачи, – послушно отозвался я. – Надеюсь, что спектакль будет иметь успех.

Он хотел было поклониться ещё раз, но яркая вспышка где-то сзади заставила нас вздрогнуть. Ямазаки часто заморгал и уставился на что-то за моей спиной.

– Всё в порядке, приятель, – Фред Джонс, протиснувшись между мной и семпаем и довольно чувствительно задев последнего плечом, хитровато улыбнулся мне и указал глазами на камеру, что держал в руках. – Снимаю артистов перед самим действом. Улыбнись-ка, Цузуро, или как тебя, а то предыдущий кадр вышел полный отстой.

Ямазаки фыркнул и приосанился, гордо вздёрнув подбородок.

– Цурузо, – ледяным тоном процедил он. – Это имя достаточно легко запомнить, хотя… Прости, Френк, я забыл, что японский не твой родной язык.

Выпустив эту парфянскую стрелу, артист круто развернулся и пошёл к сцене. Ханако, улыбнувшись напоследок нам, засеменила за ним: она не могла делать широких шагов из-за кимоно.

Фред, проводив глазами актёров, вдруг запрокинул голову и звучно захохотал.

– Чёрт возьми, да этот парень смешнее стэнд-ап скетчей, – вымолвил он, поправляя ремешок камеры на шее и прислоняясь плечом к стене. – Да и вообще, все ребята из театрального куда прикольнее кого угодно.

– Ты так считаешь? – поднял брови Таро. – Мне всегда казалось, что они ничем не отличались от прочих ребят.