Уже начав нервничать, я осмотрел аппарат со всех сторон и чуть было не расхохотался вслух: он не был подключен к сети. Вставив вилку в ближайшую розетку, я подумал про себя, что на каждого мудреца и впрямь довольно простоты, а ещё хорошо, что меня никто не видел, иначе засмеяли бы. Особенно Фред: этот эпизод был весьма в духе американских комедий.

Но на этом мои мучения не кончились: как оказалось, агрегат работал с таким оглушительным звуком, что мне оставалось лишь молиться, чтобы никто не вздумал пройти мимо. Я навис над несчастным прессом и, сжав зубы, мысленно подгонял эту чертову машину.

Через вечность таблетка была готова, и я, аккуратно взяв её из ящичка для выдачи, положил на стол. Мне пришлось затратить ещё уйму времени на то, чтобы тщательно промыть эту адскую машину (мне не улыбалось, если кто-то отравился бы из-за меня, и началось бы расследование). Потом я взял один из маленьких бумажных конвертов – они лежали в ящике и предназначались для того, чтобы выносить отсюда порошкообразные и твёрдые химикаты в небольшом количестве. Спрятав туда таблетку, я тщательно промыл в раковине бутылку с мышьяком, обтёр её бумажным полотенцем и спрятал яд обратно. Резиновые перчатки я выбросил в мусорный контейнер, стоявший на выходе, а потом ещё долго протирал различные поверхности, которых мог бы коснуться.

Закончив я внимательно осмотрел лабораторию ещё раз – на случай, если что-нибудь забыл. Вроде бы всё…

Я спрятал конвертик с таблеткой в карман халата и закрыл шкафчик с ядами. Выйдя из помещения и прихватив по пути большой ключ, висевший на гвозде прямо у створок, я запер дверь и постучался в соседнюю дверь – деканат фармакологического факультета. Весёлый голос пригласил меня зайти, и я так и поступил.

К счастью, в неожиданно уютной комнате присутствовала лишь секретарша. Последняя, в ответ на мой вопрос, где Сузуи-сан, показала мне на один из столов, примостившихся у стены. Я положил на деревянную поверхность оба ключа, поблагодарил секретаршу (которая ответила мне широченной улыбкой) и поторопился выйти.

Путь отсюда до выхода оказался куда короче, чем наоборот: уже через десять минут я стоял на станции и ждал поезда.

Уже темнело, но я оставался бодрым и свежим: нужно было ещё многое успеть.

Проехав на поезде до вокзала города Шисута, я рванулся в больницу и сразу же направился в прачечную. К счастью, пока никто из работниц не пришёл сюда, и я смог преспокойно снять надоевший белый халат и, вынув оттуда оставшиеся деньги и конверт с таблеткой, сунуть робу в один из контейнеров с грязной одеждой. Повязку я снял и, завернув конвертик в неё, спрятал в карман.

Моя школьная сумка обнаружилась на том же месте, где я её оставил; никто совершенно точно не прикасался к ней. Отлично.

Выйдя из прачечной, я быстро взбежал по лестнице вверх до первого этажа и преспокойно вышел из больницы.

А вот теперь стоило всерьёз поторопиться: сумерки всё сгущались, а я рассчитывал ещё и поделиться с матерью всеми своими злоключениями.

Комментарий к Глава 151. Планирование.

Автор сегодня родилась, а также оставила половину сессии позади :3

========== Глава 152. Прощай? ==========

Дорога до дома заняла у меня рекордные пятнадцать минут. Мама, встретившая меня на пороге квартиры, легонько пожурила за позднее возвращение домой, но, только стоило мне упомянуть о том, что всё это для семпая, она тут же сочувственно и понимающе закивала головой.

– Милый, ты, надеюсь, понимаешь, что стоит тебе только намекнуть, и я с удовольствием помогу? – прошептала она, пропуская меня внутрь.

– Пока я попытаюсь справиться сам, – тихо ответил я, быстро переобуваясь. – Надеюсь, с этой препоной я слажу легко.

– Не сомневаюсь, – подмигнула мать, внимательно глядя на меня. – Удачи, сынок.

Папа, внезапно вышедший из комнаты, прервал наш разговор. Он принялся расспрашивать меня, где я был, и заметно обрадовался, когда я признался, что ходил навестить бабушку.

– Как хорошо, что ты мечтаешь стать врачом, Аято, – вымолвил отец, мечтательно глядя наверх. – Помогать людям… Что может быть лучше этого?

Ответив на сей риторический вопрос улыбкой, я подхватил школьную сумку и поспешил в ванную. Тщательно вымыв руки, я отправился в свою комнату: нужно было подготовиться к завтрашнему дню, причём побыстрее.

Достав чистый лист бумаги из упаковки, я вытряхнул на него таблетку и аккуратно завернул её. В другой лист я поместил марлевую повязку на лицо и бумажный конвертик из университетской лаборатории. Переодевшись в домашнее, я поспешил в ванную, чтобы загрузить форму в стиральную машину.

Ужин прошёл спокойно. Папа пребывал в превосходном расположении духа из-за моей приверженности традициям его семьи. Сам он не смог стать врачом из-за того, что был недостаточно крепок психикой, и предпочёл более спокойную инженерную специальность.

Он расточал мне похвалы и расписывал, как здорово быть доктором; расписывал годы своего детства, когда его собственные родители практиковали целыми днями.

– Я так гордился, что они спасают жизни каждый день, – искренне вымолвил папа, задумчиво помешивая ложкой суп. – Как хорошо, Аято, что ты сильнее меня и сможешь всё-таки пойти по их стопам!

Слушая речи отца и посматривая на мать, столь привычно хлопотавшую на кухне, я задумался о том, как же мы похожи на своих родителей. К сожалению, я не обладал обаянием и яркостью натуры матери, но зато унаследовал её целеустремлённость и умение идти до конца. Я не был столь дерзок и решителен, как она, предпочитая перестраховаться, и в этом сказывалась полученная от отца практичность. Конечно, я предпочёл бы больше походить на маму: она умудрялась каким-то непостижимым образом располагать к себе людей, и везде, куда бы она ни пришла, у неё тут же появлялась куча друзей. Мне же для того, чтобы заполучить всеобщую признательность, симпатию и уважение, пришлось знатно попотеть, да и то встречались такие образчики, как Будо, которые никак не желали поддаваться моей тактике и относились ко мне с подозрением.

Мама же всегда пребывала в статусе всеобщей любимицы. Она обладала редкостным талантом становиться душой любой компании, и потому соседи всегда улыбались, когда приветствовали её саму или нас – членов её семьи.

Иными словами, мы были с ней и похожи, и не похожи одновременно. И та самая «непохожесть» обуславливала различные тактики наших действий во имя высшей цели.

Сначала я хотел обратиться к матери, чтобы узнать её мнение по поводу операции, которую готовил, и, быть может, заручиться её помощью, но потом осознал, что её манера устранять соперниц слишком отличалась от моей: стоило только вспомнить бедняжку Ёрико и туалет, весь залитый кровью! Теперь, в наш просвещенный двадцать первый век, такое бы ей с рук не сошло: криминалистика серьёзно шагнула вперёд за три последних десятилетия.

Именно поэтому я решил действовать самостоятельно, а к маме обратиться лишь в самом крайнем случае.

И раз уж я избрал тактику, то стоило её придерживаться.

Заведя будильник так, чтобы он прозвенел на полчаса раньше, чем обычно, я сделал зарядку, принял душ и лёг спать.

Мне снился густой лес, в котором, судя по непрекращавшемуся вою, водились волки. Я слышал шуршание травы, треск кустов, царапанье острых когтей по камням очень близко от себя, но, как ни вглядывался, самих хищников так и не увидел. Меня окружали синие сумерки, и между стволами стремившихся ввысь деревьев висела вязковатая мгла.

Я огляделся. Позади меня прямо из земли торчал большой валун, весь покрытый непонятными письменами, напоминавшими арабскую вязь. Холодный серебристый отсвет луны падал как раз на камень, придавая ему мистический вид, словно жертвеннику в тёмные средневековые времена.

Впереди же лежала протоптанная тропа, и я направил свои стопы именно туда.

Пейзаж, представавший перед моими глазами, неприятно поражал своей однообразностью, но, возможно, в том было виновато время суток: стояла ночь (или же поздний вечер), светила серая луна, и это в совокупности похищало цвета у всего живого и неживого.