Пришлось признать, что развести Таро и Кину быстро не получится: связь, формировавшаяся между ними годами, была слишком крепка, да и натура семпая, его благородный нрав, не позволит этому свершиться.

Побарабанив пальцами по столу, я резко поднялся с места и, попрощавшись с увлечёнными играми членами компьютерного клуба, поспешил прочь. Мой путь лежал прямиком к медицинскому пункту – у меня имелось оправдание моему внезапному визиту: как раз та самая инвентаризация, которую должна была провести горе-сестра.

Но на площадке второго этажа меня ожидал не самый приятный сюрприз: кто-то окликнул меня. Я не мог сделать вид, что не услышал, потому что голос звавшего был довольно громким, так что пришлось остановиться и, изобразив на лице любезную улыбку, повернуться лицом по направлению звука.

Будо Масута, облачённый в свою всегдашнюю дзюдоги, спешил ко мне, отмахивая метр за метром своими мощными ногами. На его открытом лице застыло то самое мрачное выражение, которое всегда было ему свойственно при общении со мной.

– У вас есть минутка, президент? – спросил он, подойдя ближе. – Нам нужно поговорить.

Я покорно кивнул и направился вслед за ним в ближайшую кладовую.

Честно говоря, этот старшеклассник был мне симпатичен. Его физическая сила, выносливость и целеустремлённость не могли не вызывать чисто инстинктивного уважения. Кроме того, манера сразу брать быка за рога без экивоков и юления мне импонировала. Даже жаль, что этот прекрасный образчик мужской анатомии состоял в стане моих убеждённых врагов, но тут уж ничего не попишешь.

Пропустив меня вперёд и пройдя в тесное помещение сразу же за мной, Будо плотно прикрыл и повернулся ко мне лицом, скрестив руки на груди.

– Акане мне всё рассказала, – твёрдо вымолвил он.

Я сначала удивлённо поднял брови, не понимая, о чём он, а потом кивнул: конечно же, тот самый случай, когда Ториясу строила из себя Мату Хари, а на деле вышла жалкая помесь порноактрисы и второсортной героини комиксов.

Но почему он начал говорить об этом?..

– Мне казалось, что эта тема уже закрыта, – спокойно ответил я, копируя его позу. – Мы с Ториясу-семпай уже всё решили, и я не понимаю, к чему снова поднимать сей вопрос.

– Акане – моя подруга, – нахмурился Масута. – Защитить её – мой долг.

Я усмехнулся. Как забавно: кажется, наш протеиновый мальчик вздумал меня запугать. Что ж, не на того напал: я не собирался поддаваться на его провокации.

– Вот и отговорили бы её от этой крайне неудачной идеи, – отрезал я, гордо подняв подбородок. – Насколько я понимаю, она рассказывает вам абсолютно всё, верно? Что мешало вам отсоветовать ей вести себя со мной столь провокационно? Вы сами мужского пола; неужели не ясно, к чему могла привести столь откровенная демонстрация ей прелестей?

Будо сжал зубы – я догадался об этом по тому, как резко обозначилась линия его челюсти.

– Акане была неправа, – с трудом признал он. – Но я всё равно считаю своим долгом предупредить тебя, что если с ней что-нибудь случится, то я найду ответственного за это и заставлю отплатить сполна.

– Не понимаю, о чём вы, – пожал плечами я. – Вот факты: Ториясу-семпай вела себя в высшей степени неподобающе, я не поддался этой подначке, решив лишь чуть припугнуть её, чтобы подобного не повторилось, и вы всё равно выговариваете мне? Последили бы лучше за своей приятельницей, Будо-семпай: ей явно понадобится защита, если она вздумает устроить любительский стриптиз перед кем-то, у кого главенствует не первый мозг.

Выдав эту сентенцию, я ловко обошёл главу клуба боевых искусств и вышел из кладовой, оставив своего собеседника в состоянии крайнего изумления.

========== Глава 118. Меркантильности здесь не место. ==========

Разговор с Будо прошёл несколько жёстче, чем я ожидал, но поставить его на место просто пришлось: в конце концов, я президент школьного совета, и один этот статус требовал к себе уважения. А ниндзя с повязкой на голове вздумал поучать меня, да ещё и в такой неудачный момент, когда все мои мысли были заняты Киной и её подлостью…

Но на некоторое время этот борец за справедливость отстал, и мне было необходимо воспользоваться этой передышкой, чтобы придумать, как справиться с очередной препоной на пути моей любви.

И как я мог не увидеть сути с самого начала? Муджа Кина, красивая девушка, которая с лёгкостью могла бы найти себе жениха-ровесника, вряд ли обратила бы внимание на ученика старшей школы, если бы тому не имелось мощного материального стимула. Узнав про фонд, учреждённый родителями Таро, она сразу же начала недвусмысленно его обхаживать. Он же, благородный, чистый, невинный, поддался на эту грубую тактику, приняв меркантильность девицы за любовь…

Но это, как говорится, всё лирика. Неважно, каковы её помыслы; неважно, как он это понимает. Единственное, что должно меня интересовать, так это то, как решить проблему в виде медсестры.

Эта препона могла стать для меня роковой, ведь Таро и Кина уже состояли в своего рода отношениях (утренняя сцена в лазарете это подтверждала). Они в любую минуту могли перевести эту недоинтрижку в нечто более официальное, и тогда я уже вряд ли смогу что-либо исправить.

Шестерёнки в моей голове вертелись с неистовой силой, пока я шёл к медицинскому пункту. Мозг лихорадочно старался придумать план, изобрести хоть какую-то стратегию дальнейших действий, но все варианты казались либо недостаточно проработанными, либо неопределёнными, либо вовсе неподходящими.

А в экспромте, честно говоря, я силён не был.

Но набросать схему действий мне так и не удалось, и я, поравнявшись со входом в лазарет, решил надеяться исключительно на удачу. Положив ладонь на ручку двери, я потянул её в сторону, но створка не поддалась.

Я в бессильной ярости стиснул челюсти.

Заперлась. Опять.

А если она там не одна, а с Таро?..

Я заскрежетал зубами и, не успев просчитать свои действия, постучался в дверь. Раньше со мной такого не бывало: я всегда старался вести себя продуманно. Но сейчас в меня словно дьявол вселился: мне во что бы то ни стало надо было увидеть эту Муджа прямо сейчас, посмотреть в её подлые глаза, вырвать семпая из объятий этой ехидны.

Но медсестра и не думала открывать. Я стучал в дверь добрых пять минут, но ничего не добился, хотя – я был готов поклясться в этом – внутри явно слышалась какая-то возня.

Я поднял было кулак, чтобы постучать погромче, но потом опустил руку.

Ни к чему было вести себя так агрессивно, ведь эта Муджа ни в чём передо мной не провинилась. Воспитанный президент школьного совета в такой ситуации сделал бы вывод, что замещающая медсестра уже ушла, и отправился бы восвояси, а не барабанил бы в дверь, храня на лице зверское выражение.

Я отошёл на шаг назад и, сделав глубокий вдох, постарался взять себя в руки. Не стоило выходить из себя и наносить урон собственной репутации из-за какой-то золотокопательницы; в конце концов, я боролся с противницами и покруче этой Кины. И где они теперь? Да где угодно, но только не около моего Таро.

Значит, справлюсь и с этой. Только вот каким образом?..

Повернувшись, я побрёл вдоль коридора. Мысли роились у меня в голове, как рой разозлённых пчёл; страшные картины поцелуев семпая и медсестры возникали перед моим внутренним взором.

Мне безумно хотелось отправить Муджа на тот свет, но я прекрасно понимал, что, сделав это сейчас, нанесу семпаю огромную душевную травму. Он ещё не оправился от исчезновения Осаны, а с Киной его отношения были уже на качественно другом уровне. Если бы она пропала, он бы опечалился, и этой причины хватало для того, чтобы я и думать не смел о том, чтобы убить мерзавку, во всяком случае, в ближайшее время.

Я свернул по коридору в сторону клубов и, поравнявшись с театральным, вдруг застыл. Двери кружка были плотно закрыты, но хорошо поставленный голос Кизаны всё равно каким-то образом проникал наружу. Она раздавала указания исполнителям эпизодических ролей, особо напирая на то, что даже секундное появление на сцене – это огромная ответственность.