Акане поёжилась. Её беспокойство достигло апогея: в таком состоянии попытки пробиться к её сознанию становились абсолютно бесплодными. Лучшей тактикой было оставить её сейчас в покое и понадеяться на то, что она не забудет вставить наушник или прикрепить к одежде миниатюрный микрофон в форме бабочки.

Так я и поступил: галантно проводив Ториясу к кабинету завуча и дав ей для вида несколько наставлений, я удалился прочь: мне необходимо было срочно найти Джонса.

Фред ожидаемо оказался в помещении кружка фотографии: он помогал своим друзьям развешивать новые работы на длинную нить, протянутую через всю комнату. Увидев меня, он с улыбкой извинился перед тощим и сутулым парнем, работавшим рядом с ним, и быстро подошел ко мне.

– Привет, красавчик, – тихо бросил он. – Отлично выглядишь.

– Взаимно, – я решил подыграть ему. – Ты готов помочь Акане в её непростой миссии по покорению Лондона?

– А то! – Джонс шутливо толкнул меня локтем. – Когда? Прямо сейчас?

– Пока не знаю, – признался я. – Ториясу сказала, что они с завучем едут в Токио прямо сейчас, и тест состоится сегодня, но точное время никто пока сообщить не может. Я договорился с Акане, чтобы она сбросила мне звонок, когда всё начнётся, и тогда, боюсь, нам придётся сбежать с занятий.

– За тобой – хоть на край света, – Фред грубовато приобнял меня за шею. – Ты сам придёшь за мной?

– Да, – я мягко выпутался из его медвежьих объятий. – Так что будь готов.

– Сэр, есть, сэр! – американец комично отдал мне честь. – До встречи, Аято.

И он вернулся обратно, встал рядом со своим тощим приятелем и снова начал развешивать фотографии, весело болтая между делом. Постояв несколько секунд на пороге помещения клуба, я побрёл в аудиторию: смысла в том, чтобы спускаться вниз и пытаться урвать несколько минут общения с семпаем, не было.

Войдя в класс, я подошёл к окну и внимательно проследил, как завуч и Ториясу вместе прошествовали от входа в школу до ворот, у которых их уже ждало такси. Они обе сели в машину, и та немедля стартовала с места, как заправский скакун.

Улыбнувшись мыслям, я прошествовал к своей парте и сел на стул, начиная готовиться к уроку. Оставалось только надеяться, что тест Ториясу придётся на перемену, и мне не нужно будет претворять в жизнь план, который я придумал.

Кстати, насчёт этого…

Вытащив мобильный из нагрудного кармана форменной рубашки, я отправил Инфо-чан довольно длинное сообщение и, не дождавшись ответа, положил телефон на парту – так я быстрее смогу заметить, что он звонит.

Первый урок прошёл спокойно, как и второй, и я было уже успокоился, надеясь разделаться со всем на большой перемене, но увы: посреди третьего урока мой мобильник вдруг завибрировал, и на дисплее возникло имя Ториясу Акане.

Чёрт, как неудачно.

Что ж, выбирать не приходилось.

Убедившись в том, что учительница не смотрела в мою сторону, я спрятал мобильный под партой и начал быстро набирать сообщение Инфо-чан. Закончив с этим, я спрятал телефон в парту и осторожно достал из сумки две миниатюрные гарнитуры и наушники. Спрятав всё это в карман брюк, я принялся ждать.

Мичико не подвела: через несколько минут к нам в аудиторию ворвался Коки Рюсей из параллельного класса. Вид у него был довольно испуганный.

– Президент! Аято! – закричал он от двери. – Скорее! Там драка!

Я вскочил с места, как ужаленный, и помчался за ним. Рюсей причитал на все лады, ведя меня до третьего этажа, и он не замолчал даже тогда, когда я резко отодвинул в сторону дверь аудитории «3-2» и позвал Фреда:

– Джонс-семпай, там драка! Помоги мне разнять её!

Американец быстро встал, взглядом испросил разрешения у преподавателя и, получив кивок, бегом направился ко мне. Как только мы дошли до лестницы, Коки остановился и поправил очки на носу.

– Дальше вы сами, – равнодушно бросил он. – На этом моя миссия окончена.

И с этими словами он сбежал по ступеням вниз.

– Прекрасно, – я вытащил из кармана обе гарнитуры и подал одну американцу. – Что ж, пора начинать.

Джонс серьёзно кивнул, и мы, не сговариваясь, направились в сторону помещения клуба фотографии.

Мы выбрали эту комнату по ряду причин, и главная из них – то была вотчина Джонса, его дом вдали от дома, и он доподлинно знал не только все укромные уголки помещения, но ещё и владел информацией, кто и когда будет там присутствовать.

Мы сели за стол, заваленный забракованными фотографиями, и я положил микрофон между нами. Для активации всей системы устройств нужно было аккуратно нажать миниатюрную кнопку на боку гаджета. Сделав это, я надел гарнитуру и жестом попросил Фреда сделать то же самое. Тотчас мы услышали довольно громкую и чёткую речь какого-то человека.

– Просто поразительно… – шепотом выдохнул американец. – Такое впечатление, что что мы находимся на расстоянии нескольких футов…

Я не помнил точно, что это за фут; лишь примерно знал, что около тридцати сантиметров. И, честно говоря, не понимал, зачем все эти ярды, дюймы и так далее, когда существует весьма удобная и международно принятая метрическая система.

Но сейчас стоило сконцентрироваться не на этом: профессор как раз обратился к Акане и задал ей невероятно длинный и запутанный вопрос на английском языке.

– Слушаю вас, мисс Ториясу, – раздалось у нас в наушниках, и воцарилась тишина.

Я в растерянности посмотрел на Джонса. Конечно, иностранный шёл у меня отлично, как и все предметы, но разобрать столь быструю речь я попросту не мог. Фред, перехватив мой тревожный взгляд, улыбнулся и показал пальцами жест «о’кей». Наклонившись к микрофону чуть пониже, он членораздельно и чётко начал диктовать Акане, что ей стоило ответить. К счастью, она сориентировалась и начала повторять за ним: вскоре в моём наушнике зазвенел её не совсем уверенный голос. После того, как девочка закончила говорить, снова раздался голос профессора:

– Вижу, мисс Ториясу, вы поклонница американо-английского. Что ж, весьма современно.

– А теперь ответьте на мой вопрос, – а это уже женский голос. Видимо, там и вправду заседал целый консилиум.

Преподавательница застрекотала на языке Шекспира так же быстро, как её коллега несколькими минутами раньше. На этот раз Фред начал отвечать ещё до того, как завершили вопрос, чтобы не возникло неловкой паузы. Акане тщательно повторяла за ним каждое слово.

Экзамен затянулся до самого конца урока. Мы закончили только тогда, когда прозвучал звонок, и мне пришлось поднажать, чтобы успеть в класс до ухода учительницы: нужно было извиниться перед ней за внезапную и столь продолжительную отлучку. Преподавательница, разумеется, была не в восторге, но всё же признала, что пойти и разобраться с дракой являлось моим долгом как президента школьного совета.

Рассказав сгоравшим от любопытства одноклассникам сказочку про драку (и приплетя сюда ни в чём не повинных хулиганов из школы Мэйшо), я сел за парту и начал готовиться к следующему уроку. На сердце было легко и спокойно: я прекрасно слышал, как члены комиссии хвалили Акане, её словарный запас и произношение. Ничего удивительного: она ведь в точности повторяла всё за носителем языка.

Стало быть, её победа – это дело решенное.

========== Глава 148. Птицы улетают, птицы прилетают. ==========

Весть о блестящем выступлении Ториясу перед консилиумом профессоров в Токио долетела до нас практически мгновенно. Сама Акане позвонила Тораёши Широми и рассказала про это, и через несколько секунд об этом знал весь совет, а через час – вся школа.

После уроков и дежурств никто не ушёл домой – все ждали возвращения завуча и нашей победительницы. Вся Академи гудела, как растревоженный улей: ученики, учителя и администрация несказанно гордились Ториясу и её достижениями, ведь оные шли в копилку всей школы.

Акане и Генка-сенсей вернулись вечером, обе усталые, но с улыбками на лицах. Ториясу дала школьному совету посмотреть свой сертификат и, когда все четверо девочек отошли к столу, чтобы изучить документ, поклонилась мне. Я ответил лёгким кивком, втайне надеясь, что теперь-то она мне не помешает.